Если любовь приносит боль и страдания

Горькое известие.

Покои Имана встретили Сактияра неброской роскошью обстановки, вкупе с прохладой, приносимой прелестными фонтанчиками, искусно скрывающимися за обильной зеленью и архитектурными полетами мысли здешних мастеров.

      Разомлевший от полуденного зноя адонис лежал на левом боку, положив красивую голову на вытянутую руку. Тем временем правая, живя собственной жизнью, лениво водила тонким пальчиком по поверхности небольшого бассейна. Ручные рыбки азартно гонялись за своеобразным поплавком, вызывая усмешку умиления на скучающем лице. Торопливые шаги альфы были услышаны еще издалека. Иман не пошевелился и тогда, когда сильное тело тихонько опустилось за спиной, и прижалось к нему грудью.
— Приветствую тебя, халим*.— Ласковое прозвище согрело сердце нежностью, и заставило омегу зубами слегка закусить нижнюю губу. — Я сильно истосковался по тебе. — Проникновенный шепот предназначался миловидному ушку, а почти невесомые прикосновения обнявшей руки — плоскому животу.

      Лежащий на краю бассейна благодушно принимал ласки, очаровательно морща нос, подобно сомлевшему на солнцепеке котенку. Тем временем смуглые пальцы, едва касаясь, рисовали по желанному телу ведомые только им узоры. — Халим, у меня с отцом состоялся серьезный разговор. — Голос за спиной избавился от возбужденной хрипотцы. — Меня ждет второй брачный обряд.

      — И… ты проделал весь этот путь, чтобы сообщить о своих изменах мне на вполне законных основаниях. — Несмотря на показушно-равнодушный тон, Сактияр почувствовал, что его любимый напрягся.

      — Халим, стране нужен наследник. Отец и так долго ждал. Поэтому он и сосватал мне принца из… как она там называется… хммм, ….Мадаризан. Иман, мои узы к тебе не станут менее зыбкими. И мне неведомо, почему ты не можешь понести от меня. Твое дитя могло примирить отца с твоим происхождением. Поверь, моя душа противится этому браку, но эмир не оставил мне выбора. Всё уже решено, дату церемонии назначат после прибытия почетного гостя. А он уже в пути, и приедет со дня на день. Ты, в любом случае, останешься старшим, но… — голос принца в миг стал суше и жестче, — …не единственным супругом. Так что не думай, что я не смогу полюбить и младшего. Постарайся быть пылким, и тогда я еще долго буду интересоваться тобой.

      Сактияр поднялся на ноги, глядя сверху вниз на поднявшегося следом и севшего на колени любимого. Иман сидел к нему спиной, неподвижно, словно одна из многочисленных статуй, раскиданных по огромному саду. Только яркая накидка, да слегка подрагивающие украшения в волосах выдавали в нем живого человека. Окружившее их молчание изредка нарушалось трелью певчих птиц.

      Спустя несколько тягостных минут халим тихо произнес. — Прости меня, ахтар**. За то, что не смог порадовать твое сердце младенцем. — Сактияр удивленно уставился на любимую «колючку». Его уши впервые слышали подобные речи из уст надменного красавца. — И еще, — изящная голова с опущенными ресницами, медленно повернувшись, едва коснулась правого плеча, — я хочу сопровождать тебя при встрече… — тонкие губы, подрагивая, силились выдавить следующие слова — …его. Я должен видеть того, с кем мой ахтар будет делить ложе. Ты позволишь мне это, Сактияр?

      Сосредоточенно оглядывая прямую спину, наследник Орбисуйи коротко бросил. — Нет. — И резко наклонившись схватил любимого за подбородок. — Подумать только, да ты ревнуешь! — Иман не ожидал прикосновений, и поэтому не успел спрятаться под привычной маской безразличия, отчего его взгляд исподлобья метал искры, а губы сжались в тонкую нить. — Знал бы я раньше, какой огонь скрывает моя красавица, то для вида еще бы посопротивлялся решению отца. Великий творец, я отдаю должное его мудрости. Мой халим всё же любит меня, хотя всеми силами пытается убедить в обратном. — Подбородок в его пальцах нервно дернулся, а губы Сактияра тронула снисходительная ухмылка. И пристально глядя в  упрямые глаза, принц произнес. — Ты прекрасен в своей необузданной дерзости… — затем, уткнувшись носом в висок, возбужденно прошептал, —…и этим меня очень волнуешь, …мой… — шепот стал совсем тих, — …эдин шэли***.
Пробыв в страстном оцепенении еще пару минут, принц вырвался из охватившего наваждения, выпрямился, и легонько оттолкнув подбородок любимого, незамедлительно покинул ставшие удушающими покои, не видя, как прямая спина надломилась, позволив легкой накидке соскользнуть с левого плеча, обнажая некоторую часть обольстительного тела. Не видел, как обессилевший в раз омега охватил себя левой рукой за правое плечо, и как об это запястье тут же устало оперлась правой щекой голова. Не видел он, как ладонь правой руки, лежавшая недавно на бедре, а теперь поддерживающая его халима в вертикальном положении, сначала опиралась на плитку бассейна растопыренными пальцами, а затем собралась в кулак. Но что уж точно не суждено было увидеть Сактияру, так это крохотную слезинку, скатившуюся из-под крепко сомкнутых ресниц.
* Халим - любимый
** Ахтар - звезда
*** Эдин шэли - мой единственный