То, что не скроешь 2 Часть | Лиза Ира |

Конец второй части

Ира спит голая. Почти всегда, а сейчас — постоянно. Они перетащили подушки с дивана из гостиной, весь пол в комнате Лизы завален ими. Июнь заполнил Бостон духотой и жаром: плавящие дни. Теплые, такие же душные, ночи. Окна нараспашку, птицы с утра настойчиво шумные — не угомонить даже шиканием Иры в их сторону. Ира спит голышом и даже Лизу приучила спать так же, хотя Лиза всегда кутается в простыню, несмотря на жару, будто по привычке. По той же привычке Ира каждое утро выпрямляет волосы, даже если есть вероятность, что духота сменится влажностью, и кудри завьются вновь. Лиза ничего не говорит, просто смотрит, как Ира выполняет этот забавный ритуал. Она уже не раз повторяла, как любит ее волосы: прямые те или нет. Привычки, они такие. Еще одна привычка Иры — особенное выдавливание пасты. Она перемещает пасту ближе к колпачку, скручивая самый низ как какой-нибудь папирус. Мэрлин выдавливает как получится, расправляя папирус обратно. Ира не смогла его переубедить в этой логичной рациональности, хотя пыталась. Теперь у них в ванной два тюбика. Лиза купила сама после того, как очередной «разговор» между Ирой и Мэрлином не привел ни к какому компромиссу. Там же в ванной все тюбики и баночки, что Ира привезла с собой. Они стоят на полке Лизы, кучкуясь дружной толпой.
Из привычек у Лизы — работать почти до утра. Она приносит домой то, что не закончила, и ближе к ночи у нее открывается второе дыхание. Иногда Ира наблюдает за ней, стоя прямо за плечом. Лиза по привычке поправляет сползающие очки, утыкаясь пальцем в переносицу, даже если их нет, и каждый раз Ира мысленно улыбается этой привычке. Молча, будто боясь спугнуть какую-то неведомую всем музу, она просто стоит рядом. Лиза уже много раз объясняла ей, что нет никакой музы. Это у нее просто такой рабочий режим, ничего более. Про лихорадку она не сказала Ире ни слова. Их взаимоотношения с лихорадкой и для нее самой остались загадкой. Хотя где-то глубоко в ней зарыта информация о том, что Ира и есть та самая лихорадка. Самая лихорадочная лихорадка: необузданная, взбалмошная, дикая. Как и ее волосы по утрам. Ира спит голышом, Лизе это нравится. Иногда Мэрлин оставляет их: когда Лиза просит, или когда сам догадывается. Тогда лихорадка набрасывается на обеих. Лиза кутается в простыню после, та местами мокрая к этому моменту. Привычки. У Иры появилась новая: кричать, совсем не сдерживаясь. Все двери нараспашку, как и окна. Душно ведь. Она кричит. Лиза вторит ей, когда слова, шепотом прокрадывающиеся в ухо, доводят ее до пика.
Новая привычка Мэрлина — планировать. Эту привычку он перенимает от Иры. Пока он не совсем справляется с ролью, которую взял на себя, но старается изо всех сил. Ира приходит ему на помощь, поясняя про весы срочности и важности, про приоритеты и матрицы принятия решений, которые Мэрлин укладывает в новое видение проекта. Он хоть и прекрасный пиар-специалист, но вовсе не волшебник, каким ему хотелось бы быть. Они сидят на кухне, обсуждая все эти вещи, а Лиза готовит ужин. Макароны. На этот раз с томатами и говядиной. Главный секретный ингредиент — сыр. Этого добра навалом: Ира заполнила весь холодильник, несмотря на просьбы больше такого не делать. Сыр. Чем больше, тем лучше. Лиза помешивает мясо и вслушивается в голос Иры. Размеренный нравоучительный тон. Она улыбается. Сейчас она повернется и увидит ее лицо: взгляд, направленный на того, кого поучает, прицеленный, проверяющий — понимают ли ее так, как ей хочется? Мэрлин угукает. Лиза улыбается им обоим, хотя смотрит только на тушащееся мясо. Новые дела, новые привычки.
Из общих привычек — кофе по утрам, когда надо продрать глаза после бессонной ночи, независимо от причины. Черный, густой, без сахара для Иры, сладкий с молоком для Лизы и Мэрлина. Сидят почти что в тишине, только Мэрлин спрашивает, что кому приснилось. Тоже по привычке. Он болтает, начиная первым, наблюдая за обеими. Ира под столом кладет ногу на колено Лизы. Почти всегда. Ира не упускает шанса показать, чья Лиза. Особенно, если Лиза начинает ему отвечать. Ира всегда держит с Лизой контакт. Она ревнивая? Мэрлин наблюдает это, даже когда они на улице, на людях. Касания, близкое расположение, сокращение расстояния. За руки не держатся, не обнимаются, никогда не целуются, ничего такого. Лиза и без того всегда казалась недотрогой, особенно с Лили. Но сейчас… Все понятно сразу. Стоит только понаблюдать несколько секунд. Мэрлин рассказывает очередной сон, а сам ловит взглядом движение под столом. Ему вспоминается период, когда Лили захватила Лизу сразу и надолго.
Он допивает и убегает по делам, призывая Лизе не опаздывать. Ира отвечает за обеих, что они будут ко времени. Как только дверь закрывается, Ира подмигивает Лизе, улыбаясь.
— Хочешь варенье? — спрашивает ее Лиза.
Обе уже позавтракали.
Они торопятся. Ира не любит опаздывать, а сегодня у них особенные планы. Вечером по расписанию поход в то место, в котором Ира никогда не была. Ни разу за свою жизнь. Сама теперь удивляется. Но пока что — работа и подготовка к поездке.
***
У Лизы привычные требования к работе, которые установились со временем. Пока рисунок в проекте — смотреть нельзя никому. Даже Ире. Так и сейчас: она прогоняла запись, вслушиваясь в голос, представляя себе говорящего, делала наброски. Ира занималась своими делами: проанализировать программу курсов, на которые ее отправляли, а это немало. Изучение сайта почти ничего ей не дало, так что она нашла какой-то форум выпускников. Еще не забыть свериться с графиком совместных приключений. Позже — сеанс с Бэллой по скайпу. Как будто они не расстались тем утром, как будто Бэлла не сжимала ее так крепко, что Ира удивилась: ни за что бы она не подумала, что Бэлла такая сильная. Объятия и Лизе достались. Вернуться к делам, оставить Бэллу. Они еще увидятся: в реальности или онлайн. Как будто не расставались… Ира глянула на Лизу: губы опять все в чернилах. Секунды наблюдения. Минуты. Ира закрыла сайт с форумом. Ей вдруг захотелось написать, так сильно, как будто Бэлла прямо за спиной стояла и просила ее это сделать. Тема записи — Лиза. Ее Лиза.
«Я смотрю на тебя, пока ты работаешь. Опять пачкаешь губы, поправляешь очки. Сегодня ты в них, линзы не пошли. Спали мало, хоть и сладко. Ты вслушиваешься в запись, хмуришься. Ты меня бережешь, сама того не замечая. Я ловлю твой осторожный взгляд. Ты со мной всегда такая. Достойна ли я этого вообще? Я гоню такие вопросы прочь. Каждый раз, когда ты меня целуешь, после моего утвердительного «конечно же, да», я верю, что достойна, и что иначе быть не могло.
Ты слушаешь записи, прислушиваясь к себе. Даже видно, как идея появляется в твоей голове. Откуда ты их ловишь, эти идеи? Они забирают тебя полностью. Не могу не ревновать. Извини. Ничего я с этим поделать не могу. Я себе обещаю, что научусь, но когда вижу, как это тебя захватывает, ловлю себя на том, что снова кусаю губы. Я обещаю, обещаю, Лиза.
Твои работы — как редкие драгоценные камни. Могу часами ходить, рассматривая готовые, борясь с тем, чтобы не потрогать. Обворожительно красивые, не оторвать взгляда. Хранящие в себе те истории, с которыми расстались. Печальная ноющая тоска, тянущая, воющая. Невысказанная вовремя боль. Глубоко запрятанное. Ты достаешь все это, стряхивая пыль, всматриваешься, пропуская через себя, и приступаешь к работе. Красивые драгоценности, выточенные из бумаги и чернил, выходят из-под твоей легкой руки. Только ты можешь разглядеть прекрасное в ужасном. Только тебе удается заставить захотеть рассматривать это. Черные линии сплетаются в затейливый узор, в рассказ, который не каждый захочет услышать. Но тебе это удается. Редкостный талант видеть в хаосе красоту. Все просто: это ты. Елизавета Андрияненко, девушка с другой планеты. Хотелось бы мне посмотреть на этот мир твоими глазами-хамелеонами. Скажи, Лиз, ты потому видишь все иначе?».
— Ты опять? — ворвался вопрос в ее размышления.
— Что? — вздрогнула Ира, не расслышав всего вопроса.
— Опять на том форуме чатишься?
Ира усмехнулась, разглядывая смеющееся лицо Лизы. Кажется, ей не помешал бы перерыв. Опять отвлеклась.
— Допустим, — уклончиво ответила Ира, наскоро сохраняя недописанное письмо. В черновиках. Старая привычка.
— Зачем тебе этот форум? Ты же не любишь спойлеры?
Да, Лиза шалила, вызывая ее на легкий спор. Перерыв так перерыв. Вызов так вызов.
— Это не спойлер, Лиз. Это — стратегическое планирование, — приподняла Ира палец.
Лиза уселась ближе, потягиваясь, поглядывая на их план с пунктами — галочка почти напротив каждого. Остался только ее любимый мост и поход в «Радугу».
— Зачем тебе еще и это планирование, — оторвалась она от плана. — Так же скучно будет. Приедешь — а ты там все уже знаешь.
— А значит, у меня будет больше свободного времени, чтобы приготовиться к твоему приезду.
— Звучит логично, — покивала Лиза, поразмыслив. — Тогда ты и мне помоги в моем стратегическом планировании.
С этими словами она ловко сорвала диктофон с ремня. Она все время таскала его там, как какое-то оружие или жетон. Снимала и вставляла обратно: диктофон щелкал, доставляя удовольствие, понятное только ей. Новая привычка, уже полюбившаяся.
— Давай! Запись. Школьное воспоминание. Какое угодно!
— Лиза, — отталкивала ее руку Ира, смеясь. — Не буду я этого делать. Никаких опросов!
— Да это же так, просто! — рассмеялась Лиза в ответ. — Я никому не дам слушать. Только для меня, — умоляли ее глаза.
Рукой она пробралась в волосы Иры, расшевеливая уложенные пряди. Ира вглядывалась в ее лицо, заостряя взгляд на зачерниленных губах. Поцеловать бы прямо сейчас. Губы приоткрылись, призывая.
— Ну? Давай!
Начало записи.
Лиза (просяще): Ну? Давай!
Пауза.
Ира: Я помню кое-что со школы. Не знаю, почему. Просто запомнилось, и все. (Ира слегка прокашлялась. Голос звучит ниже). Мы сидим на алгебре. Это подготовка к экзаменам. Мы за последними партами, с твоими ненаглядными Бланшарами.
Лиза (смеется).
Ира: Да, мы сидим и готовимся. А я смотрю на тебя. (Пауза) Ты бормочешь и хмуришься. Это было уравнение, что-то такое. Да, и ты смотришь в свою тетрадь. Она у тебя без полей, как всегда. (Общий смех).
Ира: А я смотрю на тебя. У меня под партой твой рисунок. Я его достала из сумки, пока вы решали пример. (Тише) Он до сих пор у меня. (Пауза) И в этот момент все замерло, как будто я в фильме, и это замедленные съемки. Я слышу, как кричат дети за окном, чувствую, как душно в кабинете. И я помню этот момент очень хорошо, потому что мне так сильно… так сильно хочется жить. Понимаешь?
(Тишина. Всхлип)
Ира (встревоженно): Лиз, ты что? Ты что, плачешь? Лиза...
Конец записи.
***
Из привычек у Иры — не оставаться должной. Никогда. Все долги будут покрыты рано или поздно. Ради баланса и справедливости. Все в очередь, пожалуйста. Холодильник забит до отвала. Мэрлин чешет затылок, пытаясь найти на полке пакет молока. После такого долгого рабочего дня утренний ритуал с кофе стоит повторить еще раз. Он кое-что задумал на сегодня, но энергия совсем на нуле после всех деловых встреч.
— Лиз, зачем нам столько продуктов? Ира в курсе, что нас всего трое, а не семеро?
Ему захотелось добавить, что скоро они тут и вовсе останутся вдвоем, но вовремя остановился. — Скажи ей, чтобы больше ничего не покупала.
— Я ей уже говорила. Сам скажи, если не нравится! Я не собираюсь даже начинать с ней спорить.
— Так она же твоя девушка, сестренка.
— Я не… — осеклась Лиза.
Твоя девушка. Ира — твоя девушка.
— Ладно, я скажу, — кивнула она, поймав себя на том, что не может сдержать счастливой улыбки.
Ира вышла из ванной, потуже затягивая халат и встряхивая еще влажные волосы рукой. Лиза прошагала навстречу, меняясь с ней местами, и кинула с той же самой улыбкой:
— Ира, Мэрлин думает, что ты не умеешь считать.
Та застыла, нахмурившись. Лиза рассмеялась, оставляя их, даже не оборачиваясь на Мэрлина, но прекрасно представляя его лицо.
— Классные кудряшки, — кивнул Мэрлин Ире, демонстрируя самую дружелюбную улыбку на свете.
— Тебя это не спасет, — прищурилась Ира, глядя на него в упор. — Ни улыбка, ни комплимент.
— Кофе будешь?
Молчание в ответ.
— Мороженое? — протянул Мэрлин ей то единственное, что достал из холодильника.
Ира хмыкнула и взяла протянутое. Жара. Она мучила всех, кроме Лизы, которая вовсе не жаловалась. Двадцать восемь градусов — разве это уже жара? Куда от нее спрятаться? Вчера они сбежали от нее на обеденном перерыве домой, прочь от проекта, от рисунков, от Мэрлина. Прямиком в душ, сбрасывая намокшую от пота одежду. Ира быстро загорела, несмотря на то, что искала тени каждый раз, пока они ходили в «студию». Кожа казалась еще темнее под мыльной пеной. Лиза водила по ней руками, удивляясь тому, как быстро ложится на нее загар. Не только на Лизе солнце оставляло следы. Ира мылила ее в ответ и тут же смывала водой, наблюдая, как веснушки проявляются вновь. Да, вчера было замечательно, хоть они и работали почти весь день. Обед — святое дело. Они так и остались голодными.
Сегодня очередной пункт ожидал своей галочки. Подготовка шла полным ходом. Очередь Лизы. Она стянула одежду, замечая, как вкусно пахнет в ванной после Иры, включила воду, подбирая температуру, и только сейчас заметила надпись на запотевшем зеркале:
«Вчера было жарко. Приятного душа, Лиза».
Язычок буквы Л изгибался волной. Лиза усмехнулась, покачивая головой: ну, Ира! И что ты тут делала, пока мылась? Ты только мылась? Ванная для Иры, как заметила Лиза, имеет какое-то особенное значение. Привычки?
Мыслями она вернулась к планам на вечер. Давно она там не была. Зачем они вообще только это затеяли? Поздно думать, уже ведь все запланировано. Ира сама настаивала, и сейчас Лиза представляла, каким будет этот первый раз для нее. Свое первое путешествие туда она запомнила четко. Первый курс, где-то после экватора, когда Мэрлина уже отчислили, и он быстренько перевелся в другой институт, не теряя времени. Он и подбил ее на этот поход, сразу же после того, как она ему открылась. «Всего один раз» — успокаивала она себя, вытирая мокрые ладошки о джинсы. Надо же хоть раз в жизни попробовать. Фраза Мэрлина.
Ближайший гей-клуб под названием «Сразу за радугой» манил даже вывеской, но ей было страшно все равно. Лиза помнит каждую деталь. Мэрлин поддерживал ее, беспрестанно шутя всю дорогу, и вот они оказались внутри. Ладошки все еще потели, как и стекла очков. Мелькающие огни мутными пятнами сквозь них. Ей тогда показалось — все знают, что она тут первый раз, что она понятия не имеет, как себя вести, что делать.
Ты не такая, как они. Они поймут. Сразу тебя раскусят.
Лиза разглядывала прически танцующих людей, их одежду. Они двигались свободно. Она не похожа на них, совсем. На ней какой-то нелепый свитер и слишком длинные волосы. Еще эти очки. Стоит одна у барной стойки, цепляясь за края, будто не держись она за что-то, то провалится прямо сейчас. Мэрлин куда-то делся. А обещал поддержать! Все точно как на школьной дискотеке. Эти ладони когда перестанут потеть? Так и обезвоживание можно заполучить. Она срочно заказала пива, в шоке наблюдая за тем, как нашедшийся в толпе Мэрлин отплясывал под диско девяностых. После залпом выпитого стакана она поняла, что обезвоживание ей больше не грозит. А когда барменша протянула ей еще один «вон от той девушки», которая приветливо махнула ей рукой с другого края, Лиза вдруг поняла, что находится в своем месте. И совсем не важно, какая у нее прическа.
Сегодня они будут там с Ирой. Не осторожничая, не шифруясь. Не пряча танцы на кухне, поцелуи — в туалете, а объятия — только в комнате. Ира — ее девушка. А она — девушка Иры. Интересно, Ира будет танцевать? Ей ведь очень нравится. Тысячу лет она уже не видела, как та двигается под музыку.
***
Клуб назывался «Сразу за радугой», но по привычке все звали это место проще — «Радуга». Мэрлину там нравилось. Свободная атмосфера, очень разный контингент. Там можно было обрести неожиданно удачные связи. А иногда там их находили приключения, про которые потом иначе, кроме как со смехом, вспоминать не получалось. Однажды он там совсем напился и танцевал с другим парнем. В первый раз в своей жизни, и последний. Но на сегодня у него были другие планы. Настала его очередь готовиться к походу.
— Он с нами собирается? — вскинула Ира брови, когда он сменил Лизу, закрывая за собой дверь ванной.
— Что? — не сразу поняла Лиза, вспоминая, стерла ли она надпись на зеркале. — Мэрлин? — догадалась она. — Да, конечно с нами.
— Я думала, у нас свидание.
— Конечно, у нас свидание. Просто он тоже будет в том же месте. Ир, ты чего? Ревнуешь опять? — заулыбалась Лиза, поглядывая на мороженое в руках Иры.
— Вовсе нет, — фыркнула Ира, передавая Лизе мороженое. Второе за этот вечер. Жара. Хоть опять в душ иди.
— Если честно, мне кажется, что Мэрлин сам ревнивый, — ответила Ира, наблюдая, как быстро заканчивается мороженое. Лиза всегда его кусает, не оставляя времени на наслаждение. Просто сгрызает и все! Но сейчас Лиза остановилась, прямо на словах о ревности, передавая обратно несчастное лакомство, обкусанное со всех сторон.
— Ты что?! Мэрлин? С чего ты взяла?
Лиза наблюдала, как неровные края в белом стаканчике сглаживаются под языком Иры. Зачем им идти в клуб? Остались бы здесь на весь вечер. Их у них осталось не так много.
— Ну, — пожала Ира плечами, — он вечно наблюдает за тобой. За нами. У него есть девушка? — вдруг спросила она, и Лиза рассмеялась уже в полный голос. А потом осеклась.
— Была одна. Ну, то есть не одна, но одна — особенно. Это печальная история. Лучше про это ему не напоминать вообще.
Лиза наблюдала за задумчивым лицом Иры: та расслабилась или нет?
— Ир, мы с ним дружим уже почти четыре года. И почти столько же он знает, что мне не интересны парни. И сегодня он пойдет с нами. Кстати, — решила она перевести тему, — почему ты еще не собираешься? Как же твой график?
Ира бросила на нее взгляд, отвлекаясь от мороженого: та над ней опять издевалась или просто тему перевела?
— У меня еще есть двадцать минут. Как мне туда одеться, кстати?
— Как хочешь! Как обычно. Там нет никакого дресс-кода. Полная свобода, — улыбнулась Лиза.
— Нервничаешь? — спросила она, когда Ира опять задумалась над чем-то.
— Нет, конечно! С чего? Ты, может, нервничаешь?
***
Ира нервничала. Лиза поняла это, когда та в третий раз сняла с себя одежду, подыскивая что-нибудь еще.
— Все. Все, что ты сейчас примеряла — все отлично на тебе смотрится, — убеждала ее Лиза. — Хоть так иди!
Ира, в одном нижнем, развернулась к Лизе, выставляя руки в бока.
— Прям так? Что ж ты сразу не сказала? Туфли надеть? Или босиком?
Лиза хохотала, раскидываясь на подушках.
— Ботинки мои надень. Они специально для гейских клубов, — сквозь смех доносилось до Иры.
Та, не выдержав, тоже рассмеялась и забралась на подушки рядом с Лизой.
— Вечно ты надо мной издеваешься, Елизавета Андрияненко!
Зубы нашли нежное место между шеей и плечом. Лиза застыла, пойманная. Смех затих.
— Лиз, не хочу я выглядеть идиоткой в таком месте, — призналась Ира, отпуская ту из своих объятий.
— Ты прекрасна всегда, — ответила Лиза.
Ни капли смеха. Серьезный прямой взгляд.
— Ты тоже.
Остаться бы здесь. Но Мэрлин включил музыку, а значит — уже давно собрался и заскучал. Джаз призывал их поторопиться. Они решили так: каждая одевает другую, в то, что сама выберет. Медленно, аккуратно: пуговички, крючки, молнии.
***
Ира разрывалась, разглядывая все вокруг, когда глаза привыкли к мерцающим огням, а уши — к оглушительной музыке. Такое разнообразие: вся палитра от мужественности до женственности независимо от пола. В каждой танцующей фигуре, в каждом вызывающем прикиде — все манило взгляд. Мэрлин с кем-то здоровался, узнавая здесь старых знакомых, останавливаясь на пару слов. Лиза тоже кому-то приветливо улыбнулась пару раз мимоходом. Ира поморщилась. Кто они все? Они ее подруги? Бывшие? Просто знакомые? Ей хотелось знать все. Все разглядеть, выяснить, разузнать. Занести в протокол, поставить печать, положить в ящик. Боковым зрением она словила интересующиеся взгляды в их сторону. Они гадают, пытаются узнать: они вместе или нет? Да, мы вместе! Не видно разве? Лиза взяла ее за руку сразу же, как только они оказались внутри, и так и не отпускала.
Пальцы сжимали сильнее, пока они двигались вперед, сквозь толпу. Жар июня перебрался и сюда: не продохнуть! Толкающиеся жаркие тела. Куда они идут? Барная стойка. Лиза что-то пошутила про то, что никакого сан-райза тут нет. Что она будет? Слова прямо в ухо. Что угодно, ответила Ира, не отводя глаз от какой-то коротковолосой женщины, которая буравила ее взглядом. Хватит пялиться! В гляделки она еще ни разу не проигрывала. Неожиданно для Иры, та через несколько секунд улыбнулась и подмигнула ей. Вот в чем дело, значит. Ира вскинула брови и вернулась к напитку. Что это? Лиза улыбнулась и встала еще ближе. Да, они вместе. Пусть знают все. Кстати, где этот вездесущий Мэрлин?
Голос Мэрлина прозвучал неожиданно — прямо в микрофон, радостно всех приветствуя. Лиза чуть не поперхнулась пивом. Это не планировалось, догадалась Ирп.
— Всем доброй ночи! Как слышно меня? — проорал Мэрлин на весь зал.
Толпа в ответ взревела. Как будто тут и без этого шума не хватало!
— Рад, что вы еще такие бодрые! — рассмеялся новый внезапный ведущий в микрофон. — Сегодня вместе со мной здесь моя сестренка и ее девушка. Вон они, вон там, у стойки! Лиза! — помахал Мэрлин со сцены.
Все повернули головы туда, куда Мэрлин тыкал пальцем. Лиза скривилась в улыбке и помахала в ответ.
— Сегодня я приготовил для них особенный сюрприз — сэт из медленных танцев. А чтобы вам всем было не так скучно качаться под эту замечательную музыку, я объявляю конкурс: кто дольше всех простоит, того я угощаю. Музыку!
Грянул джаз. Люди рассредоточились по парам. Места стало больше, кислорода тоже.
Ира бросила на Лизу удивленный взгляд: та жала плечами «Сама в шоке!»
Напитки оставлены на стойке. Они вышли на танцпол. Ира замешкалась только на секунду: куда ей положить руки? Лиза сама приобняла ее за талию, медленно притягивая к себе. Ира уткнулась в ее плечо, и все вдруг встало на свои места. Неважно, кто там на них пялится, неважно, сколько знакомых здесь у Лизы, подходит ли ее платье к этому месту. Все это несущественно.
Лиза отодвинула ее волосы и прошептала, перебивая слова исполнителя:
— Как здорово, что ты запланировала сюда пойти. Просто не могу поверить, что все это именно так сейчас.
Сейчас. Потом. Завтра. Через три месяца. Год.
— И я тоже рада.
— Признайся, нервничала? — ласково улыбнулась Лиза.
— Немножечко. Но оказалось, что зря.
Они кружились, как и люди рядом с ними. Разные пары, независимо от пола или ориентации. Кто-то дурачился, кто-то целовался, кто-то застыл в качании. Как и они.
Год. Минус шесть таких назад. Они на кухне. Песни меняются, им плевать. Они плывут. Лодка качается.
Новая композиция: какой-то медляк, едва узнаваемый, но приятный. Кажется, будто из старого, уже давно забытого фильма. Путешествие длиною в год. Лиза потянулась к Ире ближе, утыкаясь носом в шею. Лодка опасно покачнулась. Ноги запутались, а они даже и половины заказанного не выпили. Опять близится шторм. Песни менялись, как и пары. Лиза и Ира оставались на плаву. Огромная льдина все дальше. Мэрлин подбадривал танцующих, не сдающихся, дразня их напитками, поднимая ставки. Лища рассмеялась прямо в шею, заставляя Иру сжаться от щекотки.
— Что? Что ты смеешься? — отодвинулась она на полшага, чуть замедляясь.
— Скажи, ты ведь не дашь им себя обыграть? Нас.
Ее лицо смеялось, задорно приподнимались щеки. Ира снова приблизилась, касаясь губами щеки, линии рта, проскальзывая внутрь кончиком языка. Вокруг тоже все зашаталось: накренился пол, выбивая их из реальности. Всем танцевать, никому не отчаиваться! Их корабль не столкнется с препятствием, никто не утонет. Новая композиция, новые пары. Только одна тут с самого начала — Лиза и Ира. Медленный сладкий поцелуй в пьянящем тесном качании.
Что они делают? Что они тут только делают?
— Сбежим! — оторвалась Ира от поцелуя.
— Что? — все еще не отошла от качки Лиза.
— Давай сбежим! Прямо сейчас! Убежим на мост!
— Но как же... Как же твои планы? Мост ведь только завтра.
— Пожалуйста, — умоляла Ира, сжимая ее плечи.
Сейчас. Потом. Завтра. Встречи, планы, галочки. Время все равно не обогнать. Надо делать сейчас!
Ирина Лазутчикова привыкла прятаться за столбиками ровно расчерченных планов. Буквы, числа, цели, результаты. Над временем нет власти, нет контроля за тем, от чего ты зависишь. Елизавета Андрияненко всегда привыкла убегать, отходить в сторону. Не принимать участия, не пытаться контролировать, а значит, и не проигрывать. Вот так надо, вот что им нужно сейчас!
Они убежали вдвоем, все так же держась за руки. Прошмыгнули в двери, пригнув головы. Случайные прохожие видели их на пути к мосту. Ночь дышала спасающей прохладой, волосы развевались, пока они, смеясь, убегали от жары. Мэрлин, извини. Но спасибо тебе все равно.
***
— Тебе не хочется плюнуть, когда ты стоишь так высоко? — спросила Лиза, рассматривая темнеющую под ними воду, перегибаясь через перила моста.
— Нет, — посмеялась Ира. — А тебе?
— Почему-то хочется каждый раз.
Лиза не разглядела, долетел ли ее «привет» до вод реки Чарльз. Слышно тоже ничего не было.
— Это мой любимый мост. Он забавный. Башенки прикольные, — кивнула Лиза в сторону начала моста.
Там мост Лонгфелло украшался башнями, освещенными фонарями.
— Его зовут Солонка и Перечница, — улыбнулась она.
Ира проследила за ее взглядом.
— Больше похоже на шахматные фигуры. На короля и королеву, — но, помолчав, добавила: — на две королевы.
Лиза усмехнулась и придвинулась ближе к ней.
— С нашим Сторибрукским мостом все равно не сравнится, — продолжила Ира, припоминая разваливающиеся от времени доски, на которые местами страшно было ступать. Лиза глянула на Иру и задержала взгляд.
— Ира, а ты помнишь, ну, мы там написали кое-что? Под мостом?
Ира замерла, вглядываясь в Лизу:
— Конечно, я помню.
Рукой потянулась навстречу. На запястье браслет. Ира почти никогда его не снимала с тех пор, как надела его тогда, в ванной в свой день рождения.
— А ты ничего не делала с этой надписью? — прошлась Лиза пальцем по браслету.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурились брови в ответ.
— Ну, ты не обводила ее?
— Эту надпись? — недоуменно воззрилась Ира. — Нет.
— Хм, — отвернулась Лиза, разглядывая воду. — А кто ж это сделал?
— Понятия не имею, — пожала Ира плечами, поймав пальцами ускользающую руку Лизы.
Слышны всплески воды, как будто совсем рядом.
— Ты держала меня за руку, — донеслось до Лизы.
Лиза пытливо посмотрела в ответ.
— Там, — объяснила Ира, — в клубе.
— Не надо было?
— Нет, почему! Надо было. Почему ты всегда так не делаешь?
— Я не знаю, — пожала Лиза плечами. — Не знала, можно ли было.
Она так не привыкла. Знала по опыту: о таком тоже нужно договариваться со временем.
Время.
— Можно, конечно, — улыбнулась Ира.
Конечно можно, всегда можно. Можно все и всегда.
Всегда.
— Почему ты решила уйти? — произнесла Лиза, разглядывая Иру так, как будто пыталась разгадать секрет.
Ира задумалась, сама еще не зная, почему.
— Почему? Подумала, что не хочу тратить время ни на что, кроме тебя. Лучше сидеть в комнате, наблюдая, как ты рисуешь, чем все… все это остальное.
— Так что же мы тут делаем?
Ира кинула взгляд вниз, вглядываясь в глубину.
— Плюем на все?
Лиза рассмеялась и плюнула еще раз.
— Дело сделано!
С моста они тоже сбежали. По дороге юркнули в магазинчик, в один из таких, что работают до поздней ночи в надежде поймать таких же поздних гуляющих.
— Что, совсем нет никакого вина? Хоть какое-нибудь да есть? — пытала Ира уставшего уже продавца.
— Ира, у нас обязательно что-нибудь найдется! У Мэрлина в закромах. Пойдем, — тянула Лиза ее за руку.
Но мисс «всегда-получаю-что-хочу» все-таки заставила продавца найти что-то более-менее подходящее.
— Игристое? Это что, шампанское? — вертела Лиза бутылку в руках. — Мне нельзя шампанское!
— Нет, Лиз. Написано же — вино!
— А вот тут сзади написано шампейн. Что это за язык?
— Дай посмотреть!
Минута детального изучения этикетки. Брови хмурятся, поднимаясь, опускаясь.
— Ну, ошиблись, значит. Что, не будешь теперь пить?
— Я-то буду, но все, что будет после — на твоей вине.
— Правильно «на твоем вине».
— Очень смешно, — состроила Лиза гримасу, отвечая на лукавую улыбку Иры. — Я серьезно.
— Ты будешь в безопасности, обещаю.
Обещаю держать тебя в своих руках.
***
Дома никого. Мэрлин, наверное, все понял. Или нет? Да что уж теперь думать!
Вино-шампанское откупорено гулким выстрелом. Пузыри плескались прямо в кофейных кружках.
— Что поставить? — крикнула Лиза, пока Ира скидывала туфли, разминая ступни.
Не натанцевалась, наверное?
— Что угодно! Поставь наш диск.
Все те песни, что записаны временем, с которым они наперегонки.
Дайдо попалась первая.
— О, боже! Тысячу лет ее не слышала, — радостно воскликнула Ира, принимая протянутую ей кружку. Лиза уже отпила, смиряясь с подступающим опьянением.
— Скажи правду, Ира. Ты просто боялась проиграть в конкурсе с танцами? — прищурила Лиза глаза.
Ира усмехнулась:
— Иди-ка сюда, сейчас я покажу тебе, что дело не в этом. Я могу еще долго танцевать.
Они обнялись прямо у голого дивана, с кружками в руках.
— Мы тут ничего не разольем? Ты не напилась еще? — поинтересовалась Ира, когда Лиза неловко шагнула в сторону.
— Боишься, что я запачкаю тебя шампанским? Вот так вот? — плеснула Лиза капельку прямо в ее декольте.
— Лиза! Ты что себе позволяешь? — резко остановилась Ира, расставляя руки, выставляя «преступление» напоказ.
— Ой! Прости меня... Я случайно. Кстати, предупреждала тебя! Дай, дай! Я все уберу.
Кружки остались на столике. Лиза наклонилась, засасывая капельку ртом, слизывая языком. Сладкая жидкость на солоноватой коже. Ира замерла, понимая вдруг, какая это удачная идея.
— Ты грязно играешь, Лиза, — хрипло прошептала она, когда губы Лизы продолжили спускаться ниже.
— Если ты не заметила, — вернулась Лиза к ней, — я, наоборот, подчищаю следы.
— Вот значит, как, — рассмеялась Ира. — Дай-ка я тоже тебе помогу. Ты сегодня опять запачкала все губы чернилами, и у тебя до сих пор пятнышко. Вот здесь, — коснулась она пальцем линии сомкнутых губ.
Лиза застыла под этим пальцем.
— Неправда, — покачала она головой. — Неправда же?
Ира рассмеялась над выражением ее лица и примкнула к ее губам своими.
— Правда, — прошептала она в поцелуе. — Я сейчас уберу. Сомкни губы.
Язык заскользил по ним, медленно, от края до края. Лизе захотелось открыть рот, поддаться сейчас же, но она старалась продлить это еще, закрывая глаза: настойчивое дразнящее скольжение, горячее дыхание на ее губах. Нельзя не пустить к себе Иру, даже если сильно стараешься. Лиза приоткрыла губы, поддаваясь, но поймала только пустоту. Игривый, почти издевательский смешок от Иры вместо поцелуя. Та отступила на шаг, утягивая Лизу за собой, призывая танцевать. Музыка сменилась следующей песней. Кардиганс, Erase and Rewind.
— Давай потанцуем, — вызывала Ира Лизу, — станцуй для меня.
Но вместо того, чтобы принять Лизу в объятия, она снова отступила, потянувшись к застежке на собственном платье, раскачиваясь из стороны в сторону. Лиза не сразу поняла, что та от нее хочет, но когда до нее дошло, застыла.
— Ты хочешь, чтобы я станцевала для тебя стриптиз?
— Ты — для меня, а я — для тебя, — продолжала Ира покачивать бедрами.
— Ты что? Я же… я совсем не умею, — запротестовала Лиза, хватаясь за кружку за спасительными глотками.
— Я покажу тебе, — покивала Ира головой.
Она скользнула рукой по плечу, приспуская с него ткань в такт мелодии. Лиза застыла, как завороженная, не в силах оторваться от этого зрелища. Шампанское кончилось моментально, пузыри ударили в голову. Еще одно движение, и платье у ног Иры. Она переступила через него, оставаясь в одном белье, и приблизилась к Лизе. Мягко взяв ее за плечи, Ира подтолкнула ее к твердому дивану, усаживая. Да, присесть — это хорошая идея, очень хорошая. Ира раскачивается перед ней, шире расставляя ноги, трогая саму себя. Палец поддел лямочку лифчика, оголяя плечо. Лиза нервно облизнулась, наблюдая за каждым ее движением. Жарко. Душно. Кожа Иры блестит, как и глаза. Шальные глаза. Голая грудь приподнимается от глубоких вздохов. Она смотрит прямо на Лизу, прямо в глаза, пока трогает свою грудь, лаская, спускается ниже, по животу. Лиза приоткрывает рот в ожидании. Ира извивается перед ней: гибкие плавные движения ей навстречу. Рука ее спускается еще ниже.
«Разденься вся!» — умоляет ее Лиза взглядом. Разденься! Сними. Или я сама.
Но рука останавливается прямо между ног. Сжимается там. И поднимается выше.
— Твой черед, — открывает Ира глаза и закусывает губу.
Лиза пьет уже из ее кружки. Хорошо, что они взяли сюда всю бутылку.
— Давай, — тянет Ира ее за руки, поднимая с дивана. — Я помогу тебе.
Она раскачивает Лизу, пока пальцами тянется к пуговицам на рубашке, которые сама же на ней сегодня и застегивала.
— Давай, — шепчет она Лизе.
Лиза так не умеет, она так не привыкла. Она вообще ни за что бы, никогда бы… Ира оставляет ее, готовясь к шоу. Ее взгляд впивается в Лизу, и той кажется, что она уже голая. Снять рубашку. Получится ли у нее так же красиво? Получится, говорит в ней шампанское. Получится, твердят ей темные глаза Иры. Бездна, в которую можно без сожаления нырнуть с головой. Лиза закрывает глаза, веря этому всему. Рубашка нараспашку. Лиза качается, как если бы танцевала дома, в полном одиночестве.
— Оставь ее, — требует Ира. — Сними джинсы. И все, что под ними.
Лиза боится открыть глаза. Но слушается. Руки тянутся к застежке, к молнии. Она привыкла снимать джинсы совсем иначе — наступить на края, стоптать, скомкать, оставить на полу и прошагать дальше. Но сейчас она делает это для Иры. Значит, пританцовывая? Спустить, медленно спустить?
— Развернись, — просит Ира. — Спусти их, медленно наклоняясь. Нагнись.
Это слово тревожит, как и все то, что Ира произносит, когда они остаются совсем одни. Нагнись. Лиза поворачивается к Ире спиной, спуская джинсы, наклоняясь. Она чувствует движение за спиной, не успевая среагировать. В такой позе — сложно. Руки ложатся на ее бедра, хватая, скользят выше, властно удерживая. Лиза резко выпрямляется, понимая, насколько она пьяная, сразу попадая в плен, что был ей уготован Ирой. Она не против, вовсе нет. Вот только если бы она стояла ровнее. Голова кругом, еще больше туманится из-за рук, не выпускающих ее, а наоборот, притягивающих. Ира прижимает ее к себе, и Лиза чувствует ягодицами — та голая. Ира трется об нее, пританцовывая, и голова кружится сильнее. Когда она успела раздеться до конца? Когда? Лиза хочет удостовериться, что ощущения не лгут, руками пытаясь дотянуться, потрогать. Но Ира рывком возвращает ее руки на место, заводя их за голову.
— Потанцуй со мной, пока я сделаю остальное, — шепчет она Лизе в волосы, и той еще сложнее стоять прямо.
Руки Иры больше не скользят, потому что хватаются за все, что попадется на пути. Распахивают шире рубашку, оголяя живот, легко царапая кожу, сминают грудь, пробираясь под ткань, задирая ее. Топ задевает затвердевшие соски. Лиза выгибается, вторя движениям Иры. Неважно, какая песня, у них теперь свой марафон: устоять на ногах как можно дольше. Они танцуют, пока Ира задает темп, раскачивая их вперед-назад, удерживая Лизу за талию. Все резче с каждым разом: лобком в ягодицы, столкновение под каждый такт музыки. И Лиза отчетливо ловит свое желание: прогнуться сильнее, чтобы этот ритм отдавался в ней четче. Черт тебя подери, Ира! Что же ты делаешь со мной?
Ира дразнит ее: останавливается, вжимаясь руками в ее плечи. Ртом ищет место на шее: там, где ближе к уху, с упоением засасывая нежную кожу. Лиза стонет, сжимаясь, вырывается, но Ира держит ее крепко. Лихорадит обеих, кроет, раскачивая. Стриптиз не закончен. Не так, как хотела бы Ира, еще нет. Ладонь ее прорывается между ног Лизы, мягко, медленно сжимая. Лиза стонет опять: хочется еще, сильнее, тут на шее, там, внизу. Но Ира разрывает всякий контакт и тут же разворачивает Лизу к себе лицом, хватает за талию, поддевая ткань трусов. Секунда, и они спущены по щиколотки. Лиза не успевает ахнуть, как чувствует то же горячее дыхание на животе. Ира перед ней на коленях, пристально разглядывает ее. Лиза замирает, зажмуриваясь, и чувствует прикосновение.
Кончик языка по губам, скользя, проныривает сразу. Лиза запрокидывает голову, цепляясь руками за плечи Иры. Так невозможно стоять, просто невозможно. Ира зовет ее к себе на язык, притягивает, впивается в нее, погружаясь глубже, возвращается обратно. Прерывается на миг, пальцами раздвигая губы.
— Хочу съесть ее всю. Всю тебя хочу съесть.
Губы плотно обхватывают клитор, засасывая. Звуки, эти звуки! Сосущие, чмокающие, на фоне стонов, срывающихся на выдохах-всхлипах Лизы. Иру все это подстегивает еще больше. Язык проныривает дальше, но так глубоко, как ей хочется, не удается. Лиза подгибает ноги, еще сильнее хватаясь за плечи Иры. Так не получится, не здесь!
— Пошли скорее на диван, — зовет ее Ира, поднимаясь. По голосу слышно, как ей не терпится. — Стриптиз еще не закончен.
Она усаживается, призывая Лизу встать перед ней, укладывая ладони на ее бедра, раскачивая их. Лиза танцует под ее руками, медленно, как Ира и просит. Бедра сводит до сих пор, она склоняется, приближаясь. Ира трогает саму себя, не сводя глаз с танцующей Лизы.
— Еще. Танцуй для меня, — просит она.
Лизе больше не хочется танцевать, ей хочется трогать Иру, но ей не позволено. Ира все делает сама, бесстыдно расставляя ноги шире. Рот ее открывается, хватая воздух, призывая. Лиза не выдерживает и прижимается к нему губами, чувствуя собственный вкус. В голове всплывает недавнее требование Иры, заставляющее Лизу делать то, что она делать совсем не привыкла. Это Ира, это она делает с ней все это: дразнит ее, выводит ее из равновесия. Так больше не будет! Никакого стриптиза, никаких танцев. Она хватает руки Иры, заводя их за голову, точно так же, как только совсем недавно Ира проделывала это с ней. Ира сопротивляется, ухмыляясь, и Лиза опять впивается в ее рот, сильнее вдавливая руки в спинку дивана. Никаких просьб, никаких «а можно мне?» Ирп опять усмехается: это чувствуется в поцелуе, в движении губ. Руками Лиза устремляется вниз, к разведенным ногам, к мокрому жару, жадно хватая, прижимаясь пальцами. Ира больше не сопротивляется. Она обмякла под этим натиском, пуская Лизу к себе, разводя ноги шире.
— Как ты хочешь? — спрашивает ее Лиза, пытаясь совладать с собой.
— Жестко. Хочу жестко.
Лиза больше не просит деталей. Пальцы входят медленно, пробуя, проверяя.
— Не жалей меня, — мотает головой Ира, и ее горящий взгляд подтверждает: «не жалей». Она рывком запускает руки в собственные волосы, ждет, предвкушает.
Уже смелее Лиза продвигается глубже, понимая, как сильно Ирп готова: набухшая, скользкая.
— Резче, — закусывает Ира губу, готовясь принять то, что просит.
Лиза следит за ее лицом, пока напряженная рука двигается все чаще, все дальше: за тем, как Ира закрывает глаза, как откликается на каждое ее движение. Этот ее рот, широко открытый рот, зовущий. Лиза нависает над Ирой, стремится к ней, не теряя ритма. Ира хватается руками за бедра Лизы, притягивая ближе, прося больше. Большой палец будоражит клитор с каждым толчком. Внезапно Ира распахивает глаза.
— Как же хорошо, Лиза, как же мне хорошо, — прорывается сквозь хриплое дыхание.
Ей хотелось бы дольше: пусть еще немного, ведь так хорошо именно сейчас. Не завтра, не потом, не во времени, а прямо тут, с ней. Но она не может больше. Палец все чаще задевает клитор, поддразнивая, и она сама подхватывает этот ритм. Больше нет мыслей ни про время, ни про твердый диван прямо под ягодицами, ни про что. Только имя застывает на губах.
— Лиза…
Бедра сводятся сами, захватывая руку Лизы, и та застывает вместе с Ирой, чувствуя, как Ира сжимает ее.
Имя «Лиза» срывается на крик. Новая привычка Иры, самая любимая у Лизы. От этого она закрывает глаза, пока Ирин крик разливается в ней, отдается прямо внутри, прожигая.
— Хорошо тебе? — спрашивает Лиза, пытаясь устоять на коленях.
Ощущение такое, будто она только что пережила все вместе с Ирой. Лиза чуть не смеется от радости, когда Ира открывает глаза и медленно кивает ей, расплываясь в блаженной улыбке. Лиза хочет сесть рядом, но Ира удерживает ее, притягивая за бедра.
— Присядь на меня. Мы же еще не закончили стриптиз.
— Ира, — опять улыбается Лиза. — Я думала, он закончился, когда мы оказались на диване.
— Пожалуйста, — неожиданно мягко произносит Ира. — Тебе понравится. На тебе же еще одежда сверху. Надо доделать дело до конца.
— Я думала, тебе нравится, когда остается что-нибудь еще, — пытается увильнуть Лиза, но Ира уже усаживает ее к себе на колени.
— Кое-что останется. Но тебе это тоже понравится.
Ира опять раскачивает Лизу, удерживая за талию, взглядом спускаясь ниже.
— Черт, меня так заводит, как ты двигаешься, — произносит она так, что Лизе становится одновременно неловко и щекотно. Для Иры, только для Иры она может себе такое представить, сделать такое.
Ира опять трогает ее так, как до этого: сжимая, растирая, захватывая. Задрать топ. Оголить грудь, захватить сосок ртом. Лиза продолжает раскачиваться, обнимая голову Иры. Теперь ей самой хочется двигать бедрами, раздувая тот пожар, который Ира в ней развела. Пальцами Ира проводит по влажному, продавливая, как совсем недавно своим языком.
— Скажи, — отрывается она от Лизы, — понравилось тебе тогда выполнять мои просьбы?
Лиза застывает перед ней, пока пальцы входят дальше. Она же не скажет это еще раз? Не посмеет поставить ее снова в это положение?
— Что? Какую просьбу? — закрывает Лиза глаза, прячась от ответа, хотя помнит все очень хорошо.
— Чтобы ты нагнулась.
Два пальца входят легко. Лиза молчит. Пальцы выходят из нее.
— Понравилось?
— Ира…
Пальцы входят опять.
— Знаешь, что я чувствую? — продолжает Ира. — Что ты мокнешь сильнее, когда я это просто говорю. Значит, понравилось?
Пальцы опять выходят. Ира опускает руку ниже, выставляя пальцы вверх.
— Присядь на меня, — почти шепчет она. — Присядь на них.
Лиза насаживается, медленно, как ей сейчас хочется.
— Да, мне понравилось, — слышит она свой собственный звонкий голос.
Она смотрит прямо в глаза Ире, пока приподнимается, чувствуя, как становится пусто, как снова хочется вернуться. Но когда она возвращается обратно, то понимает, как тесно становится внутри нее.
— Еще один. Ты не против?
Медленнее, осторожнее. Ира не торопит ее, не отводит взгляда. Лиза тонет в этих темных глазах, пока усаживается. Слишком тесно. Ирп тянет вторую руку: круговые движения по всему остальному. Там тоже все скользко. Лиза покорно закрывает глаза: она ведь все равно уже утонула. Ира идет ей навстречу, помогая Лизе привыкнуть к этому новому ощущению заполненности. Почти до самого конца. Обе замерли. Лиза дышит чаще. Ира скользит взглядом по ее лицу, ловя каждое изменение. Лиза приподнимается опять. Ощущение невозможной тесноты исчезло, остался только пожар.
— Потрогай меня еще, — просит Лиза уже смелее, сама показывая рукой, как ей хочется.
Следующий раз проходит уже легче: она садится полностью и опять замирает. Ира двигается в ней сама, осторожно, все так же не сводя взгляда с ее лица. Выходит совсем на чуточку, чтобы проверить реакцию. Лиза дышит медленно и тяжело, выдыхая сквозь сжатые губы. В горле рождается стон, он теснится также, как и пальцы внутри нее. Ира знает, что делает: медленно и аккуратно внутри, быстрее и легче снаружи. Ее манит грудь Лизы, так нагло выглядывающая из распахнутой рубашки, но она не может отвлекаться сейчас. Эта грудь вздымается все чаще, пока Ирп терпеливо и медленно двигает пальцами, подушечками упираясь в едва заметный бугорок. Мгновенный отклик у Лизы: она резко выдыхает, открывая глаза.
— Тебе не больно? — пугается Ира, замирая.
— Нет. Что это было? Что ты делаешь?
Пальцами Ира повторяет последнее движение, и Лиза вздрагивает опять, прислушиваясь к себе.
— Черт! Так горячо! Сделай так еще, — просит она из любопытства, и Ира повторяет, уже сильнее надавливая.
Никто из них не ожидал, что так может получиться. Но так случилось.
Лиза почувствовала, как «горячо» достигло пика вместе с оргазмом. Но потом все смылось. Во всех смыслах этого слова. Ипп почувствовала это прямо на своей ладони. Струя.
Паника! Лиза испугалась, подскочив, трогая себя и проверяя, что это могло быть.
— Что?! Что это такое? Что это?
Ирп успокаивала ее, усаживая обратно, но было бесполезно что-либо сейчас донести до Лизы. Что делать с диваном? Что это такое? Так никогда не было! Ира, что это? Вопросы сыпались, стыд разрастался. Лиза вскочила на ноги, прикрываясь рубашкой. Ирп следом за ней.
— Лиза, Лиза! Успокойся! Послушай меня, — донесся до Лизы ее голос, когда стало понятно, что думать про диван уже поздно.
Она уставилась на Иру, моргая широко распахнутыми глазами.
— Только не паникуй, хорошо?
— Ну, а как же диван? — разводила Лтза руками. Что она скажет Мэрлину? Как это убрать? Надо срочно все вытереть! А как же запах?
Ира решила все одним движением: схватила бутылку недопитого шампанского и плеснула прямо на то самое место, где они только что сидели.
— Серьезно? — раскрыла Лиза рот еще шире.
Ира пожала плечами:
— Случайно разлили. С кем не бывает?
Лиза смогла только рассмеяться.
Уже позже Лиза нещадно терла диван, все больше краснея, абсолютно молча.
— Слышала когда-нибудь про сквирт? — спросила Ира, пока в диване еще не образовалась дырка.
— Что? — застыла Лиза с тряпкой в руках.
Ира забрала у нее тряпку и потянула к себе за руку. Но Лиза не хотела и шага делать в сторону злосчастного дивана.
Обе спрятались в комнате, укладываясь на подушках на полу. За окном барабанило. Только сейчас до них дошло, что все это время дождь боролся с духотой, разбивая ее в пух и прах.
— У меня так никогда не было, — тихо произнесла Лиза, подбирая колени ближе к себе.
— В этом нет ничего страшного, — поглаживала Ира ее волосы.
Лиза только тяжело выдохнула в ответ. Ей хотелось бы спросить, было ли так у Иры, и как часто, и нормально ли это. Но ей ничего не хотелось знать про тех, с кем у Ирв такое могло произойти.
— Я читала, что такое может быть, — опять пришла Ира на помощь. — Это абсолютно естественно, и тут нет ничего ненормального. Лиза? — позвала она опять, не услышав ничего в ответ.
— А?
— Хочешь, почитаем вместе?
Лиза кивнула и придвинулась ближе.
В темноте угадывались два лица, подсвеченные экраном телефона. Изредка они прерывались, обсуждая детали. Стыд уже прошел, осталось только любопытство. На экране выскочило уведомление: напоминание выбрать место в самолете. Ира смахнула его одним движением. Обе замолчали. Дождь шумел все сильнее. Ира погасила экран телефона, и на несколько минут, пока глаза не привыкли, в комнате стало совсем темно.
— Давай не будем засыпать? Сколько сможем, — повернулась Лиза, укладываясь бочком, пряча руку под подушкой.
— Давай, — согласилась Ира, протягивая руку навстречу открытой ладонью.
Пальцы заскользили по коже. Ладонь на ладонь. Каждая уговаривала себя не спать.
Последнее, что запомнила Лиза — Ира устраивалась на животе, собирая волосы, чтобы не мешались. Последнее, что запомнила Ира — Лиза достала свою пижаму и положила рядышком. Сил надеть ее совсем не осталось. Из окна веяло спасительной прохладой. Сегодня Лиза будет спать под своим любимым одеялом, но обе будут спать голышом.
***
— Ты же посадишь меня на самолет?
Ира выпрямляет волосы, Лиза вставляет линзы. Они только что почистили зубы, каждая выдавливая пасту из своего тюбика. На полке Лизы только шампунь и гель, больше нет ничего. Пусто. Лища смотрит на Иру в отражении. Так странно: они столько всего успели напланировать и сделать, но не обсудили самое страшное. Казалось, что это само собой разумеется. Но ведь они даже не говорили про это вслух.
Елизавета Андрияненко не привыкла прощаться. Обычно она уходила просто так: со скучной вечеринки или с выставки, где ловить нечего, не говоря ни слова, не оставляя сообщений. Мэрлин всегда это знал и перестал переживать после нескольких таких «прощаний по-английски». Но Ира — не Мэрлин.
— Конечно же, посажу.
Ответная улыбка в зеркало. В линзах видно больше деталей. У Иры улыбка непривычно грустная.
— Только я не умею прощаться, Ира.
— Я тебя научу. И мы же не навсегда. Скоро уже встретимся.
Время опять замаячило датами и секундами.
***
— Что вам снилось сегодня? — спросил Мэрлин по привычке, закатывая папироску.
Обе переглянулись. Всю ночь почти не спали, говорили, пока сердце не стало биться так сильно, будто они выкурили по пачке самых крепких сигарет. Обсуждали, как будут общаться, радуясь тому, что в Бостоне время позже. Представляли, что ждет Иру на учебе, как Лиза будет располагать работы на своей первой выставке, репетировали интервью, ведь у Лизы обязательно будут его брать. Лиза отсмеивалась, отпихивая несуществующий микрофон, подставленный Ирой к ее лицу, но ей было не отвертеться. Смеялись, пока не поняли, что слишком громко. В тишине звучал их общий диск, через наушники, чтобы не будить Мэрлина.
Мэрлин смотрел на обеих в ожидании. Молчание в ответ.
— Кофе будете?
— Да, пожалуйста, — кивнула Ира.
— И мне. Без молока, покрепче.
***
— Прощаться надо так: обнимаешься, улыбаешься и идешь, не оборачиваясь. Поняла? — Ира нарочно старается звучать серьезно, удерживая Лизу за плечи. Та жмет губы в ответ вместо улыбки, пряча тревогу. Все она поняла. Да только сработает ли это?
— Нет. Скажешь еще раз, когда придет время.
Ира контролирует его, сверяясь с настенными часами. Скоро посадка.
— Лиз, я написала кое-что. Для тебя. И про тебя.
Ира достает письмо. Единственное, что она решилась отправить Лизе из всех тех сохраненных черновиков. Переписано от руки. Ира могла бы и так отправить, но ей очень хотелось, чтобы каждая буковка Л говорила за нее.
— Написала, когда сидела с тобой в студии. Ты рисовала, и на меня вдруг нахлынуло. В общем, это тебе. Только прочитай потом, ладно? — торопится она, сжимая руку Лизы в своей.
Обнимаешься, улыбаешься и идешь, не оборачиваясь.
Обе повернулись, застыв на секунду. На две? На сколько? Недели пролетели, а секунды застыли прямо сейчас. Сердце бухает, будто с прошлой ночи после сигарет, которых они не курили.
Время прогоняет, объявляя посадку на рейс. Лиза не сводит глаз до тех пор, пока время не сжирает и ее удаляющийся силуэт. Она не научилась прощаться. Зачем? Они ведь увидятся. Скоро. Уже скоро. В руках письмо. От Иры письма самые долгожданные. Как и сама она.
Лиза читала письмо ее голосом, каждый слог. Прижалась к стенке и сползла вниз, пока перечитывала. Сама не заметила, как оказалась на полу. Голос диктора перебивал чтение объявлениями. Уважаемые пассажиры, не оставляйте свои вещи без присмотра. И себя тоже не забудьте тут на полу. Не оставляйте также ваши чувства, рассыпающиеся со звоном, разбегающиеся по полу. Ничего этого не оставляйте. Слезы сберегите до момента, когда останетесь в машине, все еще наполненной ее запахом.
А еще не забывайте, как надо прощаться.
Обнимаешься, улыбаешься и… улыбаться не получается.
Ира готовится взлететь, глядя в окно. Настроения взлетать что-то совсем нет. Все в ней тянется обратно....
_______________________________________
Первую главу 3 части выложу через часик))