And Nobody Is Gonna Bury You. (Bring Me To Your Grave).

This snow is falling down on the shards of our broken hearts. Part 2.

    Белые пушистые хлопья, сверкающие в темноте, мягко опускались на землю, мои волосы и щеки. Мельчайшие хрустальные частицы, тая и оставляя мокрые дорожки на коже, зарывались в ресницы и щекотали меня холодными прикосновениями. Это было волшебно, настолько волшебно, что мои глаза стали наполняться слезами, которые я попытался быстро смахнуть, которые я неуклюже размазал холодными руками и, улыбаясь, часто заморгал.

      — Тебе нравится, Джи? — тёплое дыхание Фрэнка все ещё касалось кончиков моих ушей, заставляя меня поежиться.

      Я не знал, что ответить. Я просто стоял и смотрел, как снежинки таяли от моего дыхания, кружили в воздухе, то подрываясь с места, то замедляя падение. Я вытягивал руки вперёд, раскрывая ладони. Я улыбался, когда мимолетные холодные прикосновения ощущались на моей коже, на моих сомкнутых веках, на замёрзших щеках и побелевших пальцах, проходясь щекоткой по потрескавшимся губам и подбородку.
      Фрэнк сделал несколько шагов, обходя меня сбоку. Теперь он стоял напротив меня и улыбался, стоял настолько близко, что мое тёплое дыхание заставляло таять снежинки на его ресницах. А он стоял и улыбался.

      Он заправлял мои мокрые от снега волосы мне за ухо, проводя большим пальцем по щеке. Он то и дело чуть-чуть протягивал руку, чтобы коснуться моих пальцев. Он улыбался мне. А я смотрел ему в глаза. Смотрел и не мог отвести взгляд.
      Я видел в его глазах все, начиная от благоговейной нежности и заканчивая исступленной болью. Я видел в этих глазах заботу, привязанность, чуткость, чувствительность, ранимость, надежду, мольбу, спокойствие, тревогу, желание быть нужным и желание нуждаться, исступление, отчаяние, доверие и безграничное слепое обожание. Я видел в его глазах обезумевшую психопатическую нежность, что иссекала его болью.
      Такая нежная привязанность, переплетенная с сумасшествием, крайне губительна. Она либо сводит с ума, либо убивает. Это тот сорт нежности по отношению к человеку, что заставляет заходиться в истериках, чувствуя, как сердце пропускает удары, а кости ломаются и изрезают ткани и органы изнутри, чувствуя, как суставы выкручиваются и стираются в порошок, а нервные окончания становятся настолько чувствительными, что от одного дуновения ветра, что касается кожи, кажется, будто тысячи ножей вонзаются в спину, сбивая с ног, доводя до темных пятен перед глазами и отсутствия абсолютно всех чувств, кроме исступлённой и насыщенной боли. Боли, которой становится настолько много, что она начинает отравлять организм хуже любого яда, что заставляет подсесть на неё, как на наркотик.
      И, не дай бог, увидеть, как кто-то так на тебя смотрит. С этим болезненным отчаянием и абсолютным доверием, потому что это опьянеет, словно самое крепкое вино, вводя в исступление и заставляя вырвать свою душу из тела и бросить в ноги смотрящему, преподнести своё сердце на золотом блюде.