В день суда Се Лянь проснулся со страшной головной болью. Он
почти всю ночь не спал, простояв на коленях перед окном в молитве. Молодой
человек заснул лишь под утро.
«Лучше бы не ложился», — думал Се Лянь, поднимаясь с кровати. Все тело
казалось тяжелым будто свинец.
Первым делом омега вышел на балкон. Было прохладно и сыро, небо
застилали противные серые тучи. Се Лянь тяжело вздохнул.
«Боюсь, чуда не произойдет...»
Послушник долго думал, стоит ли ему присутствовать на суде. В конечном
итоге он решил, что надо, это морально приободрит отца.
Спустя пару минут двери в покои Се Ляня отворились, и в дверном проеме
появился Фу Яо. В его руках было белоснежное одеяние, какое носил каждый,
кто имел высокий духовный чин.
«Пора готовиться, послушник Се», — проговорил Фу Яо.
На его лице не было и тени недовольства, как это бывало обычно. Наоборот,
молодой человек всем своим видом выражал сочувствие Се Ляню. По крайней
мере, послушнику так показалось, и он был бы рад, если бы это оказалось
правдой. Омега чувствовал, что сейчас ему нужна поддержка как никогда
раньше.
Спустя полтора часа сборов Се Лянь был полностью готов. Дойдя до
Тронного зала, послушник остановился перед дверьми и сделал несколько
вдохов. В следующую секунду он уже выглядел решительно, а глаза излучали
уверенность. Как жаль, что в душе Се Лянь не ощущал того же.
Стоило омеге сделать шаг вперед, как двери открылись словно сами по себе.
Тронный зал был переполнен людьми, во всеобщем запахе послушник услышал
тревогу.
Увидев Се Ляня, придворные начали напряженно перешептываться, бросая
на послушника настороженные взгляды. Омега сделал вид, что не замечал
этого, и тихо пристроился у стены. Отсюда открывался хороший вид на Тронный
зал, и Се Лянь принялся внимательно наблюдать за всеми, кто присутствовал.
На лицах людей читалось недоумение, страх и замешательство. Лишь
несколько толстых баронов выглядели странно довольными и все время
посмеивались, общаясь между собой.
Се Лянь почувствовал подступивший к горлу ком. Ему захотелось накричать
на этих мужчин, вызвать каждого на поединок и одновременно хотелось уйти
отсюда и разрыдаться.
«Чем этим тупоголовым не угодила Церковь? Налогами? Или тем, что мы
спасаем ваши жизни, лечим вас и бежим к вам на дом по первому зову?» —
думал Се Лянь. Его снова накрывало отчаяние.
Вдруг раздался торжественный звук труб и удары барабанов. На возвышение
у трона вышел Его Величество, все восемь министров и Первосвященник под
стражей. После нескольких формальных приветствий и неуместных, как
казалось Се Ляню, речей суд наконец начался.
В самом первом ряду у тронного возвышения сидели судья. Их было трое.
Каждый — почтенный старец в черных робах. Се Лянь очень хотел увидеть их
лица, чтобы понять, возможно ли надеяться на благополучный исход. Однако
юноша стоял в дальней части зала, и ему было почти ничего не видно.
Заседание длилось долго. Послушник чувствовал, как у него уже несколько
часов ныли ноги, но он не мог уйти. Се Лянь видел, как статно и благородно
стоял перед залом обвинителей его отец, не выражая ни злобы, ни
разочарования.
«Я буду стоять тут с тобой до конца», — мысленно обратился юноша к
Первосвященнику.
Спустя еще несколько часов судьи наконец удалились для обсуждения
приговора. Се Лянь выбежал из Тронного зала и прислонился к стене в
коридоре. Сердце бешено стучало в груди, кулаки сжимались и разжимались,
будто юноша хотел что-то предпринять, но тут же оставлял эти попытки. Да и
что он мог сделать?
Обсуждение приговора продлилось еще несколько часов. От нервного
напряжения Се Лянь чувствовал себя просто ужасно. Однако тот факт, что судьи
так долго совещались, давал надежду.
«Они бы так долго не томили, если бы приговор был решен заранее», —
тешил себя послушник.
Вновь зазвучали барабаны, и Се Лянь поспешил назад в Тронный зал. Народу
меньше не стало.
— Именем Верховного Суда великого государства Сяньлэ вынесен приговор, —
глашатай развернул свиток с алой печатью и начал читать. — Приказываю
заключить Верховного Первосвященника Сяньлэ под стражу и пожизненно
лишить свободы за преступление против власти.
Глашатай опустил свиток. По залу пробежала волна испуганных «ахов» и
вздохов. Се Лянь почувствовал, как его сердце замерло, внутри все похолодело.
— Однако, если Первосвященник согласится содействовать Его Величеству
королю и Кругу министров, приговор возможно смягчить. Желает ли его
Превосходительство Первосвященник услышать условия? — глашатай
повернулся к Первосвященнику.
— Желает, — громким чистым голосом ответил мужчина.
— Пожизненное заключение в королевской тюрьме возможно заменить на
пожизненное изгнание из Столицы в случае отказа от титула Первосвященника
и любого другого титула священнослужителя, а также официальной передачи
титула Верховного Первосвященника наследнику или наследнице в
соответствии с традициями нашего государства.
В Тронном зале вновь воцарилась тишина. Казалось, никто не дышал. Се
Лянь чувствовал, как бешено стучало сердце в груди.
«За что?..»
— Каково Ваше решение, Первосвященник? — обратился глашатай к альфе.
— Я согласен на выдвигаемые судом условия, — спокойно отвечал мужчина.
«Нет», — по щекам Се Ляня побежали слезы. Он не мог их сдержать.
Протиснувшись сквозь толпу придворных, юноша покинул Тронный зал. Он не
хотел видеть, как отца лишают смысла его жизни.
Послушник бежал куда глаза глядят. Ему нужно было остаться один на один
со своими чувствами и решить, как быть дальше.
— Ваше Превосходительство, — вдруг услышал он знакомый голос.
Из-за поворота коридора вышел Цзюнь У.
— Куда Вы так спешите, когда Вас разыскивают в Тронном зале?
Взглядом, полным немой ненависти, Се Лянь посмотрел на министра.
— Я не желаю быть там.
— Неважно, чего желаете Вы. Люди желают видеть нового Первосвященника.
Сжав кулаки, Се Лянь последовал за Цзюнь У назад в Тронный зал.
«Я должен быть сильным. Должен», — думал он.
Как только они вошли в зал, придворные расступились, пропуская их вперёд.
Се Лянь ощущал прикованные к нему взгляды. Стоило ему поднять глаза, он
встретился взглядом с отцом. Тот печально и торжественно смотрел на него.
— С сегодняшнего дня я удаляюсь на покой и с благодарностью в сердце ступаю
на путь отшельничества. Я буду молиться за процветание нашей страны и
здоровье каждого. Я передаю титул Первосвященника государства Сяньлэ
своему единственному сыну, — альфа сделал знак Се Ляню подойти ближе.
Положив обе ладони на плечи сына, Первосвященник посмотрел ему в глаза.
— Я был самым молодым Первосвященником в истории нашего рода, приняв титул в двадцать пять лет. Тебе же, сын мой, всего восемнадцать, но несмотря
на это ты обладаешь достаточными знаниями и глубокой мудростью, столь
редкой в твоём возрасте. Будь праведен на своём пути и неси волю
Небожителей в этот мир, помогай людям увидеть их свет. Будь опорой для
нашего Правителя.
С этими словами альфа снял золотой крест со своей шеи и надел его на шею
сына. Се Лянь еле сдерживался от того, чтобы не разрыдаться.
— У нас нет сейчас времени проводить церемонию как полагается. Она будет
проведена позже, не мной. Поэтому я дарую тебе своё отеческое благословение
прямо сейчас.
Первосвященник коснулся кончиками пальцев макушки и плечей Се Ляня, а
затем поцеловал его в лоб.
— Прости меня, сын, — еле слышно прошептал альфа, чтобы только Се Лянь
услышал его.
— Я не подведу, — зашептал юноша в ответ. — Ты сделал все, что было в твоих
силах. Будь спокоен, отец.
— Поприветствуйте нового Первосвященника Сяньлэ! — хлопнув в ладоши,
провозгласил король. Пусть голос его звучал громко и торжественно, в его
глазах засела глубокая печаль.
— Мы просим Первосвященника благословить нас, — стройным хором
откликнулись все присутствующие в Тронном зале.
***
Спустя несколько дней Се Лянь в традиционных белоснежных одеждах
Первосвященника с золотой вышивкой стоял на возвышении в Кафедральном
соборе столицы.
Его матушка настояла, чтобы ее отвезли на церемонию. Она сидела в первом
ряду на скамье в окружении лекарей и утирала слезы платком, глядя на сына.
Настоятель Северо-западного монастыря специально приехал в столицу по
случаю церемонии, чтобы торжественно благословить молодого
Первосвященника. Было необходимо, чтобы принимающего титул благословлял
старший родственник.
Получив благословение, Се Лянь повернулся к залу. Молодой человек поднял
руку и нарисовал в воздухе большой крест. Все присутствующие в соборе и
собравшиеся снаружи склонили головы.
Лишь один человек не мог оторвать восхищенного взгляда от молодого
Первосвященника. Это был наследный принц, сидевший рядом с Его
Величеством в Королевской ложе.
— Да пребудет с нами благословение небожителей! — громко проговорил Се Лянь. Его звучный голос эхом разнесся по собору.
— С благословением небожителей никакие запреты неведомы, — хором
ответили люди и подняли головы. В их глазах стояли слезы счастья.
Видя эти искренние взгляды, Се Лянь с горечью подумал: «Если бы Вы знали,
что на самом деле произошло».
О заседании Верховного Суда было запрещено говорить за пределами
Королевского дворца. Любой, кто нарушит запрет, будет строго наказан за
разглашение тайн двора.
Только министры и приближенные к королю придворные знали о
случившемся. Простым людям было сказано, что Первосвященник по
собственной воле выбрал путь отшельничества, чтобы стать ближе к
Небожителям. Народ охотно верил в подобное.
***
Спустя день после суда Се Лянь смог встретиться с отцом. Тот был одет в
простую монашескую одежду, а за плечами у него был дорожный мешок.
— Отец, я позабочусь о матушке, — со слезами на глазах пообещал омега.
— Я верю в тебя, А-Лянь. Надеюсь, ты окажешься дальновиднее, чем я. Мне
нечего больше тебе сказать, ты уже все знаешь, — отец крепко обнял сына. — Не забывай о своей миссии.
Се Лянь лишь молча кивнул.
Бывший Первосвященник повернулся, чтобы уйти.
— Когда твоя мать поправится, скажи ей, что каждый год я буду проходить по
яблоневой роще в двенадцатый лунный день, — добавил альфа.
— Я скажу. Но что это значит?
— Она поймёт.
Не оборачиваясь, мужчина ускорил шаг, и вскоре его фигура на дороге,
ведущей от монастыря на восток, стала совсем крошечной.
Се Лянь стоял у ворот монастыря и смотрел отцу вслед. Он знал, что с этого
самого дня ничто не будет прежним, в том числе и он сам. Теперь на его плечах
возлежала большая ответственность, а его страна стояла на пороге больших
перемен.
«Детство закончилось», — пронеслось в его голове.
***
Пройдя по дороге несколько часов, бывший Первосвященник на мгновение
остановился, завидев впереди всадника в темном плаще.
Стоило мужчине подравняться с всадником, как тот спрыгнул с лошади и
откинул капюшон. Это был король.
— Ваше Величество, — бывший Первосвященник остановился, удивленно глядя
на мужчину.
— Я обещаю, что сделаю все, чтобы защитить Се Ляня, — пообещал король,
схватив друга за руку.
— Я благодарен тебе. Будь осторожен. В случае чего мой сын и сам сможет
постоять за себя.
— Я знаю, — Его Величество на мгновение замолк. — Мы сделали все, что могли.
Я чувствую, что мне недолго быть у власти. За это время я постараюсь сделать
все, на что меня хватит. А дальше…
— А дальше наши сыновья будут делать то, что должны, — закончил за короля
бывший Первосвященник и сжал руку друга.
Они обнялись, и каждый двинулся в своём направлении. А попутный ветер дул совсем в другую сторону
---------------------------------
Выложить ли ещё одну главу ?🤔🤔🤔
