Если любовь приносит боль и страдания

Тяжелое утро.

Оказавшись в одиночестве, Кахия осторожно сполз со свадебного ложа, и морщась от боли, осторожно направился в купальню. За то время, что у него было до церемонии, он неспешно изучил свое будущее жилище. Оберегая потревоженное тело, юноша переступил порог обители хрустальной воды и неземной неги.
      Небольшая чаша бассейна приветливо переливалась, бликуя от ярко горящих лампад, на стенах и потолке, украшенных синим мрамором всевозможных оттенков от нежного до грозового.

      Омега уже осторожно спустился в воду, когда к нему подбежал едва проснувшийся слуга, сразу бухнувшийся на колени, при этом бормоча извинения и умоляя господина о прощении. Почти ничего не поняв в невнятном бубнении, мадаризанец поспешил успокоить испуганного юношу.
      — Перестань, Аташ, я не сержусь. Лучше побудь рядом, пока я здесь. — Молоденький прислужник просиял белозубой улыбкой, и почти не торопясь, поинтересовался, не нужно ли чего доброму господину. Получив заверение хозяина, что ему требуется только тишина, Аташ расположился неподалеку, начав с неподдельным увлечением наблюдать за проказами ветерка, что играл с листьями садовых деревьев в предрассветных сумерках.

      Кахия же, получив долгожданный покой, аккуратно исследовал поврежденное место. Повода для особой тревоги не обнаружилось, но вот новых контактов пока лучше не допускать. Только вот незадача, стенки лона уже набухли, а это значит, что его «лунные дни» начнутся не сегодня, завтра. А намерение принца посетить его во время течки обещало новые муки. Устало откинувшись на бортик, мадаризанец прикрыл глаза. Не успел он погрузиться в блаженную дрему, как Аташ негромко сообщил о приходе придворного целителя — достопочтенного Файрата Мехди.

      Позволив расторопному слуге помочь выбраться из воды, Кахия с улыбкой принял чистое одеяние, завернувшись в него, словно в кокон. После облачения, он неспешно добрел до спальных покоев. Пожилой старец учтиво поклонился.
      — Мир тебе, ша-аб джанис. Будущий повелитель Орбисуйи повелел мне осмотреть тебя и оказать необходимую помощь. Ты позволишь мне это?

      Грустно усмехнувшись, Кахия промолвил, медленно подбирая слова.
      — И тебе, мир, почтеннейший. Я сделаю все, что ты посчитаешь нужным. С чего начать? — Юноша чуть заметно вздрогнул, подойдя к перезаправленной постели, терпеливо дожидаясь указаний.
      — Господин, ляг лицом вниз, подними бедра, а ноги разведи как можно шире.
      Щек мадаризанца коснулся легкий румянец, когда он осторожно опустился на прохладные простыни. Сознание все еще ждало резкого окрика, а тело грубых прикосновений. Приняв нужное положение, Кахия, сгорая от стеснения, судорожно вцепился в шелковую ткань. Удивительно мягкие руки, не доставляя лишней боли, профессионально исследовали пострадавшие места, при этом максимально аккуратно проникая внутрь. Уже потом, смоченный чем-то жгуче-прохладным тампон заменил пальцы. Хрупкие стенки лона вначале остро обожгло, а затем окутало живительное облегчение.
— Вытащи его минут через пятнадцать. Целебную настойку пей между трапезами, она не даст воспалению развиться больше. А теперь ложись, тебе нужен покой. И не беспокойся, в эту течку альфа тебя не побеспокоит, спокойно восстанавливайся до следующей. Наследник престола может быть вспыльчивым и грубым, но он не сумасшедший, чтобы идти наперекор отцу. У владыки Орбисуйи на тебя большие надежды, постарайся оправдать их. — В возникшей паузе Кахия был одарен внимательным взглядом темно-карих глаз. — Сейчас уже утро, ближе к обеду я навещу тебя. И прикажи Аташу поменьше утомлять тебя, я-то хорошо знаю эту болтливую сороку. До встречи, ша-аб джанис.— Молчаливо кивнув в ответ, омега без сил опустился на подушки. Оскверненные тело и дух мечтали лишь об одном — упоительной тишине.