Дни мародеров

Две мыши в большой траве (часть 1)

...31 июля 1970 года...

«Это было давно, это было давно,
В королевстве приморской земли:
Там жила и цвела та, что звалась всегда,
Называлася Аннабель-Ли,
Я любил, был любим, мы любили вдвоем,
Только этим мы жить и могли.

И, любовью дыша, были оба детьми
В королевстве приморской земли.
Но любили мы больше, чем любят в любви,—
Я и нежная Аннабель-Ли,
И, взирая на нас, серафимы небес
Той любви нам простить не могли.

Оттого и случилось когда-то давно,
В королевстве приморской земли,—
С неба ветер повеял холодный из туч,
Он повеял на Аннабель-Ли;
И родные толпой многознатной сошлись
И ее от меня унесли,
Чтоб навеки ее положить в саркофаг,
В королевстве приморской земли...»

Э.По

Влажный морской ветер ворвался в гостиную летней резиденции Малфоев, с силой распахнув стеклянные двери. Старый эльф испуганно грохнул поднос с чайным набором на кофейный столик и в очередной раз побежал успокаивать взбесившуюся ткань. Толку в этом было мало, но Эдвин каждый раз недовольно морщилась, когда занавеси поднимались у нее за спиной, так что эльфу волей-неволей приходилось с ними сражаться.
Гроза набухла над Сан-Себастьяном с самого утра, придавив маленький город к земле так, что жители едва могли дышать. Тяжелые черные тучи уже больше часа угрожающе рокотали над морем, и оно то и дело в панике накатывалось на горный кряж, на котором и стоял дом Малфоев. Казалось, что вода стремится выломать эту часть материка и унести в свои воды.
– Отвратительная погода, – заметила Эдвин Малфой, прикрывая костлявые голые плечи шифоновой накидкой. Она выглядела великолепно в своем темно-зеленом шелковом платье. – Что может быть хуже ветра? – женщина как бы невзначай коснулась своей прически, проверяя, не растрепались ли крепко уложенные локоны и улыбнулась своим гостьям. 
– Погода просто ужасная, – немедленно подтвердила Друэлла Блэк, передавая дочери свою чашку и натягивая накидку, которую пару минут назад сбросила на диван, так как было довольно душно.
Бледная малокровная девочка с кукольными золотистыми локонами, молча приняла из рук матери чашку и так и замерла с ней в руках, не зная, что дальше делать, и не смея вздохнуть под скользящим взглядом Эдвин Малфой – своей будущей свекрови. 
Неожиданно в детской комнате, находящейся по соседству с гостиной, раздался взрыв веселого смеха. Голубые глаза девочки тут же вспыхнули, и взгляд их жадно метнулся к запертой двери.
Нарцисса Блэк приехала сюда всего несколько часов назад и хотя ей предстояло провести в этом доме всё лето, она уже хотела сбежать.
Лицо её сковывала светская учтивость, почти такая же непроницаемая, как и у троих других женщин. Губы её были ни грустными ни веселыми, брови спокойной дымкой подчеркивали гладкий чистый лоб, вот только в глазах всё ещё плескалась жажда жизни, которую Друэлла и Эдвин тщательно сводили на нет в течение долгих лет, превращая веселую и живую девочку в мраморную статую будущей миссис Малфой.
– Неужели вам не страшно, дорогая? – Вальбурга Блэк лениво протянула руку в сторону, и расторопный эльф тут же подал ей чашку. Миссис Блэк была облачена в узкое, как перчатка, черное шелковое платье. Смоляные волосы были такими гладкими и блестящими, что казались мокрыми – по новой моде она укладывала их на голове замысловатой короной, так что можно было подумать, будто это не локоны, а сплетенные в тугой комок змеи. Красивые, раскосые глаза казались приклеенными к лицу стеклышками, острыми и холодными. – Из вашего окна море видно, – свободной рукой она отодвинула длинную, нервно вздрагивающую занавеску. – Мы, англичане, уже привыкли к сырости, но на вашем месте я бы немедленно умерла со страху.
Эдвин одарила будущую родственницу улыбкой.
– Как здоровье вашего супруга?..
Из детской вдруг донесся очередной приступ смеха, и сразу кто-то засмеялся: «Тс-с-с!»
Губы владелицы дома дрогнули.
– Благодарю, намного...
Снова послышались голоса, и Эдвин непроизвольно дернула головой, но от крика удержалась.
Она терпеть не могла маленьких детей, так как полагала, что более глупых и бесполезных существ трудно сыскать, и предпочитала не связываться с ними до тех пор, пока они не вырастут. И только для одного из них она делала исключение. И именно его неожиданное появление избавило детей в соседней комнате от возможного наказания.
Как только Эдвин собралась крикнуть эльфа, чтобы тот запер детей наверху, дверь в гостиную вдруг распахнулась. Эльф в дверях склонился чуть ли не до самого пола, когда мимо него стремительно прошел высокий стройный юноша с собранными в хвост, бесцветно-светлыми волосами.
– Матушка, я только что получил...
Увидев находящихся в комнате женщин, Люциус Малфой остановился, выпрямил спину и медленно поклонился, коснувшись рукой богатой серебряной вышивки у себя на груди. Как это часто бывает в женском обществе, появление представителя мужского пола мгновенно внесло небольшой разлад в атмосферу. Дамы зашевелились, зашуршали платьями и приветливо заулыбались, провожая взглядами юную мужскую фигуру, облаченную в бледно-голубую летнюю мантию.
Нарцисса никак не выдала волнения от появления своего будущего мужа - буря вспенилась и ударилась о стенки мраморной статуи, так что её остатки лишь едва показались на поверхность: бледные щеки девочки захлестнул светлый лихорадочный румянец, а чашка мелко застучала о блюдце.
– Люциус! – восторженно воскликнула Друэлла, незаметно отбирая у дочери чашку и с улыбкой протягивая юноше свободную руку. – Как мы рады тебя видеть! 
Как учитель танцев непроизвольно повторяет движения за своими учениками, когда они танцуют самостоятельно, так и Эдвин, следя за сыном, машинально склонила голову, когда Люциус поцеловал руку гостьи.
– Рад вас видеть, мадам, – Люциус выпрямился и взглянул на Вальбургу, которая в это время отошла от окна и, покачивая бедрами, изящно опустилась в свободное кресло. – Вы обворожительны, миссис Блэк. Это просто жестоко.
Вальбурга снисходительно улыбнулась. Эдвин расцвела и взглянула на неё с плохо скрываемым торжеством. Её старшему сыну было не поспеть за Люциусом в искусстве светских манер и общения. Люциус перевел взгляд на Нарциссу.
– Мисс Блэк.
Не поднимая глаз, Нарцисса протянула ему одну руку, пережила один короткий и сухой поцелуй, после чего медленно положила руку на свои плотно, до боли сжатые худые колени под бирюзовым воздухом платья.
– Матушка...
Люциус сжал плечи Эдвин и поцеловал мать в щеку.
– Доброе утро, дорогой, – голос Эдвин смягчился до неузнаваемости. – Доброе утро... – она с трепетом пожала его руку.
Люциус появлялся на свет почти двое суток и миссис Малфой чуть не умерла при родах, но именно эта мука по каким-то непонятным причинам породила жадную и собственническую любовь, которую Эдвин питала к своему сыну и которая толкала её, порой, на странные и жестокие поступки. Не стесняясь и не думая о благе других, она хватала жизнь обеими руками и отрывала от неё самые вкусные и лакомые куски, всё ради того, чтобы увидеть удовольствие на лице сына, похожем на её собственное как две капли воды.
Начисто забывая о дочери, которая появилась на свет через семь лет после Люциуса и нуждалась в матери куда больше, чем взрослеющий сын, Эдвин упорно таскала Люциуса на все светские мероприятия, званные обеды, завтраки и ужины, демонстрируя своего талантливого мальчика всем известным и влиятельным волшебникам, всё в надежде на то, что они вспомнят про него в решающий момент. А уж сколько чистокровных, родовитых девочек прошло сквозь мельчайшее сито её внимания – и только одной выпал шанс сидеть сегодня на этом диване.
– Мы наслышаны о твоих успехах в учебе, Люциус, – многозначительно сказала Вальбурга, поднося расслабленные пальцы к подбородку и глядя на юношу внимательным, неподвижным как у змеи взглядом. – Мои поздравления. Помнится, Орион тоже когда-то был старостой Слизерина. Родители могут тобой гордиться.
– Благодарю, Bourgie, мы действительно горды, – проговорила Эдвин, все еще не отпуская руки сына. – Это большая честь.
– Совершенно с вами согласна, – Друэлла улыбнулась, показав десны. – Поздравляем, Люциус! – говоря это, она слегка стиснула холодную как лед руку дочери.
Люциус непроизвольно бросил взгляд на Нарциссу, но она сосредоточенно смотрела вниз. Как и положено.
– Благодарю вас, миссис Блэк.
Вальбурга завела речь о последнем собрании совета попечительниц больницы святого Мунго и возмутительной попустительности дирекции больницы, которая допускала к лечению маглорожденных. Друэлла, бросив последний пытливый взгляд на Люциуса, подхватила эту тему.
Люциус же, воспользовавшись случаем, прошептал, склонившись к матери и глядя, как Нарцисса осторожно поправляет нежный, раскрутившийся локон.
– Матушка, только что доставили почту из...Норвегии.
– Я сейчас немного занята, Люциус, – Эдвин коротко взглянула на своих собеседниц, без нее обсуждающих дела Попечительского Совета. Потом с легким раздражением снова взглянула на сына. – Ну что там такое? Надеюсь, они не вздумали отказать? 
– Ее... приняли, – с трудом подавив горечь, промолвил Люциус.
– Прекрасно, – сухо ответила Эдвин и улыбнулась Вальбурге. Ноздри миссис Малфой затрепетали, лицо озарилось откровенной радостью и чтобы скрыть это, она поскорее поднесла чашку к губам.
– Мама... – Люциус подвинулся еще ближе. – Может быть, еще не поздно передумать?
Эдвин возмущенно подняла брови, даже не взглянув на сына. Уголки ее губ врезались чуть глубже, ресницы вспорхнули всего два раза, словно хотели стряхнуть облепившие ее слова.
Но этого было достаточно.
Она отвернулась.
Люциус быстро выпрямился и когда заговорил опять, из его тона вытек весь мед, он стал сухим и деловитым.
– Могу я сказать ей? 
– К чему вообще это обсуждать! – яростно прошептала Эдвин, снова взглядывая на него. Длинные тяжелые серьги резко качнулись из стороны в сторону. – Если надо – значит, надо и конец! Нечего здесь обсуждать.
– Разве она не имеет право...
– Нет и кончено, это не ее ума дела, – она отставила от себя чашку. – Прикажи Тобби, пусть соберет ее вещи. Я скажу ей завтра.
– И все же, матушка? – Люциус улыбнулся и положил ладонь на ее плечо, прекрасно зная, как мимолетное проявление нежности с его стороны действует на мать. – Я очень хочу сам сообщить ей эту... новость. 
Эдвин поджала губы, бросая на него короткий ревнивый взгляд.
– Что ж, будь по-твоему, скажи ей, раз уж тебе так хочется, – наконец сказала она, отворачиваясь и легонько взмахивая рукой. – Она в детской. Ступай.