libretto

Часть 4♡

Мышцы были напряжены, ладони начинали потеть от волнения, а спина мальчика настолько болела, что ещё немного и он рассыплется на мелкие кусочки, словно маленькая фарфоровая статуэтка. Новое движение, которое он изучал на уроках балета, давалось тяжело, и Харуто требовалось так много сил и терпения, чтобы показать хороший результат. Но все его старания не приносили того, чего мальчик желал. Получалось неуверенно, не так красиво, как делали это девушки из старшей группы, тренирующиеся рядом. А они были для него изящны, подобно лебедям: каждый отточенный шаг, полный грациозности, и руки, что плавно опускались, вторя классической музыке на заднем фоне. Тогда Харуто и задумался: заслуживает ли он того, что малышка Юна называет его лебедёнком? Может, он и вовсе гадкий утёнок.

Мальчик смотрел на себя в зеркале, следя за каждым своим движением и эмоцией: лицо искривилось от боли в момент, когда учитель сказала поднять ногу выше, руки тряслись, а равновесие начинало теряться. Сам Ватанабэ уже терялся между решением сдаться или идти навстречу своей весенней мечте.

Харуто прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Трудно. Балет выматывает, выбивает все силы из юного тела, забирает всё счастье из души, когда часы тренировок становятся больше, а ошибки не исчезают. Но мысли о моменте, когда он добьётся того, что очень желал бы, когда подарит родителям новенький домик, в котором они могли бы жить долго и счастливо, когда избавит маму Юны от долгов, чтобы она так же часто проводила время со своей малышкой, заставляли его преодолеть все сомнения.

Он не сдастся. Не сегодня, когда грёзы подхватывали лёгкое тело и уносили к небу, словно воздушный шарик. А на его лице расцветала радость. Самая что ни на есть радость, стоило увереннее поднять руки и дать носку коснуться своей макушки. Харуто чувствовал, будто все солнечные лучи обращены к нему, движениям, становящимся более плавными, а его сердце светилось изнутри, своим сиянием разгоняя все прежние неудачи.

Он, казалось, стоял в сердцевине всего этого мира, ведь звуки приглушались, силуэты расплывались, теряя свои яркие краски, но голос учительницы, выкрикивающий его имя, дал понять, что среди всего тёмного мира настоящее солнце находилось в нескольких шагах от него. И именно его лучики в тот момент согревали, когда было совсем нелегко справляться со всеми проблемами, вставшими на пути Харуто.

К нему пришла Юна.

— Руто, я принесла печенья, — услышал он звонкий голос девочки. Такой родной, такой прекрасный и такой любимый.

Харуто расплылся в улыбке, смотря на причину своего вечного счастья, что, словно котёнок, расположилось на макушке Шин Юны и распространяло каждый свой лепесточек внутри неё красочным букетом. Малышка светилась от радости, ведь печенья, которыми она так хотела угостить своего друга, наконец получились, и ей было бы совсем не стыдно за них. Потому что Харуто за все свои одиннадцать лет жизни перепробовал столько вкусностей, что все неудачные попытки Юны могли бы показаться ему до мурашек ужасными. Только Юна и вовсе не догадывалась, что даже сгоревший кусочек лакомства Шин будет для мальчика чем-то невообразимо вкусным. Всё потому, что это делала его замечательная Юна.

Лебедёнку разрешили покинуть комнату и отправиться на задний двор балетной школы, чтобы вместе с подругой провести время своего перерыва. Вокруг было так красиво: в мае кругом цвели розы самых разных оттенков, зелень расстилалась по кирпичным стенам множества зданий и воздух был таким сладостным, что невозможно было не вдыхать его полной грудью, стараясь как можно больше уловить цветочный аромат. Они устроились на деревянной скамейке, укрытой тенями деревьев.

— Как прошёл твой урок? — поинтересовалась у него подруга.

Юна часто вот так могла приходить к Харуто со своими угощениями или же с обедом, который передавала ему мама мальчика. И Шин даже против не была: можно было покататься на своём молочном велосипеде, в очередной раз насладиться сезоном цветения и понаблюдать за всеми жителями их маленького городка, которые решили выйти в такой жаркий день.

— Проходим новое движение, ничего необычного, — ответил он ей и следом укусил сладкое печенье. — Оно чудесное! — в восхищении воскликнул Харуто. — Получилось даже лучше, чем у папы!

Для Юны услышать такой комплимент было чем-то необыкновенным, ведь дядюшка Ватанабэ был для неё примером идеального человека: он много работал, выполнял домашние обязанности, был хорошим отцом и мужем и пёк вкусные блюда. Потому и щёчки девочки залились розоватым оттенком, а сердце забилось чаще от таких слов Харуто.

— Спасибо, — произнесла она, улыбнувшись так очаровательно, что в очередной раз осветила сердце Харуто до мерцающих полумесяцев и весь его день.

Если все его дни и всю его жизнь она будет освещать своей лучезарной улыбкой, от которой белые зубки проскальзывают и щёчки становятся такими яблочками, то Харуто и не против так проводить их. Лишь бы кроха Юна была рядом с ним и всегда держала его за руку.