Мир - театр, люди в нём - актёры (не мой фанфик)

Глава 12. Надежда умирает последней.

Коноха. Кабинет Цунаде.

Стоило юному шиноби вылететь за дверь, женщина вздохнула и тяжело опустилась в кресло у окна. Ещё ни разу она не испытывала такого морального давления на свою особу со стороны обстоятельств: дела, казалось, в один миг вспомнили про Пятую и всей немалой кучей свалились на голову, требуя немедленного решения. В самой деревне Старейшины настаивали на поддержании нейтралитета в различных вопросах касательно других скрытых селений, но эти нападки Цунаде пока могла парировать. Однако не это главная проблема. Окружающий мир будто бы с ума сошёл! Акацки, Орочимару, Суна... Женщина не знала, за что ей хвататься в первую очередь: за голову или за бутылку с саке, ведь столь хитро завёрнутых неприятностей она раньше не получала. И при этом не стоило забывать про финансы, которые, как показала практика, отнюдь не бесконечны. Хокаге не стала сообщать всем жителям про сложившуюся ситуацию, но от этого она не исчезла — деньги нужно было откуда-то брать, а проклятая Красная Луна мало того что демонов ворует из-под носа, так ещё и пытается монополизировать экономику. Что с этим делать — уму непостижимо. Одно хорошо — Узумаки Наруто исчез на некоторое время из поля зрения и не будет лишних неприятностей. Куда уж больше? Цунаде снова вздохнула и посмотрела на экстренное сообщение из Суны, что так взволновало Наруто. Неожиданно — это не то слово, которым можно было описать состояние Хокаге, когда она узнала про похищение Гаары. Сложно сказать, насколько сильны Акацки, но одно то, что носитель Однохвостого проиграл им — явный показатель их опасности. Пятая, бесспорно, доверяла своим шиноби, не раз проверенным в деле, но червячок сомнения грыз душу, точно яблоко, изнутри, и с каждой минутой всё больше и больше. Интуиция женщины, обычно благополучно дремлющая во время участия в лотереях, сейчас кричала не своим голосом, чтобы хозяйка не просиживала штаны, а отправила к группе Какаши подмогу. Легко сказать! Кто будет полезен им в подобной ситуации? Кто проследит и убережёт, причём не только от врагов, но и от непредсказуемого демона внутри Узумаки? Вывод напрашивался сам собой. — Шизуне! — Сенджу знала, что помощница находится где-то рядом и в состоянии услышать её крик души. Иначе бы женщина никогда бы не стала портить себе голос и нервы. — Подойди ко мне, дело есть. — Да, Цунаде-сама, — в кабинет зашла девушка-медик, и спокойным тоном продолжила: — Что-то важное? — Не то слово, — Пятая несколько горько усмехнулась. Ученице она безоговорочно доверяла, однако сваливать на неё все проблемы не хотелось. Редко когда одна из трёх Великих Саннинов испытывала порывы к самостоятельному решению своих бед, и сейчас наступило именно такое время. Она ведь Хокаге и в ответе за деревню. Пусть внутренний голос и твердит, что некоторым жителям Конохи будущее родины гораздо важнее, чем ей самой. Впрочем, к делу это не относится. — Будь добра, позови Ямато. — Но вы ведь направили его следить за Саем, человеком Данзо... — возразила Шизуне, не слишком радуясь резким переменам желаний начальства. Медик считала, что всё должно быть чётко по плану и без импровизаций, чем Цунаде частенько грешила. — Это сейчас не играет роли, — покачала головой женщина, устало опустив подбородок на скрещённые руки. — Просто позови Ямато и можешь быть свободна. — Вы так просто от меня не отделаетесь! — фыркнула брюнетка, упрямо сверкнув глазами. — Сейчас позову, а потом вернусь к работе. Благодаря вам, — в голосе ответственной куноичи прорезались нотки недовольства, — отчёты за три месяца до сих пор нетронуты. Хотя я вам говорила!.. — Шизуне, иди уже, а? — кричать на ученицу Цунаде не хотелось, ведь та могла и ответить, пусть вежливо, но всё равно. — Я всё помню, не нужно повторять. Ниндзя-медик побурчала немного для вида, однако быстро сменила гнев на милость и покорно вышла, даже не хлопнув дверью. Пятая закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Ей как никогда раньше хотелось всё бросить и промотать бюджет Конохи на азартные игры, но чувство долга, чтоб его Орочимару забрал, не давало совершить столь опрометчивый поступок. Всё равно удовольствия ни грамма, а потом ещё больше проблем и укоров на светлую голову сильнейшего врача Конохи. Что же, значит, остаётся терпеливо ждать и уповать на то, что Ямато хотя бы немного улучшит ситуацию. — Звали? — нетривиальный способ появления многих шиноби: из воздуха. Цунаде открыла глаза, потянулась и, привыкнув вновь к яркому окружающему миру, ответила. — Тэндзо, у меня для тебя есть очень важное задание. — Я весь внимание, Цунаде-сама, — полный уважения взгляд и готовность слушать и слышать. Пятая довольно улыбнулась. Похоже, член АНБУ действительно может оказаться полезным. Нужно только расставить приоритеты и уточнить, что джинчурики Девятихвостого должно уделяться повышенное внимание. Как бы Хокаге ни была привязана к Наруто, безопасность людей — превыше всего. Обговорив с Ямато детали миссии, женщина почувствовала себя окончательно уставшей и разбитой: как морально, так и физически. Покинув жёсткое кресло, которое явно было придумано для того, чтобы лидер Конохи меньше сидел и больше двигался, Цунаде подошла к окну. Вечер уже захватил власть над деревней, всё плыло и двоилось, хотя, возможно, причина лишь в самой Пятой, и её истощённом волнениями организме. Ветерок играл с занавесками, шевелил пряди волос саннина и был настолько приятным, что хотелось стоять так вечность, если не больше. Не думать, не решать проблемы, а просто наслаждаться покоем и тишиной. Пусть они длятся так недолго... — Привет, красавица, — Цунаде сразу догадалась, кто явился к ней. Да ещё не один — с цветами. Случайность, или этот жабий извращенец специально выжидал нужный момент, когда женщина не станет бить его этим колючим розовым веником по наглой физиономии? — Чего печалишься? — Джирайя ловко запрыгнул в помещение, так же, как и Ямато, игнорируя принятые в обществе способы хождения в гости. — Я тебе подарок принёс! — улыбка до ушей, напомнившая Наваки, вызвала противоречивые чувства. С одной стороны, в душе женщины поднялась тёплая волна, ведь ей приятно такое внимание и память о любимом брате, с другой — ох, как же иногда бесит непосредственность и легкомыслие этого «взрослого ребёнка»!