Грешная страсть

39¹

На следующее утро Се Лянь отправился к реке с огромной кучей
окровавленного тряпья. Мэй Няньцин строго наказал отстирать каждый
лоскуток ткани.
«И как я это сделаю в ледяной воде?» — раздосадованно подумал Се Лянь.
Но делать было нечего, да и Се Лянь на самом деле был рад любой
возможности отвлечься от вчерашних происшествий и заняться чем-нибудь
полезным.
Первосвященник просидел на берегу полдня. Периодически мимо него
лениво сновали небольшие группы солдат, пришедшие к реке искупаться.
— И чего мы все тянем? — слышал омега обрывки разговоров. — Сначала под
Лиу стояли несколько дней, теперь здесь застряли…
— Да говорят, Его Высочество захворал.
— Разве? А я слышал, у него начался гон.
— В самом деле? Да ну нет, быть такого не может! Командование не могло не
предвидеть этого.
— А может, так и было спланировано?
— Дубина! Изначальный приказ не подразумевал двух длительных остановок
подряд!
— А ты чего вообще возмущаешься? Радовался бы отдыху!
— Да я домой, бл*ть, хочу… Сдался мне этот ваш отдых.
Се Лянь вздохнул.
«Домой…».
***
Омега разогнул спину только к вечеру и направился назад к шатру лекаря,
чтобы развесить постиранные тряпки.
— И где ты пропадал последние два дня? — услышал Се Лянь знакомый голос.
Одна из длинных простыней приподнялась, и из-за неё выглянул Пэй Мин.
— И тебе привет, — ответил Первосвященник, обратив взгляд на друга.
— На вопрос мой не ответишь? — пытаясь скрыть раздражение,
поинтересовался генерал.
— Ты в плохом настроении? — заметил омега. Ему совсем не понравился тон, с
которым к нему обратился друг.
— Тонко подмечено. Среди солдат пошёл слушок, будто тебя видели выходящим
из шатра принца вчера вечером.
— И что с того? — ровным тоном спросил Первосвященник, вернувшись к
развешиванию тряпья.
— «Что с того»?! — возмущённо повторил альфа, повысив голос. — Да то, что
под угрозой не просто твоя репутация, а заодно и репутация принца!
Се Лянь опустил тряпку, которую хотел было повесить на верёвку, и
удивленно воззрился на Пэй Мина.
— В каком это смысле?
Генерал вздохнул:
— Вы же с ним друзья, неужели ты не знаешь?
— Слушай, ты не мог бы перестать говорить загадками и нормально объяснить,
в чем дело?! — рассердился Се Лянь.
Омега поднял с земли пустую корзину для белья и направился в шатёр
лекаря. Пэй Мин последовал за ним.
— Ты понимаешь, из-за того, что случилось пару дней назад уже стали шутить,
будто Его Высочество проявляет чрезмерный интерес к твоей персоне. А ведь ты
альфа…
— И какая кому разница, кем Его Высочество интересуется?.. — заметил Се Лянь,
убирая с небольшого круглого стола разные склянки и складывая их в
деревянный сундук.
Пэй Мин присел на криво сколоченный табурет, стоявший у стола.
— Да как ты не знаешь, в самом деле? У него есть омега, с которым он
помолвлен! А тут такие слухи ходят…
Се Лянь резко прекратил протирать стол и замер.
— Откуда тебе это известно?
— Ага, так значит, он рассказывал тебе! — ухмыльнулся Пэй Мин. — Я лишь
волнуюсь за него, ведь это странно. Насколько мне известно, Его Высочество —
однолюб. И его избранник — очень высокопоставленная персона.
— И что? — Се Лянь напряжённо смотрел на друга.
— Да то, что тот омега — сам Первосвященник! — важным тоном произнёс Пэй
Мин. — Что будет, если он узнает, что Его Высочество был замечен с кем-то
другим. Это выглядит подозрительно…
Се Лянь продолжал смотреть на Пэй Мина. Он искренне не знал, плакать ему
или смеяться. С одной стороны, ситуацию необходимо было прояснить. С другой,
прояснить ее можно было лишь одним способом — рассказать другу, что к чему
на самом деле.
Се Лянь судорожно соображал.
— Откуда тебе известно, что Первосвященник — омега? — внезапно спросил он.
— Да это всем известно, — пожал плечами генерал. — По крайней мере, всем
высокопоставленным чинам. Не знаю, слышал ли ты, но Его Высочество ищет
Первосвященника уже несколько лет. Он пропал, когда мы ещё стояли у границ
с Юнань. Тогда же произошёл дворцовый переворот…
Лицо Пэй Мина приобрело серьёзное выражение, и он в упор посмотрел на
Се Ляня. Омега не знал, что сказать.
— Его Высочество как-то признался мне. Едва ли он сам об этом помнит. Ему
всего шестнадцать было, и мы пышно праздновали первую победу, чтобы
подбодрить новобранцев, в том числе и самого Наследного принца…
Праздновать было особо нечего, конечно. Но тогда между нами завязался
довольно откровенный разговор, где он мне все и рассказал.
«Как много ему известно?» — встревоженно подумал Се Лянь.
— О чем толкуете? О насущном хоть? Или от обязанностей отлыниваете? — вдруг услышали молодые люди голос Мэй Няньцина.
Мастер вошёл в палатку и снял со спины большую плетёную корзину,
доверху набитую травами. Он поставил ее на пол и устало присел за стол подле
Пэй Мина.
— Так что молчите?
— Да слух один разошёлся среди солдат, — проговорил генерал. — Далеко не
самый приятный. Вот я и пытаюсь кое-что прояснить.
— Я всегда защищал репутацию Его Высочества, — проговорил альфа,
обращаясь уже к Се Ляню. — Любой слух, порочащий доброе имя наследного
принца, пресекался мной тут же, а того, кто его распустил, наказывали по
полной программе. Скажи мне честно, между тобой и Его Высочеством ничего
же не было?
Се Лянь оторопел. В этот момент ткань, скрывавшая вход в шатёр,
приподнялась и в помещение зашёл сам Хуа Чэн.
— А вот это уже Вас не касается, генерал, — надтреснутым голосом проговорил
он.
Вид у принца был слегка диковатый. Помятая рубашка открывала алые
полосы на груди. Под глазами Хуа Чэна залегли тёмные круги, а волосы были
собраны в неопрятный хвост на затылке
— Ваше Высочество! — Пэй Мин тут же поднялся со своего места и склонил
голову.
Мэй Няньцин сидел как ни в чем не бывало. Се Лянь побледнел и
взволнованно посмотрел на Хуа Чэна.
— Я не собирался лезть в подробности. Мне лишь хотелось удостовериться в
том, что тот, кто распространил слухи, действительно все выдумал, и…
— А если не выдумал? — глаза Хуа Чэна недобро сверкнули.
— … Он и все причастные все равно будут наказаны по всем правилам. Никто не
смеет порочить имя Королевской семьи!
— Тогда для чего ты так тщательно допрашивал моего омегу?
Глаза Пэй Мина округлились. Он перевёл ошарашенный взгляд на Се Ляня.
— Так это правда ты..?
Тут Се Лянь наконец отошёл от оцепенения.
— Пэй Мин, послушай…
— Я все никак не мог понять, думал, мне просто показалось…
— Выслушай меня! — настойчиво попросил Первосвященник, чувствуя, что
теряет контроль над ситуацией.
— Все это время ты скрывал, что был Первосвященником… Но зачем? Из-за этого
ты тогда так внезапно пропал?
— Не только. Я ещё и омега, как ты теперь знаешь. Никто не должен был знать
обо мне ни того, ни другого.
— Наставник, а Вы знали? — Пэй Мин резко развернулся к лекарю.
— Разумеется, знал. Я не беру в ученики кого попало.
— Но от тебя никогда не пахло как от омеги… Как такое возможно?
— Как видишь, возможно… — грустно ответил Се Лянь.
— Что ж, теперь мне стало многое понятно, — генерал задумчиво опустил
взгляд в пол. — Ты всегда тренировался отдельно, а в спаррингах старался
всячески избегать прямого столкновения. Ты пытался вымотать противника
всеми способами, потому что…
— Принятие прямого удара — риск быстрого поражения для меня, — закончил за генерала Се Лянь.
— А вот выносливости тебе при этом не занимать…
— Ты все правильно понял, — вздохнул Се Лянь. — Мне очень жаль, что я не был
честен с тобой. Но так было нужно.
— Нужно кому? Ты же прекрасно знал, как я к тебе относился. Я прав?
— Я догадывался, — тихо ответил омега и плотно сжал губы.
В этот момент на его лице застыло строгое выражение, по которому было
невозможно определить, что тот думал и какие чувства испытывал.
«Опять она, маска Первосвященника», — пронеслось в мыслях Хуа Чэна. Он
очень хорошо знал это выражение лица Се Ляня.
— Что ж, вот и поговорили. Ваше Высочество, позвольте идти, — с этим словами
генерал стремительно покинул шатёр лекаря.
Се Лянь сжал кулаки. В палатке повисла тишина.
— Все случилось, как Вы и говорили, Наставник, — горько усмехнулся Се Лянь. — Чего боялся, то и получил. Кажется, я потерял ещё одного друга…
— Он тоже был с тобой не до конца честен, — вдруг проговорил Мэй Няньцин. — Ты же знаешь, у него пылкий нрав. Остынет и поговорите по-человечески.
— В такие моменты я по-настоящему жалею, что родился омегой.
— Не говори так, — возразил Хуа Чэн.
Первосвященник шумно выдохнул и поднял взгляд на принца.
— Зачем ты сказал ему, кто я?
— Он и без того догадывался. Я знал, что он к тебе неравнодушен. Разве я мог
оставить все, как есть?
Омега удивленно приподнял брови, но тут же спохватился.
— Сань Лан, как ты? Разве гон уже прошёл?..
— Почти…
— Почти? — Се Лянь подошёл к альфе и коснулся его руки. Она была горячей.
— Сань Лан…
— Я должен был увидеть тебя… Я хочу извиниться. Надеюсь, ты…
— О чем ты?! — воскликнул омега. — Это я не должен был… Мне так жаль, что я
причинил тебе боль… Я искренне хотел помочь, но в итоге заставил тебя
страдать ещё больше…
— Молодые люди, здесь лечат недуги тела, а не сердца. Ступайте к себе и

разбирайтесь, пожалуйста, без свидетелей, — вдруг проговорил Мэй Няньцин.
Се Лянь удивленно взглянул на Наставника. Он и позабыл, что лекарь был
все ещё тут.
***
Оказавшись в шатре принца, Се Лянь увидел, что все было оставлено так же,
как в тот день, когда у Хуа Чэна начался гон.
«Бедняга Хэ Сюань, видимо, в самом деле ночевал, где пришлось…».
Се Лянь повернулся к принцу и пристально посмотрел на него.
— Гэгэ, злишься на меня за то, что я сказал Пэй Мину? Прости, мне
действительно не стоило. Видишь ли, гон ещё не… — альфа выглядел несколько
виновато.
— Я не злюсь, — ответил омега. Он с удивлением отметил, что не был сердит на
Сань Лана за это.
— Наоборот, ты мне, можно сказать, помог. Все равно бы пришлось поговорить с
Пэй Мином. Я все откладывал, ты лишь приблизил неминуемое.
Услышав слова Первосвященника, принц как будто выдохнул с облегчением.
— Так вы с ним действительно были близки в юности?
— Да, мы стали хорошими друзьями, мы называли себя братьями по оружию. У
меня не было друзей в монастыре, а он не знал ни моего статуса, ни кем был мой
отец. Это было для меня в новинку. Мне нравилось проводить с ним время. Но
наши пути должны были разойтись, как это часто случается в жизни тех, кто
связан узами долга. В год моего четырнадцатилетия я завершил обучение и
перестал посещать усадьбу мастера. У священнослужителей совершеннолетие
наступает в пятнадцать, на год раньше, чем это принято у мирских. Мне нужно
было подготовиться, а там и посвящение было уже не за горами. И я решил, что
будет лучше не иметь никаких привязанностей, поэтому просто исчез из жизни
Пэй Мина, сдав выпускной экзамен. Эгоистично, не правда ли? — с
меланхоличной улыбкой произнёс Се Лянь.
— Ты поступил так, как считал нужным, — ответил Хуа Чэн. — Но почему ты
бежал от привязанностей? Разве Первосвященник не может иметь близких
друзей? Взять хотя бы наших отцов.
— Они оба были альфами, — с горечью заметил Се Лянь. — Я стал замечать, что
Пэй Мин начинал о чём-то догадываться, и я забеспокоился. В общем-то, я
просто сбежал. Я привык держать людей на расстоянии от себя. Никто не
должен был узнать, что я омега, дабы не возникли определённые проблемы с
наследованием мной титула Первосвященника. Долгое время даже Его
Величество не знал об этом. Но потом я встретил тебя, и меня отправили во
дворец. Если бы этого не случилось, я, возможно, прожил бы затворником в
монастыре всю свою жизнь. Наша встреча в самом деле перевернула все с ног на голову.
Се Лянь улыбнулся своим мыслям.
— Но сейчас меня беспокоит одно: зачем ты мучаешь себя? Нужно было
дождаться полного завершения гона… — омега поднял полный тревоги взгляд
на принца.
— Я не смог, — честно ответил альфа. — Как только немного пришёл в себя, я
понял, что умру на месте, если не узнаю, как ты. Я не помню деталей того, что
случилось… И я боялся, что причинил тебе вред или испугал.
Се Лянь задумчиво смотрел на принца и молчал.
— Гэгэ, о чем ты думаешь? В такие моменты мне кажется, что я совсем тебя не
чувствую. Не закрывайся от меня…
— Я в самом деле испугался, и мне стыдно за это, — со вздохом произнёс омега. — Ты был очень заботлив несмотря на гон, а я…
— Ты не должен был себя заставлять, — мягко проговорил альфа. — Ты же
сделал это из чувства долга? Я помог тебе однажды, ты хотел отплатить мне той
же монетой? — на последней фразе голос принца прозвучал как-то печально.
— Вовсе нет! — воскликнул Се Лянь. — Это не так, я искренне хотел помочь. Я
верил, что смогу…
— Как ты собирался мне помочь, если был не готов? — Хуа Чэн произнёс это как
можно более ласково, чтобы Се Лянь не воспринял сказанное как обвинение.
— Есть же другие варианты… — уклончиво ответил омега.
— Интересно, какие? — в голосе принца вдруг послышались свойственные ему
игривые интонации.
«Он точно приходит в себя, раз у него есть силы на то, чтобы смеяться надо
мной», — то ли с досадой, то ли с облегчением подумал Се Лянь.
Однако кожа альфы была по-прежнему очень горячей, и было видно, что ему
все еще приходилось делать некоторые усилия над собой.
— Сань Лан, — медленно начал омега. — Я думаю, что всё-таки кое в чем могу
тебе помочь. Если ты позволишь…
Щеки Се Ляня тут же заалели. Будучи не в силах справиться со смущением,
он опустил взгляд в пол.
— О чем это ты? — Хуа Чэн непонимающе моргнул.
— Об этом, — омега кивнул подбородком куда-то вниз, но Хуа Чэн тут же его
понял. Его возбуждение было довольно хорошо различимо даже под одеждой.
Судя по тому, как расширились глаза альфы, Се Лянь догадался, что его
намёк удался.
— Я не уверен, что правильно понял тебя, гэгэ…
— Ты правильно меня понял, — увидев реакцию принца, Се Лянь неожиданно
приободрился и сделал шаг вперёд.
Сердце стучало, по ощущениям, где-то в горле, а его бешеный ритм бил по
ушам. Но Се Лянь решительно смотрел в глаза Хуа Чэну, дивясь, откуда в нем
вдруг взялось столько смелости и даже дерзости.
«Это из-за чувства вины?» — пронеслось в мыслях омеги.
Но он тут же ответил себе на этот вопрос:
«Нет».
Альфа оторопел. Се Лянь решил воспользоваться этим и перешёл к
действию. Он приблизился вплотную к Хуа Чэну и протянул руки к завязкам его
штанов. Не получив отпора, Се Лянь принялся их развязывать, а затем медленно
спускать.
«Да простят меня Небожители, я не ведаю, что творю».
— Гэгэ, — голос альфы дрогнул. — Не стоит, мы никуда не спешим, и…
— Просто не делай резких движений, — проговорил Се Лянь и высвободил член
Хуа Чэна из штанов.
На эрегированном органе отчётливо выделялась паутинка вен. На головке
блестела капля предсемянной жидкости. Се Лянь мягко провёл по ней
подушечкой указательного пальца. Хуа Чэн шумно втянул носом воздух.
Неслышно выдохнув, омега, ещё больше краснея, вспомнил, что говорил ему
Хэ Сюань.
Внимательно наблюдая за реакцией альфы, Се Лянь обхватил его член у
основания и сделал медленное движение рукой вверх. Дыхание принца
мгновенно участилось. Он положил ладонь на плечо омеги, чтобы хоть как-то
обеспечить себе опору.
Надо признаться, Се Лянь со смущением и удивлением отметил, что член
альфы был ощутимо больше его собственного. Омега даже начал испытывать
лёгкое беспокойство по этому поводу.
***
Се Лянь повторил движение рукой ещё раз, уже смелее и настойчивее, чем
вырвал из Хуа Чэна сдавленный стон.
— Сань Лан, скажи, если что-то будет не так… — тихо проговорил омега и
принялся ускорять темп своих движений.
Через пару минут в шатре уже раздавались стоны альфы вперемешку с
низким горловым рычанием.
— Гэгэ… — задыхаясь, почти прорычал принц. — Убери руку, иначе…
— Не беспокойся об этом… — прошептал Се Лянь.
Спустя несколько мгновений Хуа Чэн вздрогнул и резко повёл бёдрами. Се
Лянь ощутил на своей руке нечто тёплое и липкое. Он продолжал движения
рукой, пока его альфа не перестал дрожать.
Хуа Чэн, тяжело дыша, обессилено оперся о плечи омеги, чтобы не упасть.
— Гэгэ, клянусь, ты станешь моей погибелью…
Се Лянь ощутил внезапный прилив гордости и нежности одновременно. Он
был крайне доволен тем, что смог доставить альфе удовольствие.
Омега приподнялся на носочки и мягко поцеловал Хуа Чэна в губы.
Только что он увидел принца таким, каким ещё не видел его никогда:
открытым, доверяющим, опустившим любую защиту.
Не то чтобы Сань Лан был неискренним раньше, но только что они разделили
столь интимный момент…
Се Лянь почувствовал, что его восприятие Хуа Чэна изменилось. Он не мог
описать, как именно, но их взаимоотношения в его сознании — как по щелчку
пальцев — заиграли совершенно иными красками.
***
— Знаешь, как ни странно, моя жизнь была совершенно отличной от твоей. Хотя,
казалось бы, по логике вещей, я тоже должен был посвящать все своё время
учебе, готовясь к тому, чтобы однажды взойти на престол, — рассказывал Хуа
Чэн, расслабленно лёжа на их с Се Лянем импровизированной кровати из сена и
постеленной сверху простыни.
Принц заложил одну руку за голову, а другой играл с влажными волосами
омеги. Они успели быстро искупаться в холодной реке. К тому времени Хуа Чэн
окончательно пришёл в себя, гон отступил.
Омега примостился у него под боком. Се Ляню было тепло и уютно. Он с
наслаждением слушал низкий голос принца и лениво отвечал на его вопросы,
изредка давая короткие комментарии.
— Меня пытались воспитывать в строгости и дисциплине, но каким-то чудесным
образом я все равно умудрялся ее нарушать. Наверно, все потому, что родители
давали мне частые поблажки, — продолжил альфа. — Порой, конечно,
становилось совершенно невыносимо, тогда я сбегал. В один из таких вечеров
мы с тобой и встретились… Вокруг меня всегда кто-то был, мне не бывало
одиноко, но никто из окружающих не мог дать мне того, что давал ты…
Се Лянь приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на Хуа Чэна.
— О чем ты?
— О принятии. Ты никогда не пытался изменить меня, что бы я ни делал. Ты как
будто видел меня настоящего и пытался развить во мне лучшее, не ломая того,
что уже было. А ведь я никогда не благодарил тебя за это…
С этими словами принц повернул голову и поцеловал Се Ляня в висок.
Сердце омеги пропустило удар.
— Извини, что так много говорю. Я чувствую себя таким счастливым…
— Сань Лан, — улыбнулся Се Лянь. — Никогда не извиняйся за это, мне нравится
тебя слушать. Единственное только, что меня беспокоит — мне кажется, ты
слишком хорошо думаешь обо мне. Ты же видел, я вовсе не воплощение
праведности и здравого смысла.
— Я этого не говорил, — улыбнулся Хуа Чэн. В его глазах загорелся хитрый
огонёк. — Иногда мне жутко интересно, что творится у тебя в голове. Жаль, я не
умею читать мысли.
Се Лянь только фыркнул в ответ.
— Ребячество…
— Гэгэ, давай поженимся сразу после того, как все закончится! Прямо здесь, в
Юнань.
Первосвященник удивленно моргнул. Он поймал себя на мысли, что все
грядущее казалось ему каким-то нереалистичным и очень далёким.
— Почему ты молчишь? — в голосе принца послышалась тревога.
— Извини, я задумался. Мне так непривычна мысль о том, что я вернусь назад,
где столько было пережито и потеряно…
— А сколько было и ещё будет обретено… — тихо проговорил Хуа Чэн, крепче
прижимая Се Ляня к себе. — Я тебе обещаю.
— Хорошо, давай проведём церемонию здесь, — улыбнувшись, согласился омега. — Но разве ты не хотел пышной официальной церемонии, от одной мысли о
которой меня бросает в холодный пот?
Принц ухмыльнулся.
— И это будет, только позже.
— Хочешь заставить меня мучаться дважды?
— Мучаться? — Хуа Чэн озорно повёл бровями. — Мы можем провести тихую
церемонию где-нибудь в отдаленном местечке, где будем только мы. А вот
мучение начнётся сразу после. Я так просто от тебя не отстану.
Щеки омеги покрыл густой румянец.

— Не смешно.
— А я и не шутил, — усмехнулся принц. — Ты можешь мне довериться. Я
приложу все усилия, чтобы показать тебе всю прелесть того, как приятно быть
омегой.
— Боги, Сань Лан, прекрати эти разговоры, — смущенно проговорил Се Лянь,
хотя у него внутри все затрепетало словно в предвкушении.
Его переполняли самые разные чувства. Слишком много всего он испытал за
последние несколько дней. Тем не менее, Се Лянь с уверенностью мог сказать,
что сейчас он был действительно счастлив.
— Завтра ночью мы начнём наступление на столицу, — вдруг проговорил Хуа
Чэн. — Скоро все закончится. Мы будем свободны.
— Не думай об этом, — сонно проговорил Се Лянь. — Все это потом…
Омега нащупал рукой откинутое в сторону одеяло и накрыл им их обоих.
— Доброй ночи, Сань Лан…
_____________________________________
Всем привет... я знаю меня долго не было . Но на то были свои причина я приболела•_•  . Так что не скучайте вот вам новая глава , я очень рада что вам понравилась этот ФФ  . Всем пока 😊
Всех с прошедшим праздником!

Фоточка♥️