Теория Любви

Глава семнадцатая.

Понятия не имею, как долго я плакал. Он не сказал ни слова: ни успокаивал, ни утешал. Просто был рядом. Мы смогли уйти только через некоторое время, и только тогда я заметил его покрасневшие глаза.

Он не плакал, но я предпочёл бы, чтобы он уже отругал или наорал на меня.

- Я… Я не думал, что всё так выйдет, - у меня не было других оправданий, но и промолчать я не мог.

- Я понимаю… Вы все не пришли, потому что я такой мудак, да? - сказав это, он снова натянуто улыбнулся. Его улыбка была полна боли и наполнила моё сердце горечью.

- Нет, просто всё пошло не так. Ту и Бон не виноваты, это всё моя вина, - я снова не удержался от слёз, Кхай мягко вытер мне щёки.

Он вообще весь не такой. Не тот Кхай, которого я знал.

- С тобой всё нормально. Я намерен ждать тебя.

Я не знал, что сказать или сделать.

- Ты с кем приехал? - спросил он.

- Один.

- Да? Тогда возвращайся аккуратно. Раз уж путешествие накрылось, я поеду домой, - он, наклонившись, поднял рюкзак и закинул его на плечи. В обеих руках были вещи. Я воспользовался возможностью взять его гитару.

- Вернёмся вместе, - мы всю неделю практически не разговаривали, что помогло мне осознать, как тяжело заставить себя не любить его. Так что я пытался найти выход.

- Могу я вернуться?

- Да… Вернуться... - мой голос немного дрожал.

- Я могу на самом деле вернуться?

- Ты можешь. Тебе не нужно больше ждать.

Дылда кивнул и тихо последовал за мной. Его молчание заставляло меня чувствовать себя ужасно одиноким.

Кхай был без машины. Он взял такси и примчался на вокзал к 6 утра, чтобы встретиться со своими друзьями. Вчера его голос был полон энтузиазма, а сейчас он воплощал одиночество. Если бы я проторчал на вокзале целый день, я был бы так зол на всех, что перестал бы с ними разговаривать.

Как только я нашёл Кхая, сразу позвонил остальным, чтобы они шли в мою комнату и ждали там, а я отвечал за доставку нашего брошенного бедняги.

Эта жизнь… У неё действительно странное чувство юмора.

- Ты голоден? - я спросил, потому что подумал, вдруг он ничего не ел.