Go ahead and cry little girl

Пустой человек

      Он все ближе и ближе подходил к ней. Вика застыла на месте, не понимая, что ей делать. Генри подошёл к ней, расстояние между ними не превышало полуметра.
— Я нашёл ту записку под камнем, когда чистил ствол отцовского пистолета. Это правда? Ты мне можешь помочь? — Генри преподносил эти слова с отчаянием, казалось, он сейчас заплачет.
— Да, это чистой воды правда. Я прекрасно понимаю, в каких условиях ты живёшь и растешь, и...

       Бауэрс позволил себе подойти ближе дозволенного, взглянул Вик в глаза. — Мне не нужна ничья помощь.

      Эти слова Вик совсем не удивили, лишь напомнили лишний раз его безумие. Вика безразлично опустила взгляд себе на ноги, после ответила:
— Тебе нужна психологическая помощь, идиот.

      Парень ухмыльнулся и полез в карман потёртых джинс. Вика перевела взгляд на руку Генри, и в итоге её глаза расширились от увиденного. Бауэрс достал из широкого кармана пистолет, снова улыбнулся.
— Т-ты сумасшедший... — девушка отпрянула, раскинув руки.
— Что, страшно? — Бауэрс снова приблизился.
— Ты убьешь теперь меня? Но за что?
— Если б я хотел тебя грохнуть, давно бы уже это сделал.
— Тогда на кой тебе этот пистолет?
— Кому ты сдалась в этом мире, в этой жизни, а? От тебя даже родители отвернулись, не то что друзья. Нет, я тебя не трону. Пока.
— Чего ты хочешь от меня? Я протянула тебе руку помощи, предложила помочь, а ты... вот так.
— Я не трус в отличие от тебя, хах, даже брата не уберегла, а он тебя ото всех оберегал, пылинки с тебя сдувал. Неблагодарная ты.

      Вик сощурилась от доли вины на своих плечах.
— Патрика нет из-за тебя, это ты его погубила. Его нет.
— Разве не ты его отправил в канализацию на смерть, когда гнались за Беном? — Хокстеттер взорвалась. — Не смей меня ни в чём обвинять!
— Ты ради него ничего не сделала, даже не сдвинула свою жопу на его поиски. А вместо этого слоняешься по городу, как шмаль, куришь на право и налево.
— Это я ничего не делаю? Я пошла в этот чертов дом на гребаный Нейболт, рисковала собой, своими, сука, друзьями. Разве этого мало?
— Они тебе не друзья. Вы ведь поссорились, и, на сколько мне известно, Балабол наговорил тебе много дурного. — Генри повертел оружие пальцами.
— Откуда тебе известно?
— Неважно. Я лишь хочу тебе показать истину. Добиваться я тебя больше не собираюсь, устал.

      Бауэрс крепче сжал пальцами пистолет, от чего вены на его руках вылезли наружу.
— Ты не раз мне это доказывал, но только я не верю твоим словам уже очень давно.
— Ладно. Давай проверим на деле.
Бауэрс медленно прислонил дуло к виску, снова улыбнулся.

      От шока и понимания, что она станет косвенной причиной смерти подростка, бесповоротно влюбленного подростка.
— Я больше не хочу жить. — По его щеке скатилась слеза.
— Н-н-нет, нет. Он и вправду заряжен?
— Мне сейчас не до шуток, Вики. Я больше не могу так, я устал. Мне уже, мать вашу, ровно на всё!

      И тут Вик вспомнила, как он плакал, когда она заходила к нему в дом через окно. Он тогда накричал на неё. Видимо, Генри и впрямь не видит иного выхода.
— Мне страшно, Вик, страшно жить дальше.

      С глаз Генри продолжали течь слёзы, не переставая. И только Вика заметила, что его палец вот-вот нажмёт на курок, ей стало холодно и виновато. Генри Бауэрс, он же — пустой человек.

      Курок был доведён до половины. Сейчас вот-вот, и всё... выстрел в голову. Что-то проснулось в ней, то ли чувство ответственности, то ли чувство вины, или же ещё что-то, но она не смогла смотреть на умирающего внутри человека.
— Нет! — Вика, хоть их обоих разделяло полметра, подскочила к Бауэрсу и отвела его руку с пистолетом, из которого выстрелили пули в землю. Куски влажной земли разлетелись. Все затихло. Генри посмотрел на Вику с удивлением, его губы дернулись. — Я бы не хотела гибели человека из-за себя.
— Пойдём со мной. — парень взял ее за запястье и потянул на себя.
— Я не хочу с тобой куда-либо идти, тебе верить тоже не хочу. — Хокстеттер снова печально взглянула в его красивые глаза, которые когда-то зачаровали её.
— Я решу твои проблемы одним махом.
— Ты убьешь меня что-ли? — повторно задала вопрос.
— А ты так этого хочешь, детка?
— Мне теперь уже все равно, как и тебе в целом. Единственное, чем я могу заниматься, так это плакать по брату и слоняться по ночному городу.
— Знаешь, я не хотел бы, чтоб так все вышло, честно.
— Серьезно? Ты только что мне говорил, это моя вина во всем.

      Генри промолчал, видимо, не зная, что ответить.
— Я не понимаю тебя. — Вика помотала головой и отпрянула. — Можешь делать, что заблагорассудится, но знай, не смей больше подходить к ребятам. Они — моя семья, не мама с папой, а неудачники.

      Хокстеттер мимолетно прошла дальше, оставив Бауэрса в недоумении. Немного погодя, он повернулся на пол оборота к удаляющейся Вик, и гневно глянул на неё.

      Пора платить по счетам, неудачники.