Имуги

Пламя

— Ты соврал, мой дорогой друг. — произнес вошедший, заставляя воздух в маленькой комнате мгновенно сжаться, а ее хозяина пропустить удар сердца, остановить все кровные пути на один ровный момент, когда тот судорожно мысленно искал выход из ситуации.

— Господин...— протянул жалобно омега.

— Замолчи, мое время не стоит твоих оправданий. — прервал его незваный гость. — Я удивлен, не думал, что ты настолько глуп, чтобы ослушаться.

Люди вливались во все щели дома, заглядывая в каждый угол, заполняя каждую каморку, распуская лепестки ненавистного запаха, присущего лишь им, преданным династии Чон, аромата грозы и первого восточно-азиатского муссона. Солдаты рыскали неустанно, поднимая каждую запыленную вещицу, открывая каждую ветхую дверцу, а нащупав подвал, спустились и туда, обнаружив веское «ничего», кроме заготовленных на зиму банок с кимчи и корзин с корнеплодами.

— Господин, я не посмел бы! — отчаяние хозяина дома резало слух. — Я ценю наш уговор и никогда бы...

— Где он? — снова оборвал просьбы старшего альфа. — Я знаю, что ты его прячешь, почем  упираешься?

— Не прячу, господин, никого не прячу, не смею. — слезы брызнули из глаз омеги. — Простите меня, грешного, но я бы никогда не стал обманывать вас! — голос его надрывался и пробуждал нотки истерики, заставляя сердце сжаться, но никто из присутствующих и близко не мог этого почувствовать. — Мне нечего от вас скрывать, я чист как родниковая вода, поверьте, прошу! — руки его предательски затряслись, а колени подогнулись, заставляя тяжело опуститься на пол, а за миллиметр до гладких досок быть подхваченным несильными руками подбежавшего служащего.

— Господин, держитесь за меня, — просил служащий молодой парень, позволяя хозяину опереться на его стан. — До чего вы его довели? Он и так немощен! — вскинул голову омега, стреляя взглядом с укором по окружающим.

— Какая прелесть! Кто это у нас здесь? Не сынишка ли? — главный альфа сделал шаг к омегам, но, поморщившись от ударившего в ноздри едкого запаха топленого молока и шоколада, остался на месте. — А, вижу, всего лишь поломойка, — ухмыльнулся, отвечая напором на взгляд напротив.

— Господин, оставьте его, умоляю, он не посмел бы идти против истины. — твердым голосом сказал парень. — Нет у него никого, кроме меня, он лишь за скромное жалованье поддерживает старика.