от автора: не читайте, если вы слишком ранимы или вам будет неловко.
-
Двери лифта открылись, там стояла девушка, уставившись на нас. Она неловко шагнула внутрь, прямо в угол лифта.
Друг Гарри, очевидно, украл наши полотенца, поэтому лифт был залит водой. Как и в вестибюль. Да, мы виновники всего этого.
Как только мы вошли в номер, Гарри сказал мне быстро принять душ, чтобы он мог пойти после меня. После трех минут в душе - рекорд для меня - Гарри был следующим, так что я сидела в гостиной и смотрела Губку Боба по телевизору.
Я сидела на диване в джинсах, в такую жару, потому что мне сказали не брать с собой слишком много "дерьма" поэтому это все, что у меня было, плюс рубашка, которая даже не была моей. Кондиционер все же работал.
Гарри вошел с полотенцем в руках, вытирая волосы. И больше ничего, хотя полотенце было достаточно длинным, чтобы прикрыть его до бедер.
- Ты не возражаешь? - сказала я и прижала большой палец ко лбу.
- Нет, а ты? - спросил он.
- Да.
Он уставился на меня.
- Это моя рубашка.
- У меня больше ничего нет, - сказала я. - Только свитер.
- Разве я не говорил тебе снять его? - он вышел из комнаты, бормоча что-то, чего я не расслышала.
- Я хочу есть, - сказала я про себя и пошла на кухню. Гарри купил, возможно, украл хлеб, сыр, помидоры, чипсы и так далее.
- Эвелин, - Гарри вернулся в хлопковых шортах. - Ты должна сделать мне сэндвич после того, как мы займемся сексом.
Я засмеялась.
- Это для меня. Сделай себе чертов сэндвич сам, - сказала я и достала тарелку.
- Можно мне один?
- Волшебное слово? - попросила я.
- Пожалуйста, - пробормотал он.
- Теперь, это было не так сложно, не так ли?
- Да, - я смотрела, как он плюхнулся на диван.
- Я думала, ты съешь сэндвич после секса? - пошутила я.
- Так, ты хочешь трахаться? - спросил он, ёрзая на диване.
- Пошел ты, - улыбка исчезла с моего лица.
- Вперед, продолжай.
Я дала ему тарелку и села.
- Почему ты это смотришь? - спросил Гарри и откусил.
- Потому что это лучшее, что может делать человек, - я откусила свой сэндвич. - Смотреть Губку Боба.
- Я думал, так думают только шестилетки, - заявил Гарри.
- Тебе не нравится Губка Боб?
- Нет.
- Почему?
- У преступников нет времени смотреть Губку Боба, - сказал Гарри, используя самые неубедительные оправдания.
- А плавать в бассейне?
- Да, я лучше посмотрю это, - он сделал паузу и схватил пульт. - Футбол.
Я покачала головой.
- Ты такой злой, - сказала я и отобрала у него пульт. - Черт, я забыла, какой это был канал.
Гарри улыбнулся самому себе и откинулся на спинку дивана.
- Это так неудобно, что за черт.
- Что такое? - спросила я.
- Диван, - он выглянул за спинку. - О, это одно из тех кресел.
- Хорошо, тогда я буду спать здесь, - я откусила еще один сэндвич.
Гарри усмехнулся.
- Ты не будешь здесь спать, - сказал он.
- Хорошо. Спи здесь, - сказала я.
- Нет, кровать достаточно большая, чтобы вместить полдюжины человек, Эвелин.
- Почему ты так сильно хочешь, чтобы я спала там? - почему я задаю такие глупые вопросы?
- Ну, я скучал по тебе, - сказал он.
- Мы даже не расстались или что-то в этом роде.
- Ах, да, - он выпятил нижнюю губу. - Ну, это выглядит чертовски круто со всеми этими подушками и прочим дерьмом, и я знаю, что ты умираешь от желания спать на огромном, - он вздрогнул. - Толстом матрасе. Это чертовски удобно. И... мило. И романтично.
- Гарри... романтично, - рассмеялась я.
Он схватил пульт и переключил канал на старый фильм, потом на канал новостей, потом на боевик.
- Тогда ладно.
- Тогда ладно, - я передразнила его низким голосом и засунула остатки бутерброда в рот. Он посмотрел на меня и улыбнулся, качая головой.
Два персонажа на экране поцеловались. Гарри посмотрел на меня и пошевелил бровями.
- Фу, их губы чистят друг друга, - прокомментировала я.
- Хорошо, я совершенно не собирался целовать тебя. Это может подождать несколько лет, - он встал и пошел. - Ради всего святого, ты можешь просто поспать со мной.
- Я слышала это, Афро.
- Как угодно, обломщица секса, - он вернулся с одеялом.
- Фу, тише. Переключи канал, это отвратительно.
Он посмотрел на меня, затем положил голову мне на колени. Он накрылся одеялом и переключил канал, где была сцена убийства.
- Этот телевизор нас не любит, - сказала я.
- Я ему нравлюсь, - сказал Гарри. - И он мне нравится. Он так хорошо меня знает.
Так совпало, что главный герой, мужчина, страдал клаустрофобией и находился в гостиничном номере, где решал, совершить ли ему самоубийство после того, как случайно убил свою жену. В конце концов, он перелез через балкон и просто стоял там.
- Он сумасшедший, - сказала я. -Грустный психопат-убийца, - я посмотрела на Гарри.
- Я не психопат, - сказал он слишком быстро.
- Не знаю, Гарольд. Ты, кажется, относишься ко мне как к дерьму, - пошутила я. - Даже твой друг сказал это.
Он медленно присел и съехал на край дивана, сгорбившись, чтобы одеяло могло закрыть лицо.
- Не смешно, - прокомментировал он.
- Шучу, - смеялась я.
- Да я вижу, - он сделал паузу. - Это не смешно. Психоз - это не шутки.
- Вау, ладно, эм... Извини, - нахмурилась я. - Я просто пыталась... Неважно, - мы смотрели телевизор. - Я считаю, что броситься с балкона тревожный, но гениальный способ совершить самоубийство.
Теперь Гарри нахмурился.
- Гениальный? Самоубийство - это гениально? - он выглядел сумасшедшим, поэтому я поспешила продолжить.
- Я не сказала, что самоубийство гениально, Гарри. Я просто сказала, что этот способ был умным, - сказала я таким же резким голосом. - Я слышала, что что-то вроде прыжка со скалы убьет тебя, прежде чем ты даже коснешься земли, так что это не будет слишком больно. Кровь, приливающая к твоей голове, не болит. Меня, по крайней мере.
- Почему не пистолет? - спросил он. - Ты нажимаешь на курок и бац, ты счастлив.
- Счастлив? Когда маленькая металлическая острая пуля пронзает твой череп и попадает в мозг, ты счастлив?
- Некоторые так думают, - он пожал плечами. - Или... - он резко остановился.
- Что? - спросила я.
Он переключил канал обратно на боевик.
- Не бери в голову.
Он был таким запутанным. Боится смерти, но убивает других. Уважает психопатов, чертов психопат. Вообще-то нет, но все же лицемерно. Я уверена, что есть способ быть с ним, не отнимая жизни. Совершая преступления, может быть, но я не могу никому навредить.
- Гарри? - в моей голове был голос, говорящий мне, что это не сделает его счастливым. Он посмотрел на меня блестящими глазами и я поняла, насколько глупым был этот вопрос; как бы грубо, и эгоистично это не звучало, но я хотела знать. - Ты покончил бы жизнь самоубийством? - он отвернулся. - То ли потому, что сожалеешь о том, что сделал, то ли просто хочешь...
- Умереть? - спросил он.
- Я собиралась сказать «уйти». Типа... устать от этого мира и убить себя, чтобы уйти, но это одно и то же, - пробормотала я.
- Почему ты спрашиваешь? - прошептал он.
- Я бы испугалась, будь я на твоем месте, - застонала я. - Прости, я знаю, глупо спрашивать, я просто... ты выглядишь усталым от всего этого.
- Почему я должен сдаваться после того, как я наконец нашел то, что мешает мне совершить самоубийство? - спросил он, глядя на меня.
Я сжала губы и слегка улыбнулась, пожав плечами.
- Еще раз извини. Я просто... я думаю, что все думали о том, чтобы убить себя однажды, даже если они были счастливы и не имели проблем или чего-то еще.
- Ага, - он положил голову мне на плечо и накрыл меня половиной одеяла. - Звучит так просто, просто избавится от боли. Звучит, - он выделил это слово. - Я никогда не смогу этого сделать. Никогда.
- Откуда ты знаешь?
- Твой любимый мультик идет.
- Это даже не мультик.
Мы продолжили смотреть то, что, черт возьми, показывали по телевизору до четырех утра, если верить цифровым часам на столе. Я пошла чистить зубы, Гарри сделал то же самое и вошла в спальню.
- Ты устала? - спросил он меня, усаживаясь на край кровати.
- Не совсем, - пробормотала я, глядя себе под ноги. Подняв голову, я увидела телевизор с плоским экраном. - Здесь есть телек.
- Да ладно .
Я фыркнула и упала спиной на постель.
- Да, мы могли бы смотреть телевизор в удобной кровати, понимаешь.
- Черт, - сказал он и лег рядом со мной, но все же включил телевизор. - Все равно сейчас ничего не показывают, кроме твоих дерьмовых мультиков.
- У тебя, должно быть, было ужасное детство, потому что все чертовски любят Губку Боба.
- Да, у меня было ужасное детство, на самом деле, - я закрыла глаза. - Хулиганы, в том числе парень моей сестры, были дерьмовыми. Он оскорблял не только ее; моя мать умерла сразу после того, как я пожелал этого и я пролежал в коме семь месяцев, когда был слишком маленьким, - он посмотрел мне прямо в глаза. - И неспособность ничего сделать, кроме как слушать голоса в своей голове в течение семи месяцев, является хорошим оправданием для восьмилетнего мальчика, что он слегка сошел с ума. И после убийства избранника сестры и побега, я стал убивать других, чтобы самому остаться в живых, что, собственно, сделало меня преступником. Мне было шестнадцать.
Я некоторое время ничего не говорила.
- Мне жаль, - прошептала я сдавленным голосом, сдерживая слезы.
- Не нужно, - ответил он.
- Однако ты заставляешь меня чувствовать себя плохо, - признала я. - Ты же не собираешься делать это всю ночь, потому что, клянусь, я буду плакать.
- Извини, - усмехнулся он. - Эй, - он обнял меня за плечи одной рукой. - Забудь об этом. Я только что рассказал тебе кое-что личное, ты не должна грустить. Это доказывает, что я тебе доверяю.
Я улыбнулась и покрутила большими пальцами.
- Наверное.
- Иди сюда, - тихо сказал он и поднял одеяло. Я залезла под него, и он тоже. Я положила голову ему на грудь, а он положил руку мне на поясницу. Наши глаза были прикованы к экрану, но никто из нас не обращал на него внимания. Я чувствовала неловкость, висевшую в воздухе вокруг нас.
Он посмотрел на меня.
- Мне не нравится моя рубашка на тебе, - сказал он невозмутимо. - Я бы предпочел снять ее.
- Ох, действительно, - парировала я. - Ну, мне тоже не нравится твоя рубашка.
- Я сниму ее для тебя? - сказал он в шутку.
- Почему мы говорим о рубашках? - спросила я.
- Значит, мы можем перейти к теме секса, да, - сказал он, слегка приподнявшись на правом локте.
- Мне не нравится эта тема, - сглотнула я. Вранье.
- Мне нравится, - он прижался своими губами к моим и схватил меня за талию левой рукой. Я протянула руку и притянула его ближе, глубоко целуя в ответ. Мое сердце затрепетало в груди, когда он опустил руку, а затем сунул ее мне под рубашку только для того, чтобы удержать меня за спину. Я вздрогнула от его холодных пальцев, прочерчивающих линии на моей коже. Я прижала одну руку к его груди, слегка отталкивая его назад, чтобы было достаточно места для меня, и мы переместились на колени, так что наши груди соприкасались.
Мое сердцебиение участилось, когда Гарри быстро стянул с меня рубашку и бросил ее на пол рядом с кроватью. Он улыбнулся зубами и направил мои руки на подол своей футболки. Я нервно закусила губу и сняла с него футболку. Я уставилась на его татуировки, и он воспользовался этим как преимуществом, чтобы снова поцеловать меня, нежно прикусив мою нижнюю губу. Он отстранился, а затем двинулся от моей шеи к челюсти, когда я услышала:
- Я нашел твое чувствительное место, - я вздрогнула и обняла его широкие плечи.
- И я нашла твое, - сказала я и впилась пальцами в его бока. Он рассмеялся щекотливому ощущению и дернулся. Он толкнул меня обратно на чертову гору подушек и первое, за что я смогла схватиться, была его рука. Я схватила его за низ шорт, притягивая обратно к себе.
- Ты... - он сделал паузу. - Ты уверена, что хочешь это сделать?
Я покраснела и пожала плечами.
- Я, эм, честно, не против, - он поднял брови. - Да, нет, я имею в виду... - я откашлялась и кивнула, а затем притянула его к себе, чтобы избежать еще одного неловкого разговора, прежде чем это произойдет.
Рука Гарри скользнула обратно к моей спине, и я почувствовала, как щелкнула застежка моего лифчика. Я судорожно вздохнула, и он отодвинулся, чтобы посмотреть на меня.
- Ты можешь оставить его, я не хочу давить на тебя или что-то в этом роде...
Честно говоря, мне хотелось это сделать, но я думала, что это будет неловко. Я практически согласилась на то, что должно было произойти, неуверенно, но все же согласилась и тогда он подумает, что я этого не хочу.
- Все в порядке, я просто... - я облизнула губы и покраснела.
- Тебе решать, - он поцеловал меня в нос.
- Мне, честно говоря, все равно.
Я сбросила шлейки на минуту прижав лифчик к груди, а затем отбросила его в сторону. Я закрыла глаза и попыталась лежать неподвижно, но в конце концов сдалась и прикрыла грудь.
- Извини.
- Не бойся, малыш, все в порядке, - он покачал головой и снова поцеловал меня. - Ты прекрасна.
Я недоверчиво издала горловой звук.
- Нет, я не... - я закрыла глаза.
- Эй, - сказал он строго, удивив меня. Я открыла глаза и увидела, как его большие зеленые смотрят в ответ. - Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Ты такая, - он поцеловал меня в висок, затем в щеку. - Чертовски красивая. Я чертовски люблю тебя, Эвелин, если бы ты только понимала, как много это для меня значит. Как много ты для меня значишь.
Я не знала, что сказать.
- Я... я тоже тебя люблю. Я так тебя люблю, - я взглянула на него. - Я никогда... раньше ни к кому так не относилась.
- Святое дерьмо, - нервно усмехнулся он. - И я.
Я улыбнулась, я не была из тех депрессивных людей, которые никогда не улыбались или что-то в этом роде. Я улыбаюсь, смеюсь и вообще счастлива, но эта улыбка просто означала нечто большее, чем что-то глупое, что мог сказать Гарри. Если бы для меня что-то сделал Люк - это заставило бы меня сжать губы и растянуть улыбку на лице; если бы мне что-то сказал Финн, мои родители или «друзья» - это заставило бы меня на мгновение улыбнуться. Я не была самой привлекательной девушкой в мире и я не считала себя волшебно красивой или что-то в этом роде, но когда кто-то действительно думал обо мне так, ради этого стоило улыбаться.
Гарри шепотом попросил приподнять бедра, чтобы он смог стянуть с меня джинсы и отбросить их в сторону. Я слышала, как он снял с себя остальную одежду и выбросил ее, прежде чем натянуть на нас одеяло. Я не сводила глаз с его лица: он закусил правую сторону нижней губы, его лицо покраснело, когда его пальцы коснулись кожи на моих бедрах, чтобы стянуть с меня нижнее белье. Он продолжал облизывать губы и прижимать их к моей коже, и мне казалось, что каждое прикосновение обжигает мою кожу.
Я чувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди, чувствуя себя такой незащищенной, но из-за единственного света, исходящего от тусклого экрана телевизора и одеяла, Гарри, возможно, мало что видел. Он потянулся к предмету у моей головы и зубами разорвал блестящий пакетик. Он выставил руки перед собой и я отвела взгляд.
- Ты уверена на сто процентов? - спросил он, упираясь руками в матрац у моих голых бедер.
- Да, - сказала я, прежде чем слишком резко остановиться. - Подожди, подожди, подожди.
- Да?
Я снова покраснела, крайне смущенная и отвела взгляд.
- Это... будет больно? - я тихо заикалась.
- Я... - вздохнул он. - Я сделаю все возможное, чтобы не причинить тебе боль, потому что это последнее, что я когда-либо захочу сделать. Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, хорошо, детка?
Я кивнула и положила руки на его бицепсы.
- Сегодня ты забудешь обо всех своих заботах, - тихо прошептал он мне низким, медленным голосом. - Просто подумай о нас.
Он положил руки мне на колени и развел их в стороны. Он что-то пробормотал себе под нос и я почувствовала, как он протолкнулся внутрь. Я задохнулась и выгнула спину, немедленно пытаясь игнорировать боль. Он остановился, чтобы спросить меня в порядке ли я и я слишком быстро кивнула. Гарри двинулся глубже во мне и я вскрикнула, мое тело напряглось.
- Просто расслабься, малыш, - сказал он успокаивающе. - Будет меньше боли. Ты в порядке?
- Да, - выдохнула я и сжала челюсть.
- Я собираюсь двигаться, - сказал он и втянул воздух сквозь зубы. Гарри прижался бедрами к внутренней стороне моих бедер, двигаясь дальше. Мой желудок сжался, а тугой узел просто убивал меня. Я почувствовала, как потянулась и сжалась от странного ощущения, и очень легкого давления. Мне было очень больно, но я не хотела ничего говорить.
Гарри отстранился и двинулся вперед. Каждый его толчок причинял мне боль, но я держала рот на замке, потому что думала, что боль будет мучительно и медленно уменьшаться. Боль постепенно превратилась в удовольствие, очень легкое удовольствие, но все же неприятное. Особенно после того, как я почувствовала что-то на своем бедре, и, несмотря на кровотечение в первый раз, мне почему-то стало стыдно.
Гарри хмыкнул и ударился бедрами о мои, бормоча что-то бессвязное вроде «ты такая чертовски тугая». Его движения стали немного быстрее, теперь, когда я медленно привыкала к этому чувству. Я откинула голову на подушки и выдохнула его имя. Он глубоко вздохнул и спросил, может ли он двигаться быстрее. Я только начала получать удовольствие от такого темпа, но кивнула, слишком подавленная, чтобы сказать «нет», но в то же время с облегчением от того, что он наконец-то получил то, что хотел. Я никогда не признавалась себе в этом, но не то чтобы я совсем этого не хотела.
Я закричала, когда он глубже вошел в меня, закусив нижнюю губу. Он издал хриплый стон и уронил голову мне на шею, тяжело дыша. Тяжелое, горячее дыхание коснулось моей кожи и я впилась кончиками пальцев в его спину, чувствуя, как его мышцы напрягаются под моими пальцами. Он прошептал мое имя, его нос прижался к моему уху. Я захныкала, когда его темп не только ускорился, но и стал сильнее; каждый толчок в меня был резче, чем предыдущий.
- Г-Гарри, - прошептала я, кладя одну руку ему на грудь. Он снова хмыкнул и схватил меня за запястья, прижав их к подушкам у моей головы. Я задохнулась и закрыла глаза, чувствуя, как в животе сжимается тугой узел. На моем лбу выступила капля пота. Хватка на моих запястьях неприятно усиливалась, и, несмотря на то, что раны полностью зажили, все равно было больно.
Я приподняла бедра и заерзала на простынях, поэтому Гарри пришлось сосредоточиться на том, чтобы удерживать меня, что каким-то образом сработало. Одной рукой он держал оба моих запястья над головой, а другой прижал мое бедро к кровати. Изголовье врезалось в стену с каждым движением Гарри, возможно, оставляя след.
Его властные движения вернули боль, заставив мою спину выгнуться. Хватка Гарри на моих руках ослабла, его брови нахмурились, когда он посмотрел на меня сверху вниз, я убрала руки и притянула его губы к своим, схватив его за волосы.
- Я л-люблю тебя, - простонала я, чувствуя, как нарастает ощущения удовольствия.
Гарри отстранился и прижался губами к моей шее, резко посасывая, чтобы кровь выступила на поверхности моей кожи. Я зашипела и потянула его за кудри.
- Я тоже люблю тебя, детка, - прохрипел он. - Я так чертовски люблю тебя.
Гарри приподнял бедра, все еще находясь во мне и откинул голову назад, когда его настигло наслаждение. Моя волна удовольствия пришла сразу после него. Он вышел из меня и плюхнулся на спину, тяжело дыша. Я встряхнула одеяло, натянув его на грудь.
- Ты в порядке? Я сделал тебе больно? - бесстрастно спросил он, перекатываясь на бок лицом ко мне и кладя руку мне на щеку.
- Да нет, я в порядке, - прошептала я, пытаясь отдышаться. Я закрыла глаза и вздохнула.
Гарри выскользнул из постели и направился в ванную, собирая шорты и боксеры. Я вытерла слой пота со лба и надела трусики вместе с рубашкой Гарри.
- Ты уверена, что с тобой все в порядке? - спросил он, входя в комнату без рубашки.
- Абсолютно, - я нервно усмехнулась и улыбнулась ему.
- Тогда, что у тебя за шрамы на запястьях?