Стало как-то не по себе от тишины. Я потряс кистями рук, чтобы привести себя в более-менее адекватное состояние. Быстро снял очки и протёр стёкла краем рубашки, снова надевая. Надеть получилось только с третьего раза, а два предыдущих я просто тыкал дужкой себе в глаз. Почему так шатает? Когда это пройдёт? Как от этого избавиться? Ощущение, будто вместо нервных окончаний — вата. А сам я — это бледное такое желе.
— Мать твою, Чимин, — шепчу, отряхивая рубашку сам не знаю, от чего. — Сейчас осталось только подраться и можно галочку поставить, что ты нормальный, мать его, подросток.
Откинув всё это к чёрту, я резко двинулся к двери и вошёл в дом, где царила глухая тишина. Стоял только невесомый шёпот, который оседал по углам, а на смену приходил новый. Народ перешёптывается, происходит какая-то возня. Я ринулся из прихожей в гостиную. Взгляды абсолютно всех ребят были устремлены в центр комнаты.
Шуга стоял, опустив руки в карманы тёмно-синих рваных, потрёпанных джинсов. На его лице красовалась едва уловимая ухмылка, а светлые карие глаза были переполнены презрением ко всем. Абсолютно ко всем малолеткам, что находились в этом доме.
Они рассказывали окружающим абсолютно всё о том, что их хозяин из себя представляет. Мы сталкивались пару раз. Конечно, моего имени он не знает, но, уверен, лицо помнит. Сколько раз пытался заглянуть ему в глаза, но такое впечатление, что он смотрит сквозь тебя. Конечно, такой взгляд бывает у людей с косоглазием или у наркоманов. Но. Скажу без всяких преувеличений, скажу так, как думаю: он бывает у ещё одной категории людей. Ну, например, у профессиональных убийц. От него возникает такое ощущение, что он может с лёгкостью убивать, глядя прямо в глаза своей жертве и при этом дружески улыбаясь. Я бы мог сказать, что они пустые, что в них нет ничего. Но я бы соврал. Потому что в них есть ненависть.
Иногда одного взгляда достаточно, чтобы всё о человеке понять.
Я прислонился плечом к дверному проёму, чтобы не грохнуться на пол, и уловил тот дрожащий момент, когда вокруг рассыпались девчачьи вдохи и выдохи. Это Шуга перекатил зубочистку, что зажимал между зубами, на другую сторону рта. Он прищурился, и губы его самоуверенно дрогнули, растягиваясь в лёгкой улыбке и выставляя на всеобщее обозрение ровные зубы. Он будто шипел, словно бездомный чёрный кот.
