Твистер и пара лентяев

Совет и ловушка

— Тук-тук, — он ждал ответа довольно долго. Затем постучал сильнее, — тук-тук! — за дверью послышались быстрые шаги, потом отдышка.

— Кто... там? — дыхание все ещё было прерывистым.

— Любовь… — вздохнул Папс.

— В каком смысле? — дыхание стихло.

— Влюбился я, чувак, — Папс прислонился спиной к двери и сполз на пол, — совет нужен.

— Что ж, вероятно, все достаточно серьёзно, ведь твой каламбур был совсем не каламбуром, — голос стих, вероятно, его обладатель задумался, — насколько сильно ты влюблен?

— До мозга костей. Запредельно сильно. И в сексуальном плане тоже, — Папс смутился. Ему больше её хотелось это обсуждать. Но совет был нужен.

— Если ты сомневаешься во взаимности, лучше просто спросить у него…

— Я не хочу пересекаться с ним, — перебил Папирус. Он понял, что выразился непонятно. Вроде любит, а вроде не хочет видеть. Папирус решил пересказать собеседнику вчерашний день.

-…И его тело оказалось прямо под моим. Я… Ощутил прилив возбуждения, испугался и сбежал в гараж. Потом пошёл домой, чтобы... Исправить это. Всё. — Папирус снова залился краской. Он не называл имён. За дверью промолчали. Скелет уже успел пожалеть, как за дверью раздался протяжный выдох.

— Значит, испугался? — хмыкнул голос, — да, случай тяжёлый. И ты не знаешь, чувствует ли он то же самое к тебе? Ты говорил, что он тоже очень смутился. И не отпихнул тебя, когда ваши лица были на близости поцелуя…

— Боюсь, что это был просто шок, никому я не нравлюсь, — Папирус закрыл лицо ладонями, — ну вот что мне делать, я не хочу с ним пересекаться, потому что тогда он точно все узнает, но и не могу перестать о нем думать…

— Скажи всё напрямую.

— Ч-что?

— Скажи. Всё. Напрямую. — Голос звучал твёрдо, — Да, это будет больно, если он откажет, но уверен, вы всё же останетесь друзьями, и для тебя все будет точно также, кроме камня на душе, что он ничего не знает.

      Он был прав. За последние дни душа Папируса и правда немного потускнела. Он знал, что она своим оттенком выражает чувства, но её тусклый свет держался уже довольно долго, и это было ненормально для обычной эмоции.