Кейн: Искажённая. #Wattys2018

Глава 22

Впереди виднеется родной забор. На душе становится и легко и грустно. Снова жестокость, снова голод. Но это мой дом. Вверх забора сверкает, значит включили напряжение. Обойти все ограждение невозможно. Главный вход с противоположной стороны. Это займёт слишком много времени. У меня есть идея. Но это может плохо кончиться.

  Моя правая рука сделана из сплава металла и какого-то неизвестного мне материала. Остаётся надеяться, что ток не убьет меня. Хватаюсь рукой за оголенные провода. Искры полетели из-под ладони. Но я ничего не чувствую. Только лёгкое покалывание на кончиках пальцев. Вздыхаю с облегчением. Теперь у меня есть место для шага в сторону дома. Передвигаюсь под проводом и чуть не натыкаюсь на следущий. Мышцы судорожно кольнуло. Пронесло.

  Через минуту я уже стою на другой стороне электрического забора. Осталось попасть внутрь собственного дома. Старый люк зарос плющом, которого схватил первый морозец. Но я нашла его сразу. Счищаю листву и спускаюсь вниз.

В подвале непригодном для проживания оказалось ещё холоднее. Земля промёрзла, покрылась инеем. Мешки с сеном так и валяются с нашего последнего пребывания. Я осторожно открываю скрипучую дверь в дом, и в глаза бросается лужа впитавшейся в пол крови. Одна. Вторая. В памяти тут же всплывают прошлые события — как начинается обстрел, как Грин достает пистолет и стреляет в Дмитрия. Несколько раз подряд.

  Во рту появляется привкус крови. Я и не заметила, как прокусила губу. Странное ощущение — я хочу ещё. Ещё крови. Не своей. Я должна отмстить всем, кто причинил боль моим близким. Всем, кто прикрывает эту рыжую убийцу.

 

  Я внимательно изучаю комнаты, чтобы понять, был ли здесь ещё кто-либо после нашего ухода. Ничего подозрительного нет. Все осталось на своих местах. Иду дальше к окну разглядеть что происходит снаружи. Гул, поднятый жителями, не позволяет различить голоса членов совета за трибунами. Трое человек в возрасте пытаются что-то сказать разъярённой толпе вокруг, но их не слушают.  Я должна подойти ближе. Надеваю старый дождевик матери (мачехи) с большим капюшономи выскакиваю в люди. Я стараюсь обходить любопытных и не попадаться на глаза тем, кто слишком хорошо меня знает. Отовсюду меня толкают чьи-то руки, в слух врезаются непристойные выражения в адрес выступающих. Пытаюсь растолкать себе дорогу, и вот я уже стою совсем близко к трибунам и могу увидеть лица ораторов — одного я узнаю сразу — это один из присяжных, который был на суде Дмитрия. Вторая — женщина из посольства. А третий... Роберт Крам. Я смотрю на него сквозь щель под капюшоном. Он так твёрдо и могущественно несёт свою речь. Очень старается. Я вижу его впервые, но чувствую, что мы очень похожи. Тёмные глаза смотрят куда-то впереди себя. Широкоплечий стан, уверенная позиция. Ему к лицу власть.