Лед небес

XV. Адраган

Пытаясь сотворить себе проводника, Иммануил выбирал тех, кто связан с потусторонним миром, но никогда не думал кого-то с ним связать. А ведь он кого угодно мог увлечь на небеса и открыть на призраков глаза.

Как Адрагану.

***

Чудом вернувшись с того света, Адраган заснул. Усталость сморила и Хлою; она то и дело порывалась что-то Эрхарту сказать, но, не решившись, сама ушла спать. Но Иммануил все равно был прочно уверен, что завоевал ее согласие. Беспокойство о ней отошло на второй план, а на первом оказались опасения насчет Адрагана, сон которого он стерег.

Он воспользовался помощью бандитов, чтобы пожертвовать одним, но удар ножом нанес сам — никто с Адраганом больше не справлялся. Было темно, Иммануил атаковал сзади, но Адраган успел посмотреть на него. Запомнил ли он лицо нападавшего и всю ту боль, что нанесла ему рана? И как его исцеление объяснить ему? Все рассказать и во всем признаться — и, возможно, упустить согласие Хлои, давшееся таким трудом? Или снова попросить поддержки у миров? А, может, и своих сил хватит? Хватит ли сил обратить мертвецом не душу, но память? Или память сама послужит ему?

Пока Иммануил думал, как применить дарованную ему силу, Адраган оклемался, и взгляд его был пронзителен и ясен — он помнил все и все осознавал. Осознавал, что Эрхарт сломал Хлою еще до того, как сломал его. И молчал. А Иммануил ему все рассказал. Адраган продолжал молчать, буравя его ясностью своего взгляда и скрывавшейся под ней пеленой глухого отчаяния. Единственный вопрос, который Иммануил от него услышал, был вопрос о Хлое. О том, что с ней станется, когда Эрхарт воплотит план в яви.

Иммануил опешил немного, но честно ответил о том, что ее ждет. Если успеха достичь не удастся, Хлое грозила божья кара — но в мир живых он вернет ее при любом раскладе. И ты уж тогда, Адраган, ее береги, особенно от тех, кто напомнит тебе обо мне.

Кивнув, друг Хлои вновь замолчал. И его молчание полнилось тем, чего не выразишь словами и что слышно лишь в тишине — так Хлоя слушать умела. И ее навык Иммануил перенял.

Он не страшился того, что Адраган все ей расскажет; это Адрагану надлежало бояться, как бы не проболтаться и отвести от нее клинок правды. Правды не о ней, ставшей деталью в Эрхартовых планах, а правды о нем самом, об Адрагане, который с ней, отмеченной смертью, сравнялся. Холод всеобъемлющих небес, узнай о нем оба, разрушит их и без того худеющие узы, ведь друг, которого она так старательно оберегала, не уберегся. И это — обоюдные попытки скрыть свою связь с небесами — отдаляло их так же, как и сближало.