Просыпаюсь от звука, который издаёт зажигалка, когда резко ею чиркаешь. И моё пробуждение больше похоже на тот «дзынь», который издаёт микроволновка, когда заканчивает разогревать пищу. Я люблю этот звук, потому что после него возникает это ликующее чувство. Предвкушение оттого, насколько вкусной будет твоя разогретая еда. Но этот «дзынь», которым сейчас являлось чирканье зажигалки, меня совсем не радовал.
Как же я в этот момент хотел открыть глаза и оказаться в своей тёплой постели. В окружении запаха комиксов и орехового мыла. И чтобы все воспоминания, которые огромной чугунной наковальней ёбнулись об мою голову, оказались просто сном. Я бы всё отдал, чтобы это было во сне. Отдал бы все накопленные сбережения для колледжа, коллекции редких комиксов и книг. Забирайте, только избавьте меня от этого.
Чёртова марихуана. Очередной вопрос: зачем? Безмозглый тупой идиот.
Голова очень болит, несмотря на то, что я не принимал никакого алкоголя. И, знаете, болит не как обычно, а как-то изнутри. В сознании стоит гул, словно в ушах кипит кровь. Словно в башке нарастает какое-то ядро. Мне нужны мои таблетки от давления. И душ. И моя постель.
Блять, школа!
— Эй, Чимин-а, — звенит в моей голове голос Тэхёна. — Просыпайся.
На глаза будто плеснули луковый соус: очень щиплет. В груди, где-то под сердцем, колет. Я морщусь от головной боли и преодолеваю тяжесть в веках, приоткрывая глаза и снова морщась, но уже от света. Те чёрные шторы распахнуты, солнечный свет озаряет всю комнату. Деревянная форточка открыта, именно поэтому, видимо, вчерашнего кумара уже нет. Воздух чистый. Фокусирую взгляд.
Я лежу на том самом диване, перевернувшись на живот и прижимаясь отёкшей щекой к жёсткой клетчатой обивке. Из-за отсутствия подушки шею немного колет и жжёт. Перед глазами размытый образ Тэхёна. Парень растянулся на полу рядом с диваном, лёжа на спине всё в той же одежде.
Он подкурил сигарету, чем, собственно, и разбудил меня.
— Выглядишь болезненно, — сонным взглядом смотрит на меня, улыбаясь краем губ, которые приняли более живой оттенок и стали не такими бледными.
— А чувствую себя ещё хуже, — охрипшим голосом отвечаю я и сам его не узнаю.
— Это странно. От травы не должно быть так хреново, — заверяет блондин, следом затягивается сигаретой и выдыхает дым струёй, облако поднимается к потолку и растворяется.
