То, что не скроешь 2 Часть | Лиза Ира |

3

Сторибрук мало изменился. Может, только появились новые вывески магазинов или дом кто-нибудь новый отстроил себе на окраине, но в основном — все те же места, те же лица, те же фамилии. Такие городки почти никогда не меняются. Ира и Кэтрин прогуливались пешком по родным улицам, пока обеим не захотелось согреться. Булочная разрослась, и вместо маленького вагончика теперь открылась приличная кафешка, встречающая их свежими запахами выпечки, пряностей и кофе.
— Останемся? — с надеждой спросила Кэтрин.
Они уже проверили три кафе, пока шли мимо, но Иру ничего не устраивало.
— Пожалуй, да, — протянула Ира, стаскивая перчатки, и по привычке потянулась к безымянному.
Сторибрук, конечно, не Нью-Хейвен, но тут, кажется, поприличней, чем в предыдущих забегаловках. Они даже заглянули в «Кроличью нору», ради интереса, но теперь Ира переименовала бы ее в «Кроличью дыру».
Сделав заказ, они уселись за столик ближе к окну, продолжив беседу.
— А Дэниел почему не остался? — спросила Кэтрин, грея руки о кружку с дымящимся чаем.
— Ему еще сессию сдавать. Он право не успел закрыть, так что не вышло автомата.
Может, оно и к лучшему, иначе мать съела бы его тут после того, что они сделали.
— Так, когда у вас была свадьба? — поинтересовалась Кэтрин, поглядывая на то, как Ира покручивает кольцо на безымянном.
— Да свадьбы, как таковой, не было. Расписались просто сразу после Рождества, вот и все.
Ира перестала крутить кольцо, взявшись за кружку, и оценила местный кофе, который оказался совсем даже неплохим, несмотря на ее худшие ожидания. Кэтрин все еще не оставляла интересующую ее тему. Зачем было так торопиться? Не похоже на Иру, совсем не похоже.
— Ира, можно спросить? — осторожно начала она, чуть придвинувшись. — Ты беременна?
— Что?! — воскликнула Ира, стараясь не рассмеяться. — Нет, Кэтрин, ты что? Какая еще беременность? И я вовсе не планировала детей.
— Ну, а почему нет? — пожала плечами Кэтрин. — Мы с Фредериком подумываем над этим. Как только бизнес наладится, дом достроим, а там и про детей можно подумать.
— Ты вернешься сюда? — не поверила своим ушам Ира.
Зачем было заканчивать университет, для чего уезжать в другой город, чтобы потом вернуться в это богом забытое место?
— Закончу семестр и перееду, — оправдывающимся голосом продолжила Кэтрин. — Здесь же здорово! Лучшего места растить детей не найти. Море рядом, воздух чистый, никаких чужаков, все про всех всё знают. Вы тоже переезжайте. Твой же юридический заканчивает? Мой отец ему тут подыщет место. Тут хороших юристов не так много, а обращаются часто: консультации, сделки и всякое подобное. В администрации можно хорошее место занять, опять же. Там зарплата на уровень выше.
Кэтрин все продолжала расписывать прелести Сторибрукской жизни, пока Ира не сводила с нее недоумевающего взгляда. Она и представить себе такого не могла: она и Дэниел здесь, в Сторибруке, и ее родители рядом. И Кэтрин со своим мужем. Картинка на миллион.
— У меня другие планы, Кэтрин, — остановила ту Ира. — Сначала диплом, потом практика. И я не думаю, что Дэниел захочет тут остаться. Или вообще еще раз приехать.
— Да? А почему?
Ира глянула в окно, задумавшись. Почему? Потому что Дэниел не такой: жить в таком месте — не для него. Он мечтал о городе побольше, о громких делах в суде, о своем имени на блестящей визитке и в заголовках газет. Доказать папе, что вот он какой молодец: и без него справился. И уж точно он не желал околачиваться с тещей, которая пилит его каждый раз, как видит рядом с ее дочерью.
— Потому что он достаточно тщеславный для этого, — подвела она итог.
Кэтрин развеселилась, будто услышала забавную штуку:
— Мужчины! — воскликнула она.
Ира с сомнением покосилась на нее. И когда Кэтрин успела так измениться?
— Ну, а кто не без этого? — продолжила та. — Я же говорю: администрация! Будет блистать там. Ты же знаешь, как трудно туда попасть.
Да, Ира знала: через знакомства, через деньги, через связи. Разве тут можно иначе? Все это она знала еще с детства прямиком из уст своей матери, у которой было и то, и другое.
— Тебе тоже можно об этом подумать, Ира.
Ира усмехнулась и принялась за яблочный штрудель.
— Я-то точно сюда не вернусь. По крайней мере не так скоро, и не таким образом.
Кэтрин застыла в ожидании, готовясь услышать от бывшей одноклассницы планы на ее жизнь. А у той, разумеется, такие были. Вот это больше похоже на Иру.
— Да, только не таким образом, — подтвердила Ира еще раз, и кусочек штруделя отправился в рот. — Ммм, надо же, и это тоже вкусно.
Потому что если она сюда и вернется, то только как менеджер качества образования. Только как надзиратель над теми, кто смеет править другими. Только как палач для палачей. Может, Бэлла Тинкер и была права, когда спрашивала ее еще на первом сеансе про то, не хочет ли Ира отомстить. Только она ошибалась в одной маленькой детали: Ира не собиралась мстить за свою мать. Она собиралась мстить своей матери. Настанет время, и она достанет ее где угодно.
Да, в администрацию города Сторибрука было трудно попасть без связей и без денег, но сложнее было получить доступ к административному центру самого штата Мэн. Но если у нее получится, а у нее обязательно получится, то в этом штате не будет города, неподвластного ей.
За окном бегали дети, несмотря на усиливающийся мороз. Еще бы, каникулы только начались. В Сторибруке зимы никогда не были мягкими: казалось, что ледяной ветер с востока приносил брызги самого Атлантического океана, а неожиданные снегопады могли завалить все дороги за раз. Но детям было плевать. Ира проследила за Кэтрин, которая умилялась, глядя на них. Никогда бы она не подумала, что ее бывшая одноклассница-отличница выберет вот это все вместо карьеры и дела, что сулил ей ее отец.
***
«Привет.
Так давно уже не писала, отвыкла даже. Не поверишь, где я сейчас! В самом лучшем городе земли, в твоем любимом. Здесь жуткая тоска, но дорогу опять завалило, так что автобусы не ходят даже по самому Сторибруку. Как только рейсовые начнут ходить, уеду первым же автобусом до ближайшей станции. Я остановилась в гостинице, хотя папа обиделся. Не знаю, как ему объяснить, что даже думать не могу о том, чтобы остаться там дольше, чем на три часа. Представляешь, тут открыли ту старую гостиницу и даже вайфай сюда провели. Такими темпами он и правда станет лучшим на земле.
Вчера я прогуливалась по парку, и меня опять накрыло. Просидела на лавочке, пока руки не замерзли. У меня, представляешь? А ведь это ты мерзлячка. Все это очень странно, Лиза. Я опять чувствую дикую тоску. Как ты там, в своем Бостоне, интересно? Читала, что там тоже суровые зимы могут быть. Как-нибудь я и сама проверю. Знаешь, если ехать на поезде, то я проезжаю как раз мимо Бостона.
За окном опять валит снег. Начался новый год, а все то же самое. Это Рождество было ужасным. Поскорее бы уехать. Только еще раз навещу отца. Он сказал, что у него для меня какие-то важные новости, которые он хочет сказать лично. Если они опять заявят, что разводятся, я зааплодирую ему стоя и пожму руку. Ума не приложу, как она опять его себе заполучила?
Хочу изменений, жду их как весны, которая все никак не наступит. Когда-нибудь все это случится, рано или поздно».
Ира захлопнула ноутбук и уставилась в окно. Родные улицы. Снег почти стеной. В отеле стены такие тоненькие, что слышно телевизор из соседнего номера. Кого еще сюда занесло? Кто здесь остановился? Ире вдруг вспомнилось, как из-за стенки она привыкла слышать другие звуки. Ругань. Дикость. Заткнуть бы уши. Давно, все это было так давно. Но каждый раз, когда она приезжала домой на какой-нибудь праздник или по большой просьбе отца, то эти ощущения разом накатывали на нее. Вдруг захотелось включить музыку, чтобы заглушить ею даже спокойное бормотание телевизора. Она потянулась к телефону, но сигнал вай-фая куда-то делся. Ира включила радиоприемник, и местная радиоволна принесла что-то старое, будто время в этом городе отставало на пару-тройку лет. Так было всегда, так остается и сейчас. Стинг пел что-то печальное, пока Ира ворочалась на гостиничных простынях, пропахших стиральным порошком.
***
Ира остервенело чистила зубы, сплевывая и снова принимаясь их нещадно тереть. Жужжание бритвы стоящего рядом Дэниела слегка заглушало ее мысли, которые просто разрывали голову. Он сдал сессию, так что можно было сбрить щетину, что наросла за время экзаменов. Да и тем более, Ира не любила «эти колючки». Он наблюдал в зеркало, как она чистит зубы, глядя в свое отражение, как будто там была не она, а заведующая методической частью.
— Ира, ты так сломаешь щетку, — пошутил Дэниел, выключая бритву. — Или зубы.
— Не смешно! — сплюнула Ира в раковину.
— Да чего ты так злишься на него? Что он подарил тебе подарок раньше дня рождения? Да это же просто условности!
— Дэниел, ты не понимаешь, — тяжело выдохнула Ира. — Это же мэрс, черт бы его побрал!
— Вот именно, мэрс! Если бы мне папа такой подарил, я бы не жаловался.
Дэниел покачал головой, и Ирин раздраженный взгляд теперь впился в него.
— Послушай, это же отличный подарок от родителей. Тем более, для статуса тебе подходит. Приедешь на практику вся такая на мэрсе. Круто! — улыбался он ей своим отбритым лицом.
— Да это же очень дорого! Не нужно мне таких подарков. Тем более от отца.
— Знаешь, не всем так повезло с родителями, как тебе, — серьезно произнес он, и она завершила эту дискуссию молчанием. Все равно он ее не поймет. Надо бы встретиться с Бэллой. Они опять отложили встречу. Ира воткнула щетку в стакан и потянулась за кремом, но вспомнила, что большая часть вещей осталась в квартире кампуса университета.
— Чертов крем, — прошипела она.
— Когда ты уже все вещи перевезешь ко мне, жена? — весело подмигнул Дэниел, и Ира немного смягчилась.
— Завтра. Загружу все в мэрс и приеду, — саркастично выдала она.
Самое главное было при ней: принадлежности для сна, документы к практике и ноутбук. Вот он как раз был кстати.
— Ты пойдешь ко мне? — похлопал Дэниел по постели рядом с собой. — Две недели уже не виделись.
— Мне надо прорепетировать еще раз, — устало произнесла она. — Сил пока нет ни на что другое.
Новый семестр, практика, дипломная работа. Много дел, мало времени, сил вообще нет. Оставляя раздосадованного Дэниела в спальне, она ушла на кухню и прикрыла двери за собой.
«Привет.
Ты не представляешь, что натворил мой отец! Подарил мне машину, как будто бы на день рождения, который будет-то еще не скоро. Черт! И, конечно же, он сделал это от них обоих, «от любящих родителей». Я злюсь на него и на мать тоже. Не нужны мне его подарки! Где он был в те дни рождения, когда его так не хватало? Все эти годы, когда мы жили без него? Не нужны мне его машины и деньги тоже не нужны. Не нужно это все, чем он пытается прикрыться. Хочу, чтобы он вслух это сказал! Зачем он опять сошелся с матерью? Не могу видеть, как она опять пьет из него жизнь. Чтоб тебе пусто было, мама!
Ну ничего, вот доберусь до практики!»
Ира вдруг вспомнила, что собралась повторять речь для интервью. Ноутбук захлопнулся, и перед ней оказались бумаги с текстом. Дэниел, наверняка, уже спит. Она встала перед столом, как перед первой партой, расправила плечи и начала вступительное слово, улыбаясь невидимым зрителям. Они примут ее, у них не было выбора. У нее рекомендации от самых громких фамилий профессорского состава университета. На рекомендациях печать, поставленная заведующей методической частью.
***
Мисс Тинкер посматривала, как Ира прокручивает кольцо на пальце. Та не была у нее на приеме еще с прошлого года, и приходилось заново ее раскачивать, как будто встретились в первый раз. Они успели только обменяться парой фраз, чтобы выяснить, что Ира опять не смогла ничего высказать матери, как планировала, и чтобы узнать, как вообще у нее идут дела. Почти что по-дружески. Ира к такому не привыкла. Она сидела и крутила кольцо, пока отвечала на странные в такой обстановке вопросы.
— Поздравляю, кстати! — ни с того, ни с сего вдруг воскликнула мисс Тинкер.
— С чем? С практикой? Да этого стоило ожидать, — улыбнулась Ира победно.
— И с браком. Я же правильно понимаю? — указала мисс Тинкер на руку Иры, и кольцо на пальце перестало крутиться.
— Да, точно, — спохватилась Ира. — Я почти забыла. То есть, почти привыкла.
Вообще-то, она не за этим сегодня пришла. Она перечитала последнее письмо, что написала еще в Сторибруке после новогодних каникул, и ощущения вместе с выпавшим там снегом навалились на нее уже здесь, в Нью-Хейвене.
— Я хочу поговорить про маму. Точнее, про свои ощущения, когда я оказываюсь дома, и про то, как с ними справляться. Может, вы мне подскажете что-нибудь?
Мисс Тинкер приготовилась фиксировать ключевые моменты, взявшись за блокнот и ручку. Ира пыталась вспомнить, как все это было: оказаться там еще раз.
— Может, это все из-за дома, я точно не знаю. Он остался таким же, понимаете? Мама ничего там не меняла с тех пор: мои грамоты в позолоченных рамочках висят на стене, все эти картины, наши семейные фотографии. Папа просит меня остаться каждый раз. Для него это все по-другому. Я не могу ему объяснить, что не хочу даже подниматься в свою комнату, даже смотреть в эту сторону не могу. Я считала, специально считала, сколько я продержусь. Три часа — максимум. Вот мы сидим на кухне, ужинаем. Иногда действительно бывает мило, что странно с другой стороны: мать держит при себе свои колкости, папа шутит, и мне кажется, что все может быть хорошо. Но потом… — Ира замялась, сделав передышку, — потом я встаю из-за стола, и мне кажется, что сейчас я должна буду пойти в свою комнату. И меня словно выталкивает из реальности.
Ира замолчала, глядя в никуда: детали кухни встали перед ней, как будто это было в соседней комнате, и она из нее только что вышла.
— Боже, она даже шторы не сменила! — воскликнула она. — И эти разговоры про то, что я поступила не туда, куда она хотела — они постоянно всплывают. И мне ее не переспорить, понимаете? И все! Я опять как будто в школе, а мама отчитывает меня за четверку или за то, что я скрыла, где была на самом деле. И потом мне снятся эти странные сны…
— Какие именно? — перенаправила ее мисс Тинкер.
— Мне снится мать, и она маленькая. В размерах, я имею в виду, меньше меня физически. Я стою выше или я больше, что-нибудь в таком роде. И она замахивается на меня, как обычно, чтобы ударить, но не достает. Сначала мне хорошо от этого, но потом я оборачиваюсь, и понимаю, что заперта в этой комнате. С ней. Я…я пытаюсь проснуться, кричать во сне, но задыхаюсь. Так и просыпаюсь, — закончила Ира.
— Ирина, скажите, вам обязательно туда приезжать?
Бэлла не должна была этого говорить, сама понимала. Ее задача состояла в другом. Но каждый раз было тяжелее себя сдерживать.
Ира задумалась:
— Знаете, я сама себя иногда спрашиваю об этом. На первом курсе я вообще ни разу там не была. Но потом папа написал, что они сошлись обратно, и у меня появилась слабая надежда на то, что, может быть, мама изменилась. Я даже обрадовалась сначала.
Ира помолчала.
— Но когда я приехала, то поняла, что ошиблась. Люди не меняются. Такие, как мама — точно. Может, мне все это нужно, чтобы как-то смириться с этим? — спросила она у мисс Тинкер. — Как думаете? Может, мне хочется это победить? Чтобы больше не бояться?
— То есть, вы планируете еще раз туда поехать?
— В любом случае, в будущем я хочу быть в этом штате. Может, даже в этом городе, пока не ясно.
Мисс Тинкер бросила на нее любопытный взгляд.
— Я хочу продолжить свою практику там, в администрации штата, — пояснила Ира, и мисс Тинкер отложила ручку в сторону.
У нее были подозрения на этот счет и раньше, но вот, наконец, они и подтвердились. Как-то к этому надо подступиться, пока не поздно.
— Ирина, у меня для вас новое задание помимо того, что вы делаете. Вы же все еще его делаете?
Мисс Тинкер знала: Ира любит выполнять задания, а еще больше любит выполнять их на отлично. Вот с этим они и поработают.
***
«Привет!
Ты не представляешь, что мне задала делать мисс Тинкер! Иногда я задумываюсь: она вообще психолог? На самом деле, мне с ней очень хорошо. Не то, что с тем козлом. Мое новое задание — прогулять пару. А потом провалить контрольную точку, специально. Можешь представить? Я не могу. Только думаю про это, и мне уже жутко. Но очень любопытно с другой стороны. Прогулять. Провалить задание. Интересно, ты все так же прогуливаешь? Судя по фотографиям твоего друга, достаточно :) С тобой я бы легко это выполнила.
Да, что я чувствую: увлечение и интерес. Это относится к категории радости».
***
— Эта твоя Бэлла какая-то ненормальная, — все еще недоумевал Дэниел после того, как услышал, что Ира собирается из-за нее сделать. — Она точно психолог? Ты же не будешь прогуливать пару? Тебе не кажется, что она немного того? — покрутил он пальцем у виска.
Дэниел готовился к выходу, выглаживая рубашку. Но Ира все еще оставалась в домашнем, равнодушно пропуская все мимо ушей и вчитываясь в книгу. Она предполагала, что у него будет такая реакция.
— Передавай привет нашей преподше по праву, — только и сказала она, переворачивая страницу, и Дэниел игриво улыбнулся:
— Ревнуешь?
Ира оторвалась от книги и уставилась на него изучающим взглядом: ему бы хотелось, наверное. Она усмехнулась в ответ:
— Тебе с ней все равно не светит.
— Почему это? — сощурился Дэниел, заправляя рубашку в брюки. — Она, что ли.? Ну, ты понимаешь, такая.
— Какая «такая»? Слово «лесбиянка» что ли не знаешь?
Дэниел бросил на нее осторожный взгляд. Они обсуждали бисексуальность Иры как-то раз, когда совсем напились в «Королевстве», но на этом тему закрыли. Он молча нахмурился.
— Дэниел, ты что, сам ревнуешь? — рассмеялась Ира. — Не знаю я ничего про нее, остынь уже! Видел бы ты свое лицо.
— А твоя мисс Тинкер, она кто? — спросил он аккуратно, заканчивая сборы.
— Я откуда знаю. Она же мой психолог, а не я ее. И вообще, это не важно. Ты опоздаешь на пару, — заметила она.
— Не верю, что ты прогуляешь. Кто-то займет твое место за первой партой, — сделал он последнюю попытку, но Ира только усмехнулась.
— До встречи, Дэниел.
Дверь закрылась. Ира продолжала читать книгу, но дальше следующей страницы не шло. Может, Дэниел был прав в чем-то? Нет, конечно нет. У Иры были свои догадки, почему Бэлла дала ей такое задание. Она посмеет прогулять пару, ничего такого страшного с ней не случится. К тому же, у нее есть дополнительные баллы с прошлой пары по этой дисциплине.
А как же ее группа? Журнал? Заведующая методической частью?
Да справятся они без нее! Это всего лишь полтора часа лекции, к тому же, не такой интересной. Она и так уже знает этот материал.
Ира отбросила книгу и подошла к окну. Интересно, Дэниел уже далеко ушел? Надо занять чем-то свою голову, все дело в этом: чтобы мысли ушли подальше. От мисс Тинкер у нее было еще одно задание: сделать запись в дневнике на любую из предложенных тем. Ира заглянула в телефон, выискивая заметку с прошлого сеанса, где были забиты темы, игнорируя смс от Дэниела. Опять, наверное, дразнит ее с первой партой или с преподавательницей. Так, что тут у нас? Она пробежалась по темам и выбрала «власть», открыла ноутбук и приготовилась писать. Так забавно: будто она опять в школе, пишет сочинение, выплескивая туда мысли, которые достанутся только одному человеку — учительнице литературы, мисс Френч. Интересно, как она там поживает? Только теперь эти мысли не достанутся никому, а так и останутся лежать в папке «сохраненные». Так даже легче: никаких оценок, никаких чужих ожиданий. Ира размяла пальцы.
«Итак, власть.
Тут должна идти какая-нибудь пафосная цитата, но пропустим эти формальности.
Я знаю, со словом власть у многих возникают дурные ассоциации. Это слово пугает. Например, кто-то представляет себе беззаконие, полномочия, доступные одним и неведомые другим. Да, так может показаться, потому что многие люди, дорвавшиеся до власти, — жадны и ненасытны в своих желаниях. Но если откинуть человеческое, то власть остается только инструментом, только технологией в мире хаоса. Власть — это порядок, расставляющий все по своим местам. Разумеется, у власти, как и у любого инструмента, должны быть свои настройки: сменяемость, избираемость, контроль со стороны».
Ира сделала паузу и задумалась: звучит как-то суховато. Это все равно никто не будет читать, она может добавить сюда кое-что личное.
«Помню, как я поняла, что такое власть. Мама преподносила мне это через свою так называемую любовь и заботу. Первый раз, когда она ударила меня по-настоящему. Наверное, она также думала, когда управляла школой: забота. Она заполучила этот инструмент с трудом, но пользовалась с упоением. Для нее власть была страхом других. Было приятно видеть, как она этого лишается.
Для кого-то власть — это авторитет, и многим это достается случайно. Но вот авторитет в твоих руках, как волшебная палочка, и все тебе верят. Помню, как учитель истории мог наврать о том, чего не знал, и все ему сходило с рук. Потому что он Учитель с большой буквы, а мы — всего лишь его ученики, которые верят каждому слову. Не всякий будет перечить.
Еще я помню момент, когда власть стала моим спасением. Да, она может расставить все по своим местам. Это был первый курс, когда я впервые узнала про себя то, чего никогда не слышала в городе, в котором прожила всю свою жизнь. Я услышала, как другие первокурсницы обсуждают меня, и это слово слетело с чьих-то губ и полетело прямо в мою спину. «Грязные латиносы». Та девушка задавалась вопросом, что я вообще забыла в этом месте, в престижном университете, в одной с ней группе. Это квота, решила она для себя. Конечно, как же иначе? Она не смогла сказать это открыто, прямо в мое латинское лицо, недостаточно белое для нее. Решение пришло быстро — стать старостой: отмечать прогулы, контролировать наше расписание вместе с заведующей методической частью, принимать решения на сборах других старост. И сразу отношение ко мне поменялось. И вот я больше не из «грязных латиносов». Противно было видеть, как она скакала передо мной на задних лапках. Приятно было докладывать о каждом ее прогуле.
Власть — это не страх и не авторитет, это всего лишь инструмент. И мой любимый инструмент для власти — информация».
Ира опять прервалась, мельком пробегаясь по написанному и оценивая саму себя. «Почти как по Веберу», — довольно заметила она. [*] Пятерка, не иначе. Она бросила взгляд на часы. Время пролетело незаметно, скоро будет другая пара, и ее она пропускать не собиралась. Задания заданиями, но то, что она заслужила таким трудом, упускать было нельзя.
***
— У всех лесбиянок так же с порядком в доме, как и у тебя, Лиз? — пошутил Мэрлин, пользуясь моментом, когда Лили удалилась на кухню принести им чего-нибудь выпить.
Он был в доме Лизы и Лили всего несколько раз, но каждый раз картина была похожей.
— Мэрлин! — зашипела Лиза в его сторону и обернулась проверить, не услышала ли его Лили. — Ты же не хочешь портить нам всем выставку?
— Что вы там шепчетесь? — спросила Лили, вернувшись с кухни со стаканами и бутылкой сока.
— Да так, неважно, — ответила Лиза прежде, чем Мэрлин успел открыть рот. Но тот не остановился на начатом.
— Я просто интересуюсь, как так вышло, что Лиза привезла сюда не только свои вещи, но и свой бардак, — вставил Мэрлин.
Он вовсе не считал это чем-нибудь оскорбительным, да и с Лизой они над этим частенько смеялись раньше. Почему сейчас она была такая напряженная, оставалось для него загадкой. Он перевел взгляд на Лили. Она-то хоть оценит его шутку? Та улыбнулась, скорее из вежливости, и ответила вполне серьезно.
— Если ты про те коробки, что в углу, то я с тобой согласна. Я уже столько раз говорила Лизе, чтобы она с ними разобралась, и каждый раз слышу от нее, что…
— Что попозже я обязательно разберу их, просто сейчас нет времени, — продолжила Лиза занудным голосом.
— Вот так и говорит, — развела Лили руками. — Мэрлин, скажи ей, что эти коробки смотрятся ужасно. И что с ними пора покончить.
Мэрлин думал недолго.
— Лиза, — проговорил он странным басом, выставив руки в бока, — тебе пора убраться в своей комнате. Иначе никаких мультиков.
Лиза рассмеялась, чуть сок не расплескала. Только вот Лили что-то никак не реагировала.
— Нет, правда, у нас сейчас нет времени, — перешла Лиза на серьезный тон. — Выставка сейчас откроется, нам надо успеть, пока не стало совсем людно.
***
Как они не старались, толпы им было не избежать: почти весь поток, представители некоторых СМИ, приглашенный фотограф — все пришли на выставку работ учащихся колледжа. Обычно такое устраивалось после окончания семестра в начале нового: старшие курсы представляли работы, которые отобрала комиссия. Скоро выставка закончится, и сам мистер Бауэрман обязательно толкнет какую-нибудь восторженную речь. Закатывая глаза, разумеется.
Мэрлин отстал от Лизы и Лили, с кем-то заболтавшись, и видел эту сцену со стороны: как подошел фотограф, как щелкнула вспышка, как Лили обернулась и дала понять тому фотографу, что без разрешения такого делать не стоит. Он, бедняга, чуть пленку не вытащил прямо тут же при ней. Лиза стояла рядом, остолбенев. Мэрлин поспешил в их сторону, чтобы разрядить обстановку, но Лили сама куда-то отошла, оставляя ошарашенную Лизу одну.
— Все нормально, сестренка? — обратился Мэрлин к ней.
— Да, все нормально, — смущенно пробормотала та.
Она уткнулась в картину, будто внимательно ее изучая.
— Так что там у вас с коробками? — решил Мэрлин отвлечь Лизу от недавнего инцидента.
— С коробками? — не сразу поняла Лиза. — А, ты про те коробки в зале! Да ничего такого.
— Она про них три раза за вечер сказала. Я не думаю, что тут нет ничего такого.
— Да короче, — Лиза обернулась по сторонам, но не увидя Лили близко, начала: — Мы стали разбирать эти коробки вместе сначала, а там мои старые вещи еще со школы: рисунки там, тетради, диски. И она стала расспрашивать, кто там на рисунках. Приревновала она, что ли, — Лиза покривила лицом, — но я, кажется, все ей нормально объяснила.
— Чего ты их не выкинешь?
— Ты что, Мэрлин! Это же мои рисунки! Как я могу их выкинуть?
— А что там на них?
Лиза опять принялась разглядывать очередную работу на стене, еле бормоча:
— Да так, просто моя бывшая.
Мэрлин уставился на нее, всем своим видом обращая на себя внимание в полнейшей тишине. Когда взгляд стал совсем невыносимым, Лиза обернулась, встречая его предупреждающее лицо:
— Ну что?!
— Выкинь все это. Или лучше увези ко мне. Добром это не кончится, сестренка.
Лиза не успела ответить, как подошла Лили.
— Все в порядке? — обратила к ней Лиза все свое внимание, и та кивнула в ответ.
— Извини, что сорвалась на него при тебе. Не люблю назойливых. Куда потом попадут эти фотографии? — оглядывалась она по сторонам.
***
Лили уехала раньше, не смогла вытерпеть толпы. В этом они с Лизой были похожи, и если бы не Мэрлин, то Лиза слиняла бы вместе с ней, не дождавшись конца. Но они дождались речи Бауэрмана, отсидели пять минут ради приличия, угостились едой с фуршетного стола, набив рты, стараясь не смеяться, чтобы ничего не вывалилось, и тихонько юркнули за дверь.
Лиза провожала Мэрлина, поскольку жил он совсем близко, подобрав квартиру еще тогда, когда поступал в Массачусетский колледж. Так что шли они пешком, несмотря на совсем не прогулочную погоду. Кутались в пальто, прячась от январского ветра, который не жалел никого. Мэрлин пытался закурить пару раз, но сигарета быстрее тлела, чем курилась.
— Ненавижу этот тупой январь, — выругался Мэрлин, когда вторая сигарета закончилась в несколько тяг.
— Что? — с усилием прокричала Лиза. Ветер свистел в ушах, и пришлось надеть капюшон, но лишиться при этом слышимости.
— Январь я ненавижу всей душой! — проорал Мэрлин, и Лиза кивнула ему в ответ.
— Пойдем ко мне зайдем!
Лиза глянула на сотовый. Пропущенных нет, время еще было, и она кивнула еще раз.
***
— Отношения — странная хрень. Все сначала такие милые, пушистые, а потом из людей вылазит все, что они так тщательно прятали сначала.
Слова Мэрлина звучали в такт постукивающей чайной ложечке в чашке с чаем.
— Я не знаю, Мэрлин. Не у всех же так? Ты про кого-то конкретного говоришь?
— Да так, в общем, — произнес он в сторону и протянул Лизе бутылку, из которой до этого наливал себе что-то в чай. — На, плесни-ка этого! Мой собственный рецепт чая.
— Что это? Сироп какой-нибудь?
— Ага, сироп. Самбука. Хорошо идет с бергамотом.
— Ну надо же, так по-английски, — деловито произнесла Лиза, и Мэрлин посмеялся.
— А ты разве не согласна? Что думаешь про отношения? — вернулся он к предыдущему вопросу.
— Да всякое. С кем-то проще, с кем-то сложнее. Кому-то эти отношения вообще не нужны, кому-то не дано. Может ты и прав в том, что все пушистые и милые вначале, но я не думаю, что все это нарочно прячут. Просто, у каждого свои тараканы, а вылазят они не сразу наружу, а при каком-нибудь случае.
Лиза сделала глоточек, закончив мысль, и подлила еще «сиропа».
— Ты знаешь, я всегда думал, что между девушками отношения по умолчанию лучше, — высказался Мэрлин.
— В смысле?
— Ну, мне всегда казалось, что у двух девушек больше общего, они, как бы, на одном языке, что ли, говорят, и у них, типа, не должно быть проблем. Ну, или поменьше, чем у остальных.
— А как же геи?
— Ну, и у геев, наверное, тоже так же.
Лиза хмыкнула. С одной стороны, было лестно слышать, что ее друг такого мнения о любых ее отношениях. Но! Во-первых, это было не так. Во-вторых, что-то в этих словах задевало ее, но она пока не могла понять, что именно.
— А мне всегда казалось, что это натуралам всегда легче, — сказала она, и Мэрлин приготовился слушать, подливая себе самбуки в чашку.
— И почему это им легче?
— Потому что за них уже все расписано, вся программа, начиная с первого свидания, заканчивая браком, детьми и внуками. Читал когда-нибудь статьи в женских журналах? Там же все как раз об этом! Не надо думать, просто бери и делай. И будь себе уверен и счастлив, — закончила Лиза тоном чуть выше, чем начинала, и Мэрлин улыбнулся. Видимо, что-то во всем этом ее задевало.
— Лиз, сестренка, ты как будто меня совсем не знаешь и не слушала всех моих историй про несчастные отношения! Может, ты про Номи забыла?
Лиза хмыкнула на этих словах. Такое она вряд ли забудет! Мэрлин продолжал:
— Если бы все было так просто, я бы сейчас тут не вел с тобой беседы о том, как все хреново, надираясь самбукой. Мы бы напивались самбукой по какому-нибудь другому замечательному поводу. Будешь еще чаю?
— Да, давай еще. Половинку только. Мне домой скоро. Кстати, ты решил вопрос с арендой? Тебе еще нужны деньги?
— Нет, брат мне занял, так что все пока улажено на время.
— Как он, кстати?
— Все классно! Они сейчас работают над новой программой. Привет тебе передавал.
Оба замолчали, вспоминая, как весело и шумно прошел их Новый год. Ланс, брат Мэрлина, приехал сам почти уже под вечер Нового года и привез своих ребят из музыкальной группы. Лиза видела Ланса всего пару раз, но зато была наслышана и про то, какой он классный музыкант, и какой потрясающий брат, и просто хороший человек. Да, классно было в этот Новый год!
— Но если вдруг меня выселят, я с радостью перееду к вам с Лили, — вернул ее в разговор Мэрлин.
Лиза кивнула: ну да, конечно!
— Будешь жить прямо рядом с коробками, не волнуйся!
Мэрлин улыбнулся. Конечно, он не собирался к ним переезжать. Видеть Лили каждый день? Нет уж, спасибо!
— Кстати, что ты решила делать с этими коробками? — вспомнил вдруг он.
— Да ничего, пусть стоят там, заклеенные скотчем. Там всего-то пара штук.
— А помнишь, когда я расстался с Кристиной еще на первом курсе, ты пришла ко мне домой с бутылкой кофейного ликера, и мы вместе удалили все, — сделал Мэрлин акцент поднятым вверх пальцем, — все фотографии из фейсбука, где мы были с ней вдвоем.
— Конечно, я помню! Этот ликер был у меня на особый случай.
— А почему? Потому что ты мне говорила что? — давил на нее Мэрлин. — Что все, что в прошлом, то в прошлом.
— Ой, не гони, Мэрлин! — махнула Лиза на него рукой. — Звучит так занудно, как будто ты это говорил. Нет, мы удаляли эти фотографии, чтобы другая твоя девушка их не увидела, а не что ты там сказал.
— Это не одно и то же, по-твоему?
— Нет! Конечно, нет! — совсем разошлась Лиза. — Это мои личные вещи, я их не выкладывала ни в какой фейсбук. Это мои песни, рисунки и слова. Они лежат там аккуратно, в коробочке.
— Не лежат, — как отрезал Мэрлин. — Давно она уже их раскрыла, сидит и смотрит.
— Мэрлин! — предостерегающе покосилась на него Лиза и вдруг заерзала на стуле, чем вызвала веселье друга.
— Да что там у тебя в этих коробках такого? Что за бывшая? Я ее знаю? — заинтересовался Мэрлин.
— Нет. Это еще со школы.
— А, да, точно. Коробки же со школьным хламом! Могла бы и не говорить ей, что это бывшая. Сказала бы, что это модель просто. Или еще что-нибудь наврала бы.
— Мы с Лили стараемся ничего не скрывать друг от друга. И тем более, нет ничего такого страшного в этих рисунках, — продолжала оправдываться Лиза. — Я ей честно сказала, что это связано с бывшей, но все было уже так много лет назад.
Лиза задумалась, считая.
— Шесть лет уже почти прошло. Кто станет ревновать к бывшей шестилетней давности? И я даже представить не могу, чтобы она мне вдруг ни с того, ни с сего позвонила или даже написала, так что… Да и вообще, Лили нормально отреагировала. Я думаю, она все поняла, — уговорила Лиза сама себя под конец.
— Я тебе говорю: она открывает эти коробки прямо сейчас, — кивал головой Мэрлин, потягивая чай маленькими глоточками.
— Мэрлин, ну почему ты такая задница?!
Мэрлин рассмеялся, отставляя кружку в сторону:
— Я бы сам залез, чтобы посмотреть!
Лиза ахнула и хлопнула по столу, чашка подпрыгнула.
— Ну да, а что? — пожал Мэрлин плечами. — Если ты утверждаешь, что это ничего не значит и было сто лет назад, то почему бы не глянуть? Интересно же!
Лиза вскочила со стула и бросилась надевать пальто. Мэрлин ржал, сидя на стуле и глядя на всю эту разворачивающуюся перед ним сцену.
— Тебе это с рук не сойдет, Мэрлин! — пригрозила Лиза ему пальцем, пока всовывала ноги в ботинки. — Выгонят тебя на улицу, даже рядом с коробками нет тебе места!
— Я тоже тебя люблю, сестренка! Пока! Привет Лили передавай.
— Пока, Мэрлин, увидимся! — улыбнулась Лиза ему на прощание и вышла под январский бостонский ветер.
______________________________
[*] Макс Вебер — немецкий социолог, философ, историк, политический экономист.
М. Вебер источниками власти считал:
Насилие (физическая сила, оружие, организованная группа, угроза применения силы).
Авторитет (семейные и социальные связи, харизма, экспертные (специальные) знания, вера).
Право (положение и полномочия, контроль над ресурсами, обычай и традиция).