Сказок не будет - принцы на белых конях не едут

Самолет-лимузин-самолет

POV Чак
Прошло несколько дней с того момента, как Блэр вылетела ему навстречу с объятиями, как сказала, что соскучилась. Необъяснимым образом все эти дни она не разрешала ему подписывать чеки, хотя он, признаться, больше не злился на них. Он осознавал, зачем они ей нужны, и даже придумал альтернативу. Он решил, что больше не станет платить ей за каждый шаг. Просто когда придет время расстаться, он подарит ей сумму, достаточную для начала новой жизни и даже достаточную для того, чтобы первое время поддерживать ее на достойном уровне. Чак боялся дня, когда им придется расстаться. Точнее, когда он сам захочет отпустить ее. Сейчас это казалось невозможным, из раздела фантастики, но разве может быть иначе? Она – юная девочка, он – достаточно взрослый, хоть и избалованный мужчина. И если бы даже предположить, что ему и понадобилось продолжить жизнь с ней, ей это не понадобится, потому что она ненавидит его, потому что ждет-не дождется дня, когда сможет сбежать. И черт знает почему, но это причиняло боль. Боль, которой он не знал ранее, боль, которую не показывал. С ним происходило что-то неясное, он не знал имени этого процесса и очень боялся узнать, потому что это предполагало переворот его вселенной, а это не так уж просто перенести.
Очередное утро начиналось с Блэр. Объятия, поцелуи, совместный душ, а затем завтрак на кухне. Она сама жарила яичницу и варила кофе, и это был один из многочисленных ее великих плюсов. Он-то думал, что девочка и не стояла на кухне, а тут он убеждала его, что не стоит никого вызывать и она справится сама. И это, конечно, было лучше. Потому что так он мог целовать ее во время готовки, а она обнимала его, когда он рядом с ней тянулся к верхним ящикам за тарелками. Наверное, так должна выглядеть семья. Если бы у него была мама, или он сам был бы нормальным парнем, который любил бы девушку, которая любила бы его. Но он был чертовым бессердечным ублюдком и держал в этом съемном особняке юную рабыню. Нет, о семье тут речи нет, как и о любви, впрочем. Отчасти он травмирован в детстве, отчасти – слишком избалован. Сложно вообще представить, что однажды он сможет полностью посвятить себя одной. Но почему же тогда он никуда не ходи уже несколько недель и так боится на лишний час расстаться с Блэр? Вопросов больше, чем ответов.
- Чем бы ты хотела сегодня заняться? – В ее глазах зажглись озорные огоньки, она немного нагнулась и с придыханием шепнула
- Тобой... - Чак ухмыльнулся, сделал небольшой глоток кофе, поднялся со стула и подойдя к девушке сзади, принялся плавно целовать ее, начиная с ушка и вниз, по шейке. Она задержала дыхание, наклонила голову, открывая ему простор для действий, но по закону жанра на столе завибрировал его телефон.
- Отец. – Констатировал он, отходя от Би и беря в руки телефон. Он попытался уйти, как всегда, но Блэр встала на ноги и крепко обняла парня сзади, не отпуская. Он удивленно приподнял брови, но все же взял трубку при ней. Очередной дежурный разговор и неотложная просьба приехать. В обед будет совет акционеров, он должен присутствовать. Положив трубку, он выкрутился из объятий Блэр и сам обнял ее, нежно целуя в губы.
- Почему ты не пустила меня? – Он не злился, просто было интересно.
- Ты улетаешь? Снова? – В ее голосе слышна была тревога, страх и неподдельная боль. Они заставили Чака отстраниться и удивленно посмотреть на Блэр.
- Да. Наверное, за день обернуться я не успею, прилечу завтра.
- Нет! – Вырвалось у нее, и она сжалась, словно боясь, что он ударит. Но Чак был слишком удивлен.
- Но мне надо, Би.
- Я понимаю.. Но... Возьми меня с собой?
- Ты хочешь сбежать?
- Нет. Я оставлю тут все, все чеки. Можешь замотать меня в мешок, я просто не хочу снова остаться тут без тебя. Мне было так плохо... - Она говорила так искренне, что он был сражен этой новой эмоцией и не мог отказать.
- Ты понимаешь, что если ты сбежишь, я достану тебя из-под земли, и ты об этом пожалеешь? И я не выпущаутебя из машины. Только самолет-лимузин-самолет. Согласна? – Она молча кивнула, радостно улыбаясь, и прижала Чака к себе изо всех сил. Он положил ладонь девушке на спину и прислушался к своим ощущениям. Он был рад сделать ей приятно, но внутри было недоброе чувство.
Через несколько часов он был одет в костюм, Блэр – в скромное и почти деловое платье. Он уже сотню раз пожалел о том, что согласился, но не привык забирать слова обратно, и потому в довершение образ лишь заставил Блэр укрыть голову белым шелковым платком, а лицо скрыть под большими очками в белой оправе. Теперь ее было не узнать. То, что надо.