В надёжных руках

5 глава

Господин Мартын Тихий уронил от неожиданности ручку, когда кто-то подошел сзади и обнял его. Так могли обнимать только руки сына.
— Дюро, мой Дюро, это ты или только сон?
— Нет, отец, это не сон.
— Ты приехал ко мне или к Михаилу? Если к нему, то три дня назад он уехал. Жаль, что ты не застал его дома, может быть, тебе удалось бы отговорить его от поездки.
— Мы встретились с братом в дороге. Однако, что я вижу, отец, ты сидишь над счетами! Неужели дела так плохи, как мне говорил Михаил?
— Довольно плохи, сынок. Наверное, старый Фома Годолич в последнее время и в самом деле был не в себе. Прежде такой осмотрительный, он допустил одну за другой несколько ошибок. Но все можно было бы исправить, если б не его последний, роковой шаг, который и сделал Михаила несчастным на всю жизнь!
— А что Ольга, отец, как она?
— Не знаю, что и сказать о ней, сынок. Она для меня загадка. Поначалу мне казалось, что ее интересует хозяйство. Но после того как уехал Михаил, она стала ко всему равнодушна, не занимается кухней, не ухаживает за птицей, лишь запирается у себя в комнате или идет гулять. Раньше я защищал ее перед Михаилом, но теперь догадываюсь, почему он, бедный, сбежал от нее в Бразилию. Она очень несимпатичное создание и вовсе не пара нашему красивому юноше. Однако оставим их в покое. Раздевайся, присаживайся. Надолго ты к нам?
— Этого я еще не знаю, отец, время покажет. Ты меня звал, и вот я здесь. Михаил предложил мне свою комнату. Не обнимай меня так крепко, отец... У тебя на глазах слезы?
— Дюро, радость моя! Такая неожиданная радость! Пойдем же со мной!
Вскоре все узнали, что в имение приехал доктор Тихий, чтобы остаться в нем. Все, конечно, обрадовались. Кузен и друг молодого хозяина всегда был здесь желанным гостем, тем более теперь, когда старик умер, а молодой барин из-за своей неудачной женитьбы вынужден был оставить отцовский дом и уехать на чужбину. Все сочувствовали молодому хозяину. Хотя прислуге никто ни о чем не говорил, все догадались, что сорваться с места его заставило присутствие этой, столь неприятной ему, молодой особы. Как хорошо, что хоть господин доктор приехал!
Примерно через час дядя Мартын постучал в дверь комнаты своей племянницы;
— Дитя мое, хочу тебе сообщить, что приехал мой сын, о котором я тебе вчера рассказывал. По желанию Михаила он поселится в его комнате. Я сообщаю тебе об этом, так как он хочет здесь остаться, если ты ничего не имеешь против.
— Я?.. Я думаю, что не должна иметь своего мнения об этом. Делайте, что хотите.
— Я не пришел просить у тебя разрешения, — возразил дядя Мартын несколько раздраженно. — Я лишь хотел попросить быть с моим сыном поласковее, чем с остальными. Он не заслужил плохого обращения.
— У господина доктора не будет повода на меня обижаться, — ответила она холодно.
— Я вам обоим чужая и с сегодняшнего дня, чтобы вам не мешать, могу даже не выходить из своей комнаты. Впрочем, вы остались за хозяина дома, и прислуга, выполняя ваши приказы, будет относиться к господину доктору так, как он привык.
— Хорошо.
Дядя Мартын поклонился и вышел. Лишь одно уязвимое место было в сердце этого человека — его сын. Обиду, нанесенную грубинкой, он, наверное, не скоро сможет забыть. Как она смела сказать, что не намерена оказывать гостеприимство его сыну! Через несколько минут Мартын увидел, как Ольга, закутавшись в платок, вышла в сад. Что же она там делала?
Закрыв за собой калитку, она подошла к старому, разбитому молнией дереву, села на него, словно в кресло, и, достав из сумочки книгу, принялась за чтение. На землю опускался осенний туман, стаи ворон кружились над головой девушки. С этого места можно было рассматривать башни старинного замка, построенного на берегу Дуная, и господский парк, который простирался до самого берега реки. Но Ольга, углубившись в чтение, ни на что не обращала внимания. Она не замечала, как взвихренные ветром красные и желтые листья прилипали к ее платью. Не слышала она, как кто-то тихо подошел к ней и теперь стоял рядом, заглядывая в книгу через ее плечо. Лишь когда приятный голос сказал:
«Добрый вечер!», девушка испуганно обернулась. В первое мгновение она хотела спрятать книгу, но потом закрыла страницу ладонями.
— Добрый вечер, — ответила Ольга холодно.
Она догадывалась, кто это был. Наверное, брат Михаила. И украдкой оглядела его. На Михаила он не походил: ни красоты, ни надменности. Лицо у этого человека со стройной фигурой было очень бледное, глаза большие и синие, а волосы густые, каштановые и еще короткая бородка. Особое внимание обращали на себя его белые ухоженные руки.
— Вы нашли себе хорошее местечко, Ольга, — заговорил он с ней, как со старой знакомой. — Разрешите представиться: я — доктор Тихий, ваш кузен и на некоторое время ваш домочадец... Хорошо, — продолжил он, не обращая внимания на ее равнодушный вид, — что вы снова просматриваете свои учебники.
Повторение — мать учения. Если я не ошибаюсь, у вас в руках география. Это был, наверное, ваш любимый предмет?
— Да, я очень любила географию, но еще больше ботанику, — ответила она.
— Я тоже, — поддержал он ее, — поэтому и решил стать врачом. И теперь мне хотелось бы лечить людей в вашей округе. Вы мне поможете в этом? Я слышал, что вы хорошо умели ухаживать за своими больными родителями.
— Мне не хватает знаний, но, если вы мне скажете, что надо делать, охотно помогу. Там, в долине за рощей, стоит хижина, где живет одна очень больная женщина. Вы не могли бы посетить ее?
— С огромной радостью, если вы меня туда проводите.
Ольга встала.
— Но она очень бедна, — робко добавила она.
— Я намереваюсь лечить вообще бесплатно.
— Странно, другие врачи этого не делают, — заметила она с горечью.
— А я — исключение.
Перед тем как вернуться домой, они решили погулять по лесу. И через час уже сидели в уютной гостиной замка у догорающего камина. Хотя стояла ранняя осень, в комнатах было довольно прохладно.
— Как здесь хорошо, — сказал молодой врач. — Ольга, можно попросить вас уделить мне немного внимания? Я хотел бы вам кое-что сказать.
Она удивленно посмотрела на него, затем утвердительно кивнула и, когда он сел в кресло у камина, опустилась на низенькую софу, которая как будто была сделана специально для нее. I
— Ольга, мне очень нужна сестра. Вы смогли бы мне заменить ее?      f
— Я? — переспросила она, смутившись, и почувствовала, как потеплело у нее в груди.
— Да, вы. Вы одиноки и знаете, несмотря на вашу молодость, что значит страдать, и меня в жизни ждут только страдания.
— Но почему? — она невольно придвинулась к нему.               |
— Я неизлечимо болен.
— Правда?!
Ольга растерянно посмотрела на него, и в ее глазах заблестели слезы.
— Я единственный сын у отца, его последняя надежда. И он делает все, чтобы я выжил. Я пока не похож на больного и, наверное, не скоро буду иметь болезненный вид, поэтому поведение отца может показаться вам странным, а мое — эгоистичным. Думая так, вы были бы не правы. Вы здесь хозяйка, и от вас зависит, как я буду чувствовать себя в замке. Если вы станете мне сестрой, то присутствие больного, которому иногда необходимы внимание и забота, вам не будет в тягость. Как врачу мне приходилось видеть, что может сделать любовь сестры. Когда мы были в лесу, мне пришла в голову прекрасная мысль. В детстве я всегда мечтал стать учителем. Вы еще очень молоды, а из-за раннего замужества лишились возможности учиться дальше. Но ведь учиться вам необходимо. Я буду вам очень признателен, если вы примете меня как брата и как учителя. Меня бы это немного отвлекло от мрачных мыслей, и я меньше бы думал о своей болезни. И вы тоже выиграли бы от этого. Можно попросить вас дать мне возможность с пользой прожить оставшиеся мне здесь, на земле, дни?
— Пожалуйста, не просите! — взмолилась она. — Я все сделаю для вас. Однако вы ошибаетесь. Все считают, что я ограниченная и глупая, ничему не могу научиться и что мое место на кухне.
Голос Ольги дрожал от обиды, но доктор сделал вид, будто не понял ее.
— Учитель может оценить ученика лишь во время занятий. Что касается кухни, то я, как врач и химик, должен защитить вас. Раньше я часто готовил и сейчас был бы не прочь, если бы не мои легкие. Я считаю, что хорошо приготовленная пища — лучшее лекарство от многих болезней. Я бы на вашем месте внимательно следил за здоровьем ваших домашних.
— Значит, вы не считаете это прислуживанием? — допытывалась Ольга. Лицо ее оживилось и стало очень милым и симпатичным.
— Нет, конечно. Такое «прислуживание» называется любовью и заботой. Посмотрите на меня: я еще молод, и все же мне не хватает одного, но очень важного для жизни
— здоровья. Сохранение или восстановление здоровья людей важнее всех научных изысканий. Надеюсь, что вы теперь по-иному отнесетесь к своим кулинарным занятиям. Мне лично они могут принести облегчение, даже продлить жизнь.
— Вам? — от волнения она покраснела. — Если вы мне расскажете, как вам нужно питаться, я с радостью займусь этим.
— Скажу, если вы примете меня как брата и позволите быть вашим учителем.
Он протянул ей руку.
— А теперь скажите мне, что с вами, что у вас болит?
— В данный момент ничего, сестричка. Мне здесь, у камина, так хорошо, будто я в Италии. А вообще у меня часто бывают боли в груди и в спине.
— Но кашля у вас, по-моему, нет?
— Вообще-то нет, только когда простужаюсь. Вот тогда мне плохо, и в боку бывают сильные боли.
— Может быть, вы приляжете на кушетку? — произнесла она заботливо.
— С удовольствием, если мы пододвинем ее поближе к камину.
— В таком случае вот эту скамеечку я поставлю вам под ноги, а под спину положу подушку, чтобы вы могли откинуться на нее. У моего отца были больные легкие, и он страдал от сильной боли в спине.
Когда Дюро, позволяя проявить о себе заботу, на мгновение задержал в своей руке ее маленькую руку, которая заботливо поправляла подушку, тень странной, почти победной улыбки скользнула по его лицу.
— А теперь я приготовлю вам чай, какой настаивала на горных травах для моего отца. Он обязательно принесет вам облегчение. Может, вы немного отдохнете с дороги.
Врач даже не заметил, как она упорхнула, словно добрая фея из сказки.
— Дюро, что ты с ней сделал? — вдруг прозвучал над ним удивленный голос отца.
— Это ты, отец? Ты видел, как она за мной ухаживала?
— Конечно, я не верю своим глазам. Поэтому и спрашиваю: что ты с ней сделал?
— Ничего особенного. Я только коснулся струн ее женского сердца, и оно отозвалось участием. Помоги мне, отец, воспитать Ольгу до возвращения Михаила. Поверь, что за ее невзрачной внешностью таится прекрасная душа и скрывается благородный характер. Ведь она еще ребенок. Ты всегда уговаривал меня лучше питаться, и теперь, когда вы оба со мной, я смогу это делать. Ольга в детстве недоедала, а здесь от тоски и вовсе перестала есть. Я позабочусь, чтобы и она, хорошо питаясь, набралась сил и окрепла.
— Ну, ну, попробуй! — ответил отец добродушно, а про себя подумал: «Как бы ты не разочаровался, сынок».
— Нет, наша госпожа все-таки странная! — шушукались слуги первые две недели после приезда доктора. — Как погода в апреле! И сколько это у нее продлится? Конечно, если бы все так и оставалось, нам было бы неплохо. С тех пор как она следит за кухней, нас кормят намного лучше. И всюду порядок. Для господ она обычно готовит сама, потому что молодой доктор болен. А после обеда они учатся по книжкам. Как в школе! А вечером она по его рецептам готовит лекарства и делает порошки. Как в аптеке! И вообще, она стала совсем другой, более общительной. Интересуется, здоровы ли наши дети, а если кто из них захворает, она сразу приходит на помощь.
Да, эта молодая женщина была, как цветок, который увядал в тени, но вдруг, оказавшись на солнце, начал тянуться к свету и раскрывать свои лепестки. Господин Мартын давно забыл, что сердился на Ольгу. Она так хорошо ухаживала за его сыном, что Дюро заметно поправился и теперь, невзирая на ранние холода, ежедневно навещал больных.