Учиться, учиться и еще раз мучиться.

Без названия 20

Крепкие руки сжимали мою талию и удерживали навису, мои же ручки жадно обвивались вокруг чужой шеи. Я всем телом чувствовала жар от мужского отчего-то родного тела. Наши дыхания сливались в одно. Мир вокруг переставал существовать, концентрируясь на чужих губах, которые властно терзали мои так, как будто я задолжала им целое состояние. Я изгибалась в ответ легким ласкам и была готова на все, разум уже давно помахал ручкой и сказала: «Смирись».

Мне было хорошо... от незнания. Я зажмурила сильно глаза, когда только почувствовала, что кто-то обнимает со спины. Мне не хотелось знать имени... лица... Я хотела лишь чувствовать то, на что мое тело отвечает всевозможными способами.

Да, это эгоистично, но что я могу поделать... Мне страшно. А что если мой разум сыграл со мной злую шутку. А вдруг там Ритор?! Я же умру от стыда! А что если там Дем?! Вдвойне умру!

Мне было стыдно до безумия, но хорошо до той же стадии. Резко поцелуй остановился. Мужчина чуть отстранился, поставил меня на ватные ноги и стал водить руками по моим щекам. Он еле коснулся моего носа губами, зажигая во мне дикий интерес. Кто же? Кто же такой дикий и домашний, сладкий и горький, грубый и нежный?!

Я не выдержала, желание узнать пересилило... Я открыла глаза и в груди что-то судорожно сжалось, разбилось и осыпалось... Я даже думать о нем перестала, а он так подло... подло покорил...

- Магистр Зерцель?!- закричала я и начала его отталкивать.

Он даже не пошатнулся, лишь сжал меня крепче. А я старалась! Била его, пинала, кричала, звала на помощь. Я не хочу сдаться. Не хочу! Неожиданно я перестала чувствовать ногами опорою. Но ведь ректор даже не дернул рукой?!

На щеках Зерцеля проступила серебристая чешуя, волосы стали зеленеть, тело набирать мускулатуру. От страха не могла и звука из себя выдавить, я лишь уперлась руками в грудь магистра и ужасалась. А ректор улыбался и так довольно, будто он только что поймал желанную золотую лань.

- Тесир амен серитс,- прошипел монстр и коснулся моей щеки раздвоенным языком.

Я испуганно черпнула ртом воздуха и подставилась. Холодные твердые губы накрыли мои. Раздвоенный язык проделывал в моем рту что-то невероятное. А я краснела и бледнела от стыда и ужаса. Это было неестественно! Незаконно по природе! По морали, в конце-то концов! Но с каждым новым его выпадом, с каждым новым моим тихим стоном, мне становилось хорошо. Мир терял очертания, и тихое «нет», которое шептал проснувшийся разум, становилось все тише и тише.