запрет на любовь ( "фильмы для взрослых" )

глава 38

Время превратилось для Гарри в вязкую жгучую субстанцию. Дни и ночи сменяли друг друга, но Поттер не обращал на это никакого внимания: он спал, когда мог уснуть, ел, когда получалось себя заставить, принимал душ.. не принимал душ.

Зачем? Всё потеряло смысл.

Только боль за грудиной напоминала ему, что он всё ещё жив.

К сожалению.

Гарри ощущал себя застывшим в желе: каждое движение давалось с трудом и нечем было дышать.

Ничего не хотелось, он мечтал отключиться, он думал о том, чтоб явиться в Лютный и достать себе что-нибудь нелегальное, что-нибудь, что притупило бы чувства и остановило бы агонизирующий хаос в голове. Но даже для того, чтобы купить наркотик, у него не было сил.

Противоречивые мысли разрывали его на части: Гарри то хотел броситься к Драко и поклясться быть его неревнивым послушным любовником, то придумывал текст письма к Макгонагалл, в котором объяснял, почему решил не заканчивать Хогвартс. Гарри то обвинял во всём Малфоя, то самого себя; то искал пути выхода, то вдруг понимал, что выхода нет.

Он пытался возненавидеть Драко, но не выпускал из рук его рубашку.

Весь дом был им пропитан: Поттер смотрел на кресло - и видел, как Малфой читает в нём, сложив ноги на кофейный столик; Поттер заходил на кухню - и вспоминал, как Драко пытался приготовить завтрак и сжёг все яйца; в душе ему чудилось, будто он слышит, как Драко, стоя под упругими струями, мурлычет песню себе под нос.

В их спальню, расцвеченную голубым, он не заходил, спал в гостевой. В другой гостевой, не в той, где однажды ночевал Малфой, где Гарри прижимал к себе его дрожащее тело, пытаясь успокоить, где Гарри говорил, что рядом и не уйдёт.

Он не ушёл, зато ушёл Драко.

Киношную Поттер вовсе собирался уничтожить и, видимо, искоренить кинематограф в своей жизни, потому что невозможно было представить просмотр фильма без беловолосой бубнящей головы на плече.

Да и саму жизнь невозможно было представить.

Гарри день за днём погружался во всё большее и большее отчаяние, и в один момент, набрав воды в ванную, он лёг на дно и испытал острое желание больше не дышать, не выходить на поверхность, остаться навсегда в ласкающей кожу тёплой воде.