Легенда Exo

глава 48

Это так странно. Все философы, психологи, эзотерики и прочие утверждают, что тело - это всего лишь материальное, а душа бессмертна, и когда тело погибает, душа не может жить среди материального, именно поэтому она отправляется в то место, где ей будет лучше. Я считаю всё это полным бредом. Какая к чертям разница - что, куда и как, если человека нет рядом. Если ты никогда больше не сможешь услышать его голос, коснуться или увидеть?
Я прекращаю терзаться мыслями, когда чувствую горячие губы на своей шее. Хён осторожно целует меня в шею, потом за ухом, а потом в щёку, совсем невесомо и почти незаметно остальным. Я оборачиваюсь на него через плечо, а он только щёлкает меня по кончику носа и нежно улыбается. Кажется за сегодняшний день я ещё много раз задумаюсь об этом.
- Кстати, Бэкхёни, толстовка, помнишь? - зовёт хён, и я тут же оборачиваюсь на него. Но Бэкхён-хён видимо реагирует не так, как думал хён, он только тяжело вздыхает, пряча взгляд, а потом и вовсе прячет лицо у Чанёль-хёна на груди. - Ну ладно вам, народ! - обводя всех присутствующих взглядом, осторожно улыбается хён.
- Ащ! - я поспешно вскакиваю, крепко сжимая кулаки. Хён делает вид, словно ничего не происходит. Я вылетаю прочь из кухни, поблуждать куда-то по поместью.

Гнев и боль рвутся наружу. Я хватаю первые попавшиеся под руку вещи и бросаю то в стену, то ещё куда-нибудь, а затем тут же телепортирую за ними, ловя на ходу.
- Джонин, прекрати! - зовёт хён, но я даже не слышу, продолжая. Спина ноет и дыхание сбивается, но я продолжаю метаться, а потом перед одной из телепортаций меня окатывают мощным потоком холодной воды и я тут же замираю. Гляжу на хёна с мгновенье, а затем падаю на колени и снова захожусь рыданиями.
- Ну что ты, родной? Успокойся! Ну не опять! - обессилено выдыхает хён, тут же обнимая меня.
- Ты не умрёшь. - пытаюсь выговорит я сквозь слёзы.
- Любимый...
- Не умрёшь! Я не позволю! Я не хочу позволять! Нет! - я едва воздуха в лёгкие успеваю набрать. А потом к рукам хёна присоединяются ещё одна пара рук, и ещё одна, и не одна. А потом очень много рук, в сумме 22.

Пару часов спустя я нахожу себя в своей комнате под пледом с едва закрытыми шторами. Хён сидит впереди за столом и что-то увлечённо пишет, покусывая ручку.
- Что ты делаешь? - интересуюсь я охрипшим голосом. Хён оборачивается и улыбается мне.
- Пишу тебе письмо!
- Письмо? - удивлюсь я, приподнимаясь на локтях.
- Ага, в нём всего три слова! - хён кивает.
- «Я тебя люблю»?! - предполагаю я, улыбаясь в ответ.
- «Только твой навсегда»! - исправляет хён, и я тяжело вздыхаю.
- Не плачь больше, ладно? Не расстраивай меня! - хён садится рядом. - Ты отдохнул немного, набрался сил?
Я киваю.
- Уже пора открывать шкатулки.

В старой библиотеке достаточно светло, но это не мешает гореть свету. Вокруг дубового стола нас двенадцать и два обтёсанных камня перед нами. Мы ради этого момента родились, жили, дышали, росли, дружили, любили, жертвовали. Чанёль-хён глубоко вздыхает, когда подносит последний, двенадцатый ключ к скважине.
- Я боюсь. - шепчет он. - А вдруг...
Но руки Бэкхён-хёна ложатся на его, перебивая:
- Открывай! Я в тебя верю!
Рыжий кивает, и с силой продевает длинный ключ через шкатулки. Хёны опускают руки, слегка отшатнувшись. С мгновенье ничего не происходит.
- Мы опоздали? - тихо спрашивает Тао.
А потом землю под ногами хорошенько встряхивает и набалдашник каждого из ключей загорается мягким голубоватым светом. Шкатулки дрожат и мы отчётливо слышим, как щёлкают один за другим замки.
- Противоположные стихии... - напоминает Бэкхён-хён. Чанёль-хён кивает, кладя руку на шкатулку, в специально отверстие, а мой хён делает так же со второй шкатулкой. Они переглядываются и с силой одновременно нажимают. Снова щёлкают замки, шкатулки скрипят, и когда ребята убирают руки, они слегка приоткрываются, выпуская серебристую пыль. Я вижу, как Лухан присаживается на корточки у стола и осторожно поднимает две крышки шкатулок одновременно. На алом бархате мы видим два молочно-белых, мутных кристалла среднего размера да асимметричной формы.
- И это...всё? - поражённо выдыхаю я.
- Тс. - шикает на меня Лухан. Он трясущимися руками берёт обе половинки в руки и осторожно подносит к ушам, а потом дёргается, Я, стоя рядом, тоже отчётливо слышу это - тук-тук, тук-тук, тук-тук. - Оно внутри, оболочка бережёт его! - улыбается Лухан. - Бьётся ровно и часто!
- Клади обратно, Лу, нам пора собираться!