Будь осторожна, Харрис

~ Part 6 ~

День близился к концу. Ноябрь продолжал «радовать» скачущими температурами и постепенным приближением к Новому Году. Ярко–оранжевое солнце светило с неба, отбрасывая жуткие тени на землю и стены. Из Запретного Леса раздавались странные звуки – как и крики птиц, так и монстров, обитающих там. Землю припорошило легким снежком, который мог в любой момент растаять и превратиться в месиво.

Но вернемся к теням.

Они, чаще всего, шевелились. Корявые силуэты двигались из–за ветра, который изредка, да поднимал вверх хлопья легкого белого снега или качал ветви голых деревьев; безликие людские тени брели за своими хозяевами, не в состоянии сделать и шагу без их дозволения.

Но единственным местом, где тени меняли своё положение только из–за времени суток, было кладбище.

Мэри стояла возле входа на кладбище, не в состоянии ни пойти обратно в Хогсмид, ни сделать шаг вперед. Всё внутри неё замерло, даже удары сердца стали реже.

Наверно, причиной всему была мертвенная тишина кладбища, пугающая до чертиков.

Друг за другом стояли кресты и надгробные плиты, чем–то напоминая ей армию солдат, которая при первом же указе своего командира бросится в бой. Проходя вдоль могил, девушка могла прочитать имена как темных, так и светлых волшебников. На некоторых плитах висели всевозможные ритуальные венки и ленты, когда другие кресты были неухоженными, придавая кладбищу ещё более пугающую атмосферу.

Мэри Харрис несмело шла к самому краю кладбища, зная, что должна найти могилу со скромным памятником. Подол утепленной мантии волочился за ней по земле, а небрежно завязанный шарф оголял шею. Руки держали две гвоздики.

Спустя пять минут, которые показались ей длиннее нескольких часов, Мэри увидела небольшую надгробную плиту. Подойдя к ней поближе, девушка присмотрелась к лицу, выгравированному на черном мраморе, на буквы, сливающиеся в имя и фамилию, на даты жизни покойницы.

На переносице женщины восседали черные очки; на щеке белел шрам, оставленный темными магами в напоминание о Первой Магической Войне. Её губы растягивались в теплую, знакомую улыбку. На фотографии каштановые волосы женщины касались пояса, но перед самой смертью она решила обрезать их по самые мочки ушей. Под землей покойница лежала именно с такой прической.