Тёмные зеркала Бангкока

"На дне - мои крылья"

Тень клиники «Новая Жизнь» ложилась на район длинной, уродливой полосой. Не современное здание, а перестроенный колониальный особняк, некогда белый, а теперь грязно-серый, с решетками на окнах и высокими, глухими заборами, увенчанными колючей проволокой. Вывеска скромная, на тайском и английском: «Хоспис Милосердия. Помощь страждущим». Воздух вокруг был густ от запахов соседнего рынка – специй, гниющих фруктов, жареной утки – но Бекки чуяла под ними другой аромат. Слабый, едкий. Антисептик. И страх. Старый, въевшийся страх, как плесень в стенах.

Они наблюдали из комнаты в дешевом гестхаусе напротив, через завесу грязных тюлевых занавесок. Фрин с биноклем в руках сканировала входы, выходы, лица. Бекки сидела на краю сомнительно чистой кровати, пытаясь заглушить нарастающую волну тревоги. Каждый крик торговца, каждый резкий звук заставлял её вздрагивать. Образ скальпеля из кошмаров всплывал с пугающей четкостью. Холодный блеск. Запах хлорки. Свой собственный сдавленный крик... или чужой?

— Они... они там режут, — прошептала она, глотая ком в горле. — Как скот. Я чувствую... эхо боли. Старой. И новой.

Фрин не оторвала глаз от бинокля.

— «Скульптор» не церемонится. Его искусство требует жертв. — Голос был ровным, но в нем звучало знакомое лезвие. — Орм знает, что мы здесь. Полиция после «Павильона»... — она наконец опустила бинокль, повернувшись, — ...не проблема. Их отчеты уже написаны: «несчастный случай», «бытовая ссора». У «Павильона» свои крыши. А наши имена... стёрты. Орм – вот кто настоящий палач. Он пришел не просто так. Кто-то сказал ему о тебе. О том, что ты почувствовала Фей. Не просто увидела смерть – пережила её. Для них... ты интересный образец. Мишень не потому что со мной. Мишень потому что ты.

Слова обожгли. Бекки сжала кулаки. Не только страх. Ярость. Она была ни ошибкой, ни обузой. Она была угрозой для них. Эта мысль, пугающая, придавала странную силу.

— Что смотрим? — спросила она, вставая, подходя к окну.

— Слабое звено. Кто-то, кто выносит мусор. Кто-то с глазами Фей. — Фрин указала на узкую калитку в задней стене, возле огромных мусорных контейнеров. — Там. В пять. Как часы.

Они ждали. Минуты тянулись как смола. Бекки пыталась «настроиться», как предлагала Фрин, но эхо страха из клиники было слишком общим, густым как туман. Она чувствовала боль, но не могла локализовать, не могла понять, чья она. Все сливалось в один непрерывный стон.