Сказок не будет - принцы на белых конях не едут

Жалкий. Жалкий. Чак.

POV Чак
Ему нужна Блэр. Он понял это достаточно быстро, и так остро, что эта идея вытеснила собой практически все остальные мысли. Видеть ее, слышать, чувствовать. Быть может, виной тому эгоизм. Быть может – любовь. Он испытывал в ней потребность, и совершенно не хотел отказывать себе. Все плохое в нем возрожадалось без нее, и он снова чувствовал себя бессердечным хозяином жизни. Ему снова хотелось сделать ее безраздельно своей, ему снова хотелось утащить ее на остров, разбивая тем самым все то светлое, что было между ними. Не умея вернуть свою любовь, он не находил лучшего варианта, чем уничтожить остатки. Он – взрослый, сильный, привлекательный мужчина. Он может завоевать любую женщину. Любого возраста, любой расы и материального статуса. Так неужели для него и правда станет проблемой девчонка? Девчонка, которую он совсем недавно называл принцессой, и которую любит так сильно, как никого и никогда...
Она не реагировала на него. Отворачивала голову. Задирала нос. Не поднимала глаза. Она проходила мимо, не отвечала на звонки и на приглашения. Тот танец все еще разжигал его кровь одними воспоминаниями, а Блэр же строила из себя снежную королеву. Он не умел терпеть, не хотел ждать и добиваться. Ему нужно было почувствовать ее губы. Это превратилось в идею икс. Это сегодня случится. Лекции подходили к концу, осталось всего две, и он не имеет права упустить этот шанс.
- Мисс Уолдорф, зайдите сегодня ко мне в кабинет, пожалуйста.
- Хорошо, мистер Басс. Во сколько? Надеюсь, у меня не никаких проблем с учебой?
- К шести. Нет, что вы. Чисто организационные вопросы.
- Он говорит спокойно, она отвечает сухо. Она больше не отказывает ему, ей просто плевать, она даже не смотрит в глаза. Блэр просто отворачивается и уходит по своим делам, оставляя его в ожидании вечера, оставляя его с надеждой на то, что сегодня он сможет... Что? Уговорить ее? Переубедить? Боже, да он сам не знает, чего хочет. Ну вернет он ее, а дальше что? Продолжатся обоюдные страдания, продолжится бесконечный вынос мозга, ревность, слезы и секс? Они созданы друг для друга или противоположны? Дважды в одну реку не войдешь, но воды так сильно изменились...
К приходу Блэр он открывает коньяк. Он кладет букет белоснежных пионов на стол. Он кладет коробку с бриллиантовыми серьгами рядом и открывает ее, чтобы было видно. Лучший шоколад, хрустальные бокалы. Он чувствует себя жалким, он так не похож на того парня, который ха ночь менял не одну женщину и не вспоминал их имен на утро. Вся его вселенная сконцентрировалась в глазах цвета шоколада, и он стал таким слабым...
- Добрый вечер, - здоровается Блэр, входя, и замирает на пороге. Ее глаза пробегаются по кабинету, его – по ее фигуре. Невероятно узкие синие джинсы, свободная полупрозрачная блузка, легкий небесного цвета кардиган. Молочные ботильоны на такой тонкой и высокой шпильке, что не ясно, как она вообще ходит. Молочная сумочка. Сережки, браслеты. Она выглядит, как богатая студентка. Как та, кем она и является. Ему нравится, как изменился ее стиль. От платьев и туфелек с бантиками она перешла к свободному шику. И эти ее брюки так обтягивают стройные ноги...
- Вы ждете кого то вырвала она его из размышлений.
- Тебя, - просто ответил тот.
- Оу нет, - хмыкнув, Блэр развернулась, чтобы уйти, но он оказался проворнее, и встал в дверном проеме, закрывая замок на ключ.
- Пожалуйста, постой. Давай сядем, давай выпьем, - он сделал шаг к шатенке, но та отошла в сторону.
- Прекрати, Чак. Оставь меня в покое.
- Нет.
- За что? Что плохого я тебе сделала, что ты так издеваешься надо мной? – ее голос дрогнул, но она быстро вскинула голову, успокаивая саму себя.
- Ничего. Ты просто нужна мне.
- Мы уже прошли этот период. Я была твоей рабыней. Твоей игрушкой. Твоей собственностью. Я была твоей принцессой. Была тебе чужой. Поздно, Чак. Ты слышишь меня? Все. Это закончилось.
- Нет, - резко выдохнул он, делая шаг к Блэр. Он не мог позволить ей уйти. Девушка присела на стол, он схватил с него коробку с сережками, протягивая шатенке.
- Возьми, ну же. Они красивые. Давай выпьем. Давай поговорим.
Жалкий. Жалкий. Черт, он жалкий.
- Убери это. Я не собираюсь спать с тобой за подарки. Ты не нужен мне больше. Не важен. Я не люблю. Ничего не чувствую. Я просто хочу, чтобы ты отпустил меня. Я ребенок, Чак. Мне все еще нет восемнадцати. А ты прицепился, ты издеваешься надо мной. Я не могу так больше. Не хочу. Просто дай мне уйти, пожалуйста. Мы с тобой чужие люди.
И ее слова звучат так натурально, что его сердце взрывается. С громким звуком разрываются сердечные струны, вылетает дыхание из легких, он хватает ее запястья, прижимается губами к губам, но она не открывает рот, она отталкивает его и отворачивается, и тогда он гибнет. Внутренне, конечно. Басс швыряет связку ключей в стену и орет:
- Уходи отсюда. Я не хочу тебя видеть. Ты разбила мне жизнь. Ты заставила меня узнать любовь и отобрала ее. Твое сердце – лед.
Блэр ни слова не говорит в ответ. Блэр поднимает ключи и бросается к двери, открывает ее, и вылетает из кабинета. Чак бьет кулаком в стену, впивается зубами в костяшки, сдерживая вой боли. Он проиграл. Он проиграл единственно важную игру. Ту, что не была игрой. Он потерял ту единственную, которая никогда ему не принадлежала.
И через секунду он слышит звук падения и крик боли. Ее. Басс вылетает из кабинета и пробегает пару метров по коридору, сворачивает направо, и на лестнице видит Блэр. Она бежала слишком быстро, оступилась, нога попала между степенями, она упала. И в ту секунду, когда он видит ее обращенные к нему глаза полные боли, он понимает, что любить вовсе не значит обладать кем-то. Он понимает, что любовь не всегда такая гладкая, как хочется. Он понимает, что будет любить ее, даже если она не будет. Понимает, что будет любить ее до последнего своего вздоха. Будет любить после него. Будет любить всегда. Их чувства – в вечности. Меняются только оболочки, души же остаются, и их души навеки-вечные вместе. Рядом или на разных континентах – не имеет значения. Любит.
- Чак. Я соврала, - тихо стонет Блэр, пытаясь прикоснуться к ноге, что все еще между ступенями. И он через секунду оказывается рядом, садится на ступеньку и невероятно бережно, словно хрустальную, достает ее ножку из плена.
- Я знаю. Я тоже, - шепчет он. - Ты носишь слишком высокие каблуки. Я люблю тебя. Тебе больно?
- Очень. Я тоже люблю тебя.
Не нужно быть доктором, чтобы видеть, что нога Блэр сломала. Щиколотка вывихнута неестественно, девушка не может ею пошевелить, и в ее глазах стоят слезы боли.
- Ты такая сильная. Потерпи немного. Сейчас... - он поднимает ее на руки, несет вниз, просит охранника вызвать скорую, и когда они выходят на улицу, ожидая врачей, Блэр обнимает его шею руками и позволяет слезам вырваться из груди.
Им не нужно никаких объяснений. Одного того взгляда было достаточно. И если бы не нога, была бы рука. Были бы цветы. Или встреча послезавтра. Им суждено быть вместе.
- Мне так больно, Чак, мне так больно, - Блэр рыдает, и он знает, что у нее болит не только нога.
- Я чувствую это, родная. Скоро будет лучше. Потерпи, пожалуйста. Все будет хорошо. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.
- И я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Я не могу без тебя дышать. Мне без тебя ничего не надо, - ее слова перемежаются всхлипами, он прижимает к себе дрожащее тело. Находит ее шею и целует. Не страстно, без вожделения. Просто нежность, просто отвлечь.
Она тычется, как слепой щенок, и находит его губы. Она прижимается к ним, стараясь забыть боль, а он забирает ее страдания солеными потоками, он нежно скользит по ее губам губами, переплетает их языки и даже так, беззвучно, признается в любви.
На дороге показывается скорая. Блэр сжимает зубы и улыбается Чаку.
- Я такая дура. Буду теперь всегда в балетках. Хотя, кому я вру?
Чак смеется и трется носом о нос своей девочки, своей любимой, своей королевы.
- Выйдешь за меня?
- Это предложение? – настороженно шепчет Блэр, пока открывается дверь машины скорой помощи.
- Нет пока. Я просто хочу знать.
- Выйду конечно, - улыбается она, пока он перекладывает ее на каталку, пока сжимает руку, пока они едут в больницу.
- Я хочу от тебя детей, - тихо шепчет он ей на ухо,когда ее везут по коридору.
- Я хочу называть тебя моим мужем, - прикусывает губу Блэр, пока ей накладывают гипс.
- Я всегда буду рядом, - говорит он ночью в его квартире, пока Блэр пьет горячий шоколад, завернувшись в его халат.
- Я никогда не уйду, - отвечает она и тянется поцеловать, отдавая ему вкус шоколада, обвивая руками шею, прижимаясь грудью к груди и вдыхая запах любимого человека.