Охотник |J.H.|

глава 24

Джейден

Я позаимствовал машину Бетти, отвез ее обратно в дом родителей (я не стал рисковать на случай, если Силли нанял какого-нибудь бугая, чтобы тот приехал ко мне и прикончил меня), а потом поехал прямиком к нему домой в надежде, что он все еще там. Я был признателен за разыскные навыки Нокса. Он был в курсе, где Силли жил, где работал, где срал, как знал и всех его любимых девочек по вызову.
Всю дорогу я пытался дозвониться до отца и Киллиана. В конце концов позвонил маме и попросил, чтобы она постаралась связаться с ними и не прекращала попытки, пока не найдет их и не велит им не ехать на завод.
– Но почему?
– Потому что, черт подери, хватит задавать вопросы, мам! Просто сделай это!
Я остановил машину перед домом Силли в Чарлстауне: особняком в якобинском стиле с десятью спальнями, белоснежными стенами на фоне черных окон и пышной лужайкой, которую мне сейчас очень хотелось поджечь. Захлопнул водительскую дверь, громко протопал к входу и постучал в дверь, а потом еще пять раз нажал на звонок для пущей верности. Было уже очень поздно для визитов, но если мне не светит сегодня поспать, то и его семья ни черта спать не будет.
Силли открыл дверь в бордовом халате и с хмурым выражением лица. Клянусь, едва я его увидел, мое либидо умерло в кровавых муках.
Убийственное выражение его лица вмиг стало оживленным.
– Джейден, какой приятный сюрприз. Я думал, ты должен быть на пути в Мэн? – невинно поинтересовался он.
– Боже, какая отвратительная актерская игра. Уровня Харрисона Форда в фильме «Фриско Кид». Просто ужасная. Нам нужно поговорить.
– Что-то случилось? – поморщился он.
Мне захотелось выбить ему зубы. Но вместо этого я улыбнулся. Я попросил Софи заняться мамой и убедить ее предоставить мне частный самолет, чтобы я мог добраться до Мэна. Мама отдала бы мне собственную руку или ногу, если бы я попросил, но я не хотел разговаривать с ней сам, если этого можно было избежать.
– Да просто зашел наверстать упущенное, – я пожал плечами.
– В полночь? – Его глаза едва не вылезли из орбит.
Я наклонил голову, оттягивая время.
– Что тут скажешь? Очень по тебе соскучился.
Силли нерешительно пригласил меня в дом и жестом велел идти за ним в кабинет на третьем этаже. Налил нам две порции виски и открыл дверь на балкон. Мне хватало ума не притрагиваться к выпивке, которую мне дал Силли, но я для вида все же покрутил золотистую жидкость в стакане.
– Мне известно про твой план. – Я позволил напитку выплеснуться через край. – И я знаю, кто помогает тебе его осуществить.
А это уже было ложью, но если я и был в чем-то хорош, так это в умении сохранять бесстрастное выражение лица. Оно спасало меня бессчетное количество раз.
«Конечно, я подготовился к тесту».
«Конечно, ты единственная девушка, о которой я думал на этой неделе».
«Конечно, я не слишком пьян, чтобы управлять тяжелой техникой».
– Не имею понятия, о чем ты. – Силли облокотился на перила и отпил из стакана.
Его выдавали мелочи: испарина, выступившая на висках, подрагивание губ и то, как сильно он опирался на высокую балконную ограду. Он нервничал.
Я прислонился к двери подальше от перил, внимательно его рассматривая.
– Надеюсь, вы подготовите реплику получше в свою защиту, когда вас арестуют, мистер Льюис. Потому что попытка взорвать нефтеперерабатывающий завод, в котором находится множество людей, в том числе три основных акционера «Королевских трубопроводов», это не шутки.
Пока ничто из этого не подтвердилось, но, едва я произнес эти слова, лицо Силли исказилось от ужаса, и я понял, что попал в яблочко. Он быстро совладал с выражением лица и поставил стакан с виски на мраморные перила.
– Кто вбил тебе в голову такую чушь, сынок?
– Твой сообщник, – ответил я. Очередная ложь.
– Нет у меня никакого сообщника.
– Будешь и дальше петь эту песню, если я скажу, что каждый раз, когда ты звонил ему с одноразового мобильника, он записывал ваш разговор? – Я вскинул бровь.
Ложь, ложь, ложь.
У него вытянулось лицо.
Он думал, что у меня есть что-то, чем я на самом деле не обладал.
– Борису стоило быть умнее, – процедил он.
Борис, значит? Я был уверен, что отец Бетти знал, кто он такой, и отметил, что нужно не забыть это проверить.
Силли продолжил:
– Но в одном ты ошибаешься. Я знал, что ты туда не полетишь. Я никогда не желал тебе зла.
– Прошу, не обижайся, когда я скажу, что это величайшее в мире вранье.
Силли покачал головой и бросился ко мне. Я поднял руку, жестом велев ему стоять на месте. Он остановился.
– Слушай, я знал, что история с твоим отцом и братом рано или поздно рванет. Я знал, что ты не полетишь с ними в Мэн. И ты не полетел. Правда в том, сынок, что я никогда бы не пожелал тебе зла, потому что...
Господи, только не это.
– Потому что я твой отец. – Его горло нервно сжалось от этого признания, слова пролились между нами словно яд.
– Мой отец – какой-то манекенщик из Восточной Европы, рекламирующий нижнее белье, – поправил я.
– Так Джон и сказал всем, чтобы оставить меня в штате, потому что знал, что я слишком важен и меня нельзя отпускать. К сожалению, с этим согласилась и твоя мать, чтобы сохранить мир в семействе Хосслеров. Но подумай вот о чем, сынок. Кто заботился о тебе все эти годы? К кому ты бежал, когда тебе была нужна помощь? Кто прибирал за тобой беспорядок? Я. Всегда я. Я, по сути, был тебе отцом, хотя им не приходился. Я заботился о тебе. А теперь говорю, что это начало нового этапа. Мы можем забрать эту компанию и управлять ей вместе. Мы можем творить великие дела. Быть командой. Они никогда не станут уважать тебя, Джейден. Ты не чистокровный Хосслер, не истинный наследник. Твой отец возвел Киллиана на пьедестал, и тебе никогда не достичь его уровня, не потому что ты в чем-то ему уступаешь, а потому, что Джон никогда этого не допустит. На тебя смотрят свысока. Они не твоя семья.
Силли сделал еще один шаг, и я ему позволил. Опустил руку мне на плечо, и это я тоже позволил сделать.
– Тебя бросали из одной частной школы в другую, потом отправили к дяде с тетей на западное побережье. У тебя никогда не было ни единого шанса. Я пытался сказать твоему отцу, Джей. Я умолял...
Он сделал судорожный вдох, отведя взгляд и качая головой, будто все это причиняло ему невыносимую боль.
– Слушай, я знаю, что до сих пор был тебе не лучшим отцом, потому что не рассказал правду. Мне нужно было думать о собственной семье. У меня три дочери. Но я обещаю, что с этого момента я буду рядом.
– Ты будешь водить меня на матчи по софтболу? – прохрипел я полным эмоций голосом.
Он замолчал, настороженно на меня глядя, а потом согласился.
– Да, сынок. Буду, если ты хочешь.
– А семейные ужины у нас будут? – продолжил я.
– Конечно. – Он вытаращил глаза и с облегчением меня приобнял. – Конечно. Каждую неделю. Я скажу Дайэнн, что мы всегда тебя ждем.
Дайэнн – его жена. Сделав вид, что смахиваю воображаемую слезу с глаз, я задал следующий вопрос:
– А ты расскажешь мне про пестики и тычинки? До меня доходили слухи, папочка, но неужели мальчики правда делают это с девочками? На слух это так... больно.
Он отпрянул и всмотрелся в мое лицо.
Я расхохотался.
– Тьфу. – Я оттолкнул его. – Завязывай на хрен. Я не твой сын. Может быть, я и тупой красавчик, но, черт подери, я правда красавчик. А ты похож на Гаргамеля.
Произнеся эти слова, я осознал, что перестал в это верить. Ну, отчасти. Я не был глуп. Не был тупицей. Я попросту был говнюком, которого некому было привлечь за что-то к ответственности. До сих пор.
– Да ты мелкий га...
Но прежде чем Силли успел закончить мысль, входная дверь тремя этажами ниже распахнулась. Снизу послышались крики: «ФБР».
Я издал преувеличенный вздох, поднял свой стакан с виски, сжал Силли щеки свободной рукой, чтобы разжать челюсти, и вылил содержимое ему в рот.
– На-ка. Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не помешает пьяная удаль.
Я знал, что в дом Льюисов отправили полицию. Я ожидал такой любезности, учитывая, что сам позвонил им и рассказал свою версию событий, но не мог предоставить никаких весомых доказательств. А прибытие ФБР навело меня на мысль, что к этому приложил руку кто-то еще.
Трой Дэвис, если быть точнее. Бетти попросила его о помощи, зная, что я могу не справиться в одиночку. Она попросила отца о помощи, хотя ненавидела все, что он делал и олицетворял. Ради меня.
Лицо Силли исказилось от ярости.
– Они ходячие трупы. Тебе ни за что до них не дозвониться, идиот. Там, где они сейчас, нет сети.
– Зачем ты это сделал? – спросил я.
На лестнице раздался топот. Судя по звуку, их там был не один десяток. Свершилось.
– Ко мне всегда плохо относились. Я отдал «Королевским трубопроводам» лучшие годы своей жизни, но не получил даже повышения. Правда в том, что у твоего отца все руки в крови, потому он и нанял Троя Дэвиса и его сына. Киллиан – удобный ему террорист, дьявол, готовый в любой момент разверзнуть врата ада. А ты? Ты просто идиот. Я пытался спасти эту компанию от самого себя, от ужасной, несправедливой преемственности. – Силли схватил меня за рубашку и попытался перебросить через перила.
Он называл меня идиотом все шесть месяцев, что я провел в Бостоне, но при этом сам с чего-то решил, что сможет сбросить вниз игрока в поло весом в девяносто килограммов и ростом сто девяносто пять сантиметров, к тому же состоявшего сплошь из мышц и феромонов. Я отступил на два шага, а потом толкнул его к перилам, отчего он согнулся пополам и повис, застыв на грани жизни и смерти.
Дом был чертовски высоким. Воздух казался разреженным и холодным, словно дыхание сосулек.
– Тебе конец, Хосслер! – выпалил он, раскрасневшись.
Парни в черном открыли дверь с ноги (я обожал, когда они так делали; дверные ручки – для слабаков) и, ворвавшись в кабинет, схватили его за халат.
Я помахал ему пальцами на прощание.
– У нас всегда останется наша малая лига по софтболу, – крикнул я.
– Пошел ты! – проорал он в ответ, и весьма невежливо. – Я хочу позвонить адвокату! Дайте мне поговорить с адвокатом!
Я задержался на полчаса, чтобы изложить двум следователям свою версию событий, а потом спросил, могу ли я вылететь в Мэн. Мне ответили утвердительно. Когда я вышел из дома Льюисов, мне пришло сообщение.