Тайна радости

И, как сильно не бей по лицу рукой...

Стоит ли говорить, что ни в среду, ни в четверг к монологу Джульетты я не притрагивалась, отдавая всю себя учёбе и зазубриванию информации, которую, скорее всего, я вспомню лишь на зачёте, после чего поспешу выкинуть из головы.

— Эй, Лия! —  Высовываюсь из комнаты и зову сестру. Она прибегает с кухни, одной рукой держа крайне грязную линейку. Я понимающе смотрю на неё. — Что, дроби начались? 

— Ага, — она удручённо шмыгнула носом, —  зачем ты меня звала?

— Стоп. Ты чего это шмыгаешь? Опять забыла форточку на ночь закрыть? — В моей душе начали скрестись кошки. Всё же, я обещала маме, что буду заботиться, а в итоге?

— Ага. Только ты с темы не соскакивай. Что надо? — Она решила идти напролом, минуя все вежливые обороты.

— Хочешь завтра из дома выбраться? — Я обратилась к Лие с некоторой надеждой. Всё же, для детей её возраста полезно хоть иногда вдеть улицу.

— Не особо, — видимо, сестра крайне хотела вернуться к своим дробям. Всем своим видом она выражала безразличие к моей персоне. Но вдруг на её лице заиграл интерес, — хотя... А куда?

— У меня в школе будет конкурс талантов. Песни-пляски, клоуны всякие. Ну, и мы с Алисой выступаем. Мне кажется, что твоя поддержка укрепит нашу "сестринскую связь".

— Ты своим-то словам веришь? Ника, какая ещё сестринская связь? Наше общение строится в основном на моих просьбах о еде. Кстати, что вы туда готовите? Алиса точно придёт со скрипкой, а ты... Хм, дай-ка подумать... Монолог Джульетты? — Лия права. Никакую сестринскую связь нам укреплять не надо, если уж она читает мои намерения как открытую книгу.

— В точку. — Вздыхаю, одной рукой заглаживая чёлку и убирая волосы со лба. Дурацкая привычка, от которой сложно отучиться.

— Не делай так. От этого только волосы жирнятся. Кстати, не будет ли лучше, если просто будешь бубнить свой лягушачий бред со скорбным выражением лица? С вероятностью в семьдесят процентов, ты ничего не выучила.

— Спасибо за совет, — тут мне захотелось возразить и сказать, что она ошибается, но не хотелось лгать ни ей, ни самой себе. От чувства разочарования становилось несколько гадко и противно.

— Я могу идти? — Лия определённо желала вернуться к дробям. Конечно, странное желание, но у всех свои предпочтения.

— Да, конечно. Тебя тут никто насильно не держит.

— Так вот, про конкурс... — Она замялась, подбирая слова, но всё-таки произнесла, — я подумаю.

— Хорошо. Дай мне знать до вечера, пока не будет совсем поздно. 

— Оки-доки! —  Кто её вообще таким словам научил? Вряд-ли, что учебник по математике.

Но у меня были слишком важные дела, чтобы думать об этом. Я вздохнула. Грозно сверкая бровями, надо мной нависал монолог Джульетты. Какой гений посчитал, что двенадцатилетняя девчонка, любившая этого парня лишь пять дней своей и без того недолгой жизни может выдать эталон романтической поэзии? Это же всё равно, что школьнику с газонокосилкой написать научную диссертацию о викторианском садоводстве.

Ох, это же просто невозможно выучить! И зачем я согласилась с Алисой? Самое обидное, что набрать её номер и позвонить я не могу, так как телефон, который у неё появится будет призом в этом дурацком конкурсе. Встаю, подхожу к полке и открываю французский томик сказок. 

— Il était une fois, au milieu d'une forêt épaisse, une petite maison où habitait une jolie petite fille nommée Petit Chaperon Rouge. Un jour ensoleillé, sa maman l'appela dans la cuisine de leur petite maison.

Да нет, бред какой-то. Если я выйду на сцену с этим, то опозорюсь больше, чем просто забыв слова. Это невозможно даже представить. Чушь сплошная.

Нет, нет и нет... Только не это. Но мне нужно хорошее отношение учителей, Алисе новый телефон, а Лие какое-то общение с внешним миром за стенами нашего дома. Это же сплошная выгода для всех и вся, да? Правда же?

Монолог Джульетты самодовольно поигрывал бровями. Я, словно героиня дешёвого сериала, должна выбрать между прекрасным итальянцем и искренним и понимающим французом. Как же быть?