Tobias
Я помню, как в прошлый раз узнал о её смерти. Встревоженное лицо Кары, невнятные слова, а дальше — жгучая боль в сердце. Это безумство мне предстояло пережить ещё раз. Мои попытки спасти её только отсрочили гибель. Словно это была игра в прятки со смертью — уже второй раз она одерживала победу. Я знал, что должен был сделать выбор, и был уверен: Трис хотела того же.
Когда я понял, что её сердце остановилось, врачи начали реанимировать Трис. Я кричал, не мог осознать, что это начало конца... Меня вывели из реанимационной, в коридоре я упал на колени и начал рыдать. Глубоко в душе ещё теплился огонёк надежды, что её смогут спасти, но в голове засел тот безжизненный писк, словно вместе с её сердцем остановилось и моё. Мэтью нашёл меня сразу, как добрался до больницы. Он упал рядом со мной и понял, что произошло. Секунду в его глазах была растерянность, но потом он изо всех сил прижал меня к стене и заставил посмотреть на него.
— Послушай меня! Ты не имеешь права расслабляться — не сейчас, — я видел, как он был зол. — Трис всё еще там, — Мэтью ударил кулаком по стене, находящейся за моей спиной. — Она всё еще борется со смертью, а ты уже списываешь её со счетов?! На твоем месте она бы до последнего надеялась, что ты жив, — Мэтью ещё сильнее прижал меня к стене, и я больше не мог дышать. — Сейчас сюда приедут остальные и если они увидят, в каком ты состоянии, то тоже потеряют всякую надежду. Я до сих пор считаю тебя сильным, но если ты не оправдаешь моих надежд, то я лично убью тебя!
Мэтью разжёг во мне искру бесноватым взглядом. Я уже начал задыхаться и изо всех сил ударил его в солнечное сплетение, тогда парень, слегка ухмыльнувшись, отстал от меня. Мы смотрели так, будто вот-вот порвём друг друга. На секунду меня это отвлекло, но потом снова возникла пустота. Я вспомнил, как увидел дочь. Крохотное существо, которое теперь обязан защищать и оберегать. В душе я поклялся, что никогда не допущу её смерти. Если Трис готова была отдать жизнь за Саванну, то и я это сделаю без промедлений. Я видел её всего раз, но уже безмерно любил. По всему телу пробежали мурашки, когда я услышал тихий плач дочери. Девочка родилась раньше срока почти на месяц, и поэтому я очень переживал.
Секунды плавно переходили в минуты, а минуты складывались в вечность — казалось, именно столько мы сидели в коридоре перед реанимационной. Я старался вслушаться в то, что происходит за стенкой, но оттуда не доносилось ни звука.
Говорят, что раньше, до войны с генами, люди верили в Бога. У каждого народа свой Бог и своя религия, но их объединяет общая вера во что-то свыше нашего понимания. До сегодняшнего момента я не задумывался об этом всерьёз, но сейчас был готов поверить во что угодно, даже в чудо.
Через пару минут я увидел всех, кто был в нашем доме. Калеб, Кристина и Юрайя шли впереди. Я сразу вспомнил слова Мэтью и постарался взять себя в руки. Калеб подошел и взволнованно посмотрел мне в глаза. В коридоре повисла тишина, и только неровное дыхание здесь присутствующих нарушало её. Я не знал, как сказать им о Трис без дрожи в голосе.
— Родилась девочка, и теперь врачи борются за жизнь Трис, — сказал я, не отводя глаз от Калеба.
Никто так и не сказал ни слова: они всё так же таращились на меня, словно ожидая ещё чего-то. Тогда я понял, что не должен показывать слабость. Всё, что происходило в те мгновения, невозможно описать. Минуты так же тянулись, словно оттягивая мои мучения. Я представлял, как буду смотреть на дочь и видеть в её чертах Трис; глядеть в большие глаза Саванны, перебирать, расчесывая, её волосы, слышать голос и с болью в сердце улыбаться, когда она будет обнимать меня. Я увижу, как она вырастет, станет совсем похожей на мать; я не позволю ей умереть или стать несчастной, поэтому в родных глазах всегда будет светиться только радость. Радость, с которой Трис обычно смотрела на меня. Я буду безумно любить её, что бы ни случилось, и никогда не пожалею о своём решении. Саванна — самое ценное, что подарила мне Трис.
Из операционной вышел врач, я сразу поднялся с пола и подошёл к нему. По выражению лица мужчины ничего нельзя было понять. Моё сердце стучало, как ненормальное, и кровь подступала к вискам.
— Девочка абсолютно здорова, но так как она родилась раньше срока, то первое время ей лучше побыть под наблюдением врачей, — когда я это услышал, почувствовал облегчение, но меня продолжал волновать ещё один вопрос.
— Что с Трис?
— Мы сумели реанимировать её, но давать какие-либо прогнозы ещё рано: девушка потеряла много крови и слишком слаба.
Я обхватил голову руками и почувствовал лёгкое жжение в животе. То, что я испытал в этот момент, невозможно описать словами. Хотелось кричать, но уже не от отчаяния. Меня охватила эйфория: я не жил — я летал на крыльях!..
— Можно их увидеть? — спросил я у врача, собравшись с мыслями.
— Не сейчас, но чуть позже вам разрешат, — врач улыбнулся и похлопал меня по плечу. — У вас впереди ещё вся жизнь, цените каждое мгновение.
Мужчина развернулся и направился прямо по коридору. Друзья всё поняли, как только я повернулся к ним. Такого счастья мы не испытывали никогда!
Как феникс возрождается из пепла,
Объятый пламенем тоскующей души,
Так и любовь, которая померкла,
Шепнет вдруг сердцу вновь: «Дыши».
Как феникс возрождается из пепла,
Вновь обращает взор на дивный сад,
Так и любовь, которая померкла,
Толкает сердце — нет пути назад.
И та любовь, которая померкла,
Вдруг вспыхивает вновь и вновь;
Как феникс возрождается из пепла,
Так и родится новая любовь!
To be continued...