Violets

self-destruction

Разбитые колени подкашиваются, и сил нет идти дальше, но безликая тень не останавливается: она всхлипывает, кашляет, смахивает алую кровь, бегущую из носа, однако не даёт слабости одержать вверх. Слушая несмолкаемый гул шоссе, на языке чувствуя острый металлический вкус, дымчатый избитый контур понимает, что ещё живёт — ощущения не покидают его.

От мира, подобного круглым линзам, остались пыльные осколки.

Нащупав одинокую деревянную скамейку, тень с трудом садится на неё. Электрический тухлый свет падает на каштановую голову со спутавшимися длинными волосами, некогда заплетёнными в аккуратные хвостики. Раздаются чьи-то шаги. На минуту захотелось, чтобы они принадлежали навстречу идущей смерти. Тогда не пришлось бы видеть перепуганное лицо матери, а на следующий день рассказывать о случившемся и вспоминать колющую сознание сцену. Прищурившись, избитая заметила — идут двое: девушка в бордовом пальто и её спутник в неприметном синем бушлате. Фонари выхватывают из темноты бледные острые лица. Они спокойно беседовали между собой, пока знакомо-незнакомый женский голос не воскликнул:

— Полли!

В голове миллионы помех: сильный шум и никудышное зрение мешают узнать девушку. Тонко запахло фиалковыми духами, когда она подбежала к Полли. Взволнованные слова не долетают, сыпятся песком сквозь пальцы — сознание Полли утекает в бездонную пустоту, слабея с каждой секундой. Выругавшись, приятель незнакомки достал телефон из внутреннего кармана.

Всё тускнеет. Меркнет. Переключается на беспокойные воспоминания.

После того эпизода случилось непоправимое: девочка потеряла связь с реальностью — постоянно ей всё казалось сном да фальшью. И она давно могла сойти с ума от иллюзорности происходящего, если бы не цеплялась за правила. «Так положено», — говорила она своему однокласснику, требуя заполнить стопку анкет и документов. Посторонний человек видел в этом бессмыслицу, дотошность и строгость, доведённую до абсурда. А вот перед Полли МакШейн появлялась большая система, подчинённая обязательным условиям. Если хоть одно из них не выполнялось, то система разваливалась, возникал хаос. Правильность, справедливость и точность — якоря, не дающие потонуть в безумии. Полли вечно следовала этим трём пунктам. Она тратила время на поиски нарушителей, анализировала в блокноте их поведение, не раз писала докладные на одноклассников. А дома уделяла внимание горячо любимым ложкам, Шници и воспоминаниям о Литве. Полли не бездельничала, чтобы не терять чувство настоящего. Иначе Полли вновь поверит в глупость, что все заботятся о ней, любят и уважают её, считая умнейшей девочкой в школе. Будто у неё есть миллион друзей и одна лучшая подруга на свете.