Они шли довольно быстро, так, что Санс еле успевал за Папирусом. Они почти перешли на бег, когда Санс в четвёртый раз подряд попросил замедлиться. Казалось, Папсу бег приносил только дополнительное удовольствие. Или же он просто хотел поскорее все начать, он ждал этого момента и грезил о нем довольно долго. Вскоре они очутились у дома.
— Чёрт возьми, Папс, почему мы не использовали короткий путь? — Санс задал довольно очевидный вопрос. Папирус замешкался.
— Я… Я просто хочу провести с тобой больше времени и нигде не срезать, — скелет заботливо потрепал Санса по черепушке, — ну и в какой-то степени, я забыл про них, — он смутился.
Они вошли в дом. Он выглядел пусто и неуютно, после временного переезда свап братьев.
— А я соскучился по Блу… — улыбнулся Папс, — сейчас мы бы ели отменные тако, — Глаза Санса загорелись.
— С кетчупом?
— И с мёдом. — вздохнул Папс.
Они ещё некоторое время стояли и смотрели друг на друга влюблённым взглядом. Оба до сих пор не могли поверить в случившееся.
— Нет, я так больше не могу, — в приливе возбуждения, Папс, тяжело дыша, стащил с Санса куртку, уткнувшись в него лоб в лоб, стянул и футболку. Он хотел поцеловать, но стал осторожно, но сильно покусывать рёбра низкорослого брата. Санс застонал. Он так сильно ждал этого… Теперь он хотел, чтобы его просто взяли… Чтобы он был под контролем.
— Да. Блять. Ннгх, — Санс вцепился в толстовку Папируса. Он знал, что это было только начало. Но ему уже так хорошо…
Вскоре Папсу надоели эти «нежности». Он лениво стянул с себя одежду и тут же повалил Санса на спину.
— Папирус!
— Что?
— Я... Я хочу, чтобы тебе было хорошо по-другому. Я планировал начать с этого,— Санс смутился.
— Если тебе так лучше, мой косте-друг, давай начнём с этого.
Теперь уже Санс повалил Папируса на диван, расстегнул его шорты, и они тут же отправились на пол. Показался ярко-оранжевый, светящийся орган.
(— Он возбужден. Как и я, — подумал Санс.)
Он опустился. В начале, легко прикоснулся языком к самой головке. Папирус тяжело выдохнул. Это преподносили ему невыносимый экстаз. Он даже представить не мог, что будет дальше. Но жаждал этого всей душой, что теперь, вместо тускло-серого, сверкала ярко-оранжевым, почти ослепляющим светом. Санс заметил это. Он легонько провел пальцами сначала по рёбрам, затем спустился на позвоночник, что заставило вырваться из разинутой пасти высокорослого скелета очередной стон, и даже всхлип. Сансу это понравилось. Недолго думая, он целиком заглотил член и в ту же секунду запустил руку под ребра и сжал душу Папса, что светила так ярко уже сквозь пальцы скелета. Папс прогнулся и застонал, его рот раскрылся в беззвучном крике. Санс знал, что это не приносит боли. Знал, что Папирусу сейчас невыносимо хорошо. Он был уже близок к оргазму, Папс содрогался всем телом, приближаясь к излитию, все его кости наполнились теплотой, он кричал и стонал, вцепившись обеими руками в череп Санса и заставляя его двигаться ещё быстрее. Он уже не мог сдерживаться, все его тело невыносимо горело, дыхание становилось все чаще, и Папирус кончил. Санс облегчённо выдохнул и жадно стал слизывать всю ту жидкость, что свап брат излил прямо ему в рот. Все ещё содрогаясь и тихонько постанывая от продолжавшихся прикосновений, Папирус взглянул на Санса, потянул к нему руки, как младенец, обнял, повалил на живот и изо всех сил прижал его к себе. Ему было слишком хорошо. Хотелось, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Однако совесть высокорослого не покидала мысль, что он не сделал Сансу достаточно хорошо. Ещё крепче прижав брата к себе, он провел рукой сзади по позвонкам, что заставило скелета коротко вздрогнуть, обошёл круг и спустился ниже пояса, дотронувшись до возбужденного органа.
Обхватив его и несильно сжав, он стал медленно двигать рукой вверх-вниз. Санс прижался к брату и тихо застонал.
(— Он тяжело дышит, — сейчас Папирус ощущал каждую косточку Санса. Себе он бы это сделал намного грубее, но он знал, что Санс не любит грубость и старался быть как можно нежнее.)
— Ах... Хнн… П-папс… Прошу… — из его груди вырывались уже частые и довольно громкие стоны.
Папирус решил кое-что добавить в их общее удобольствие. Ощутив прилив возбуждения, он продолжал дрочить братцу, примеряясь к сладко манящей дырочке ниже таза. Ни в коем случае не желая сделать Сансу больно, он обслюнявил пальцы и нежно прикоснулся к отверстию, затем к своему члену. Санс почувствовал прикосновение.
— Б-бро? Ты с-собираешься с-сделать это? Умгх.., — Санс хотел этого, но не знал, что это будет так.., — Аахх!
Папирус довольно медленно, но все же слегка болезненно вошёл и начал двигаться.
— Тебя нужно разработать, разве я не прав? — Папирус продолжал одной рукой водить вверх-вниз по члену братца, одновременно двигая бёдрами. Санс простонал что-то невразумительное, но полное наслаждения и приближения к экстазу.
— Ухх. Санс, ты можешь пока не кончать? — Папирус уже успел сильно возбудиться и начал двигаться быстрее.
— Я что, способен этим управлять? — возмутился скелет.
— Я... Я просто хочу, чтобы мы кончили. Вместе… С-саанс... — теперь уже стонал Папирус, — ещё немного… Потерпи... Расслабься, бро.
Он двигался все быстрее и быстрее. В порыве возбуждения он сильно сжал ладони, что даже в какой-то степени нравилось Сансу. Внезапно низкорослый ощутил непреодолимое чувство, из его души что-то лилось, направляясь прямиком к главному органу.
— П-папс, я кажется сейчас… — но он не успел договорить. Горячая, ярко-синяя субстанция выплеснулась из него, попав на руку Папса. Санс задрожал всем телом, замер на пару секунд и тут же обмяк в объятиях брата, что излился всего пару секунд назад и теперь дёргался и постанывал в унисон с братцем. Низкорослый ещё крепче прильнул к Папсу, уткнулся в него и стал наслаждаться запахом его костей. Это было прекрасно. Оба они даже не могли представить, что их первый раз пройдёт именно так. Папс тяжело дышал, обнимая брата. Прошло некоторое время, и он понял, что Санс уснул. Папирус ухмыльнулся, слез с дивана и поднял брата с помощью магии. Он отнёс его к себе в комнату и положил на матрас. Влюблённо улыбнувшись, он лёг рядом, прижал к себе маленького скелета, и, наслаждаясь временем, которое, к слову, было слишком раннее, чтобы засыпать, прикрыл глазницы и утонул в сновидениях, крепко прижимая к себе маленького скеле-братика.
