Проделки судьбы

глава 18.

На следующий день Антон проснулся около одиннадцати утра. Уже открыв глаза, Шастун почувствовал, как начали пульсировать виски, а по голове будто кто-то бил молоточком.
Во рту пересохло, и организм срочно требовал воды.
Антон приподнялся на локтях и тут же об этом пожалел, так как боль в висках ударила с новой силой. Зашипев, юноша упал на подушку и застонал. Спустя мгновение Шастун резко открыл глаза и так же резко принял положения сидя, словно позабыв о боли. Парня волновало то, где он, чёрт возьми, находится. Может его вчера накачали наркотиком, и в последнее время Антон сам не свой, но он пока не сходит с ума и помнит, как выглядит дом. А это не его дом.
Шастун сел на диване и, свесив ноги вниз, осмотрелся. В поле зрения попал очень знакомый синий пиджак. По спине прошёл холодок. Воспоминания обрушились на худые плечи парня тяжёлым грузом. Перед глазами, будто ускоренный фильм, пронеслись картинки этой ночи. Когда Шастун вспомнил, как, лежа на земле, стонал и извивался перед Арсением Сергеевичем, отчего парню захотелось выйти в окно. Антон покраснел от стыда и укутался в одеяло, пряча в нём своё лицо. Парню хотелось выть от безысходности.
Учитель не звонил его отцу, так что тот думает, что Антон в гостях у друга. Также Шастун вспомнил, как откровенно раздражал мужчину, и как тот тащил его на себе в свою квартиру. Юноша надеялся остаться безнаказанным, но в глубине души он понимал, что единственный выход — только через окно.
— Идио-о-от, — протянул Антон и зажмурился, а когда открыл глаза, надеялся, что всё это исчезнет, но не судьба.
За дверью послышался шум, и сердце Шастуна ускорилось. Парень вжался в спинку дивана, подпирая под себя ноги. Когда он услышал звук приближающихся шагов, то крепко сжал одеяло, что аж побелели костяшки. Антон закусил нижнюю губу и с замиранием сердца ожидал своей участи. Ручка двери медленно повернулась, отчего волнение парня только увеличилось, и выход через окно уже не казался таким страшным.
Наконец дверь щёлкнула, и в зал вошёл Арсений Сергеевич со стаканом воды в руках. Увидев, что Антон уже не спит, учитель прищурился и странно (как показалось парню) посмотрел на него, и Шастун сильнее вжался в спинку дивана.
— Проснулся, — хмыкнул математик, не сводя с юноши взгляда.
Антон неуверенно кивнул и испуганно посмотрел на учителя. По его выражению лица Шастун не мог понять настроения Арсения Сергеевича, и тем более парень не знал, о чём мужчина думал.
— Держи. — Учитель протянул Антону стакан с водой, который он сразу же схватил и жадно начал делать большие глотки, закрывая глаза от удовольствия.
Арсений Сергеевич внимательно наблюдал за учеником, но ничего не говорил, что пугало ещё больше.
Опустошив стакан, Антон вытер мокрые губы тыльной стороной ладони, а затем протянул стакан обратно. Учитель обхватил его своими длинными пальцами, случайно соприкоснувшись с пальцами Шастуна, отчего юноша слишком резко отдёрнул руку, на что Арсений Сергеевич приподнял брови.
— Спасибо, — тихо произнёс Антон чуть хриплым голосом. — за воду…
— Всегда пожалуйста, — ответил учитель, и Шастуну показалось, что синие глаза блеснули. — Не желаешь объясниться, мм?
— Объясниться? — Шастун сделал самое невинное лицо, на которое он только был способен.
— А ты разве не помнишь? — Глаза мужчины, как показалось Антону, потемнели. Учитель присел на корточки рядом с диваном и посмотрел на Шастуна снизу вверх, слегка приподняв левую бровь.
— Я…нет? — дрожащим голосом произнёс Антон.
— Ты не уверен? — спросил учитель и недоверчиво посмотрел на парня.
— Простите… — прошептал парень и опустил глаза.
— Что ты сказал? — Арсений Сергеевич приблизился к парню, всматриваясь тому в глаза.
Шастун задрожал, боясь теперь поднимать взгляд, так как учитель был слишком близко.
Кажется, математику точно не рассказывали про личное пространство.
— Антон, посмотри на меня, — серьёзно сказал учитель.
Парень почувствовал горячее дыхание мужчины и закусил губу, боясь даже пошевелиться.
— Дыши, — произнёс Арсений Сергеевич и притянул парня ближе к себе за подбородок, вызвав удивлённый, смешанный с лёгким испугом взгляд со стороны Антона. — Ты отсюда не уйдёшь и даже не встанешь с этого дивана, пока не объяснишься.
Шастун тупо уставился в пол. Сердце стучалось так быстро и громко, что Арсений Сергеевич мог расслышать. Ладони вспотели, и теперь были неприятные и липкие. Хотя Антон и высушил целый стакан воды, жажда одолела его снова.
Математик пристально смотрел на дрожащего ученика, который никак не смотрел на него.
— Посмотри на меня, Антон, — сказал учитель, и из его уст это прозвучало как приказ.
Сопротивляться такому тону Шастун был не в силах, и, подняв взгляд на мужчину, парень попал в плен синих глаз. Антон, кажется, перестал дышать и, как завороженный, смотрел в синие омуты. Между лицами ученика и учителя оставалось небольшое расстояние.
— Так ты объяснишь, какого чёрта вчера произошло? — спросил Арсений Сергеевич, опаляя чувствительную шею Антона горячим дыханием.
— Я…не…я не специально, — выдохнул Шастун, опустив голову вниз, но учитель резким движением приподнял её за подбородок так, чтобы парень снова смотрел тому в глаза.
— Не отводи взгляд, Шастун, — строго проговорил математик. — Я с тобой разговариваю.
Антон испуганно смотрел на мужчину. Парень пытался всеми способами избежать зрительного контакта, но это было просто невозможно, так как учитель крепко схватил юношу за подбородок и приблизил его лицо как можно ближе, отчего сердце Шастуна уже едва не выпрыгивало из груди. Ему катастрофически не хватало кислорода, и парень боялся потерять сознание.
— Простите меня, — проскулил Антон и жалобно посмотрел на учителя, будто взглядом моля о пощаде.
— Шастун, мне не нужны твои извинения. — Арсений Сергеевич устало вздохнул и ослабил хватку. — Почему ты это сделал?
— Я же го…говорю… Я не специально. Это всё тот парень, — хныча сказал Антон и посмотрел на математика щенячьим взглядом.
— Какой ещё парень? — нахмурился Арсений Сергеевич и снова сжал подбородок ученика, отчего тот напрягся, и в глазах появилось ещё больше испуга. — Дыши, Антон.
Шастун выдохнул и инстинктивно облизал губы, привлекая внимания учителя, взгляд которого тут же опустился на них.
— Ян. Парня звали Ян. Он дал мне ту таблетку, — тихо сказал Антон и отвёл взгляд, отчего Арсений Сергеевич снова сжал подбородок Шастуна своими тонкими пальцами, заставляя того смотреть ему в глаза, отчего парень уже хотел выть.
— И чем ты думал, когда брал эту таблетку? — строго спросил учитель, приближаясь к Антону.
— Я бы не взял! Он сам мне её засунул! — возмущённо выкрикнул Шастун, отодвигаясь от учителя.
— Стоять, — приказал Арсений Сергеевич и снова взял парня за подбородок, притягивая его лицо ближе. — Как он мог засунуть тебе таблетку в рот? Ты издеваешься? Неужели ты не мог сопротивляться?
— Это было неожиданно! — Шастун резко повернул голову в бок, отчего пальцы математика соскользнули с подбородка юноши. — Он залез мне в рот языком, я растерялся и…
Антон замолк, понимая, что наговорил лишнего. Парень отодвинулся дальше от Арсения Сергеевича, сильно вжимаясь в спинку дивана.
— Что? — Учитель застыл, а в синих глаз было непонимание, а затем снова тот странный блеск. — Так это правда?.. Я думал, ты издевался вчера…
Мужчина вдруг резко встал и так же резко схватил Антона за руку, отчего тот вскрикнул и испуганно посмотрел на учителя. Арсений Сергеевич зло смотрел на парня, больно сжимая запястье с браслетами. Шастун молчал и, сжав зубы, терпел боль.
— Где ты вчера был, Шастун? — спросил мужчина, едва сдерживая злость.
— Какая разница, я… — Отвечай!
— На вечеринке… — прошептал Антон и опустил голову вниз, но длинные пальцы подняли подбородок вверх.
— На вечеринке? — Арсений Сергеевич презрительно хмыкнул. — Шастун, я никак не могу понять, почему ты такой эгоист?
Антон открыл было рот, но ничего не смог сказать, съёжившись под взглядом учителя.
— Молчишь? Ты совсем ненормальный? Почему ты не думаешь об отце, о близких тебе людях? А вдруг с тобой что-нибудь случилось бы? Антон! Я еле нашёл тебя на какой-то остановке! А если бы я не приехал? Что бы было, если бы я не приехал?! Почему ты думаешь только о себе?! Прекрати быть таким ребёнком! Тебе почти восемнадцать лет, а такое впечатление, что восемь недавно исполнилось! Твой эгоизм, Шастун, просто не имеет рамок. Даже тогда в том чёртовом клубе ты пришёл и бухал, будучи несовершеннолетним, а потом со мной… Блять, Шастун…
После длинной тирады Арсений Сергеевич тяжело дышал, ослабив хватку. Зрачки мужчины были расширены. Учитель сделал шаг назад и устало закрыл глаза, массируя переносицу.
Антон всё стоял на месте, боясь двигаться и даже дышать. Шастун никак не ожидал такой речи от математика. В нём смешались противоречивые чувства: страх, стыд, презрение к самому себе и детская обида на Арсения Сергеевича. Зелёные глаза парня защипали, по щеке скатилась одинокая слеза, которую Антон поспешил смахнуть, но за ней последовала ещё одна и ещё одна. Губы задрожали. Парень шмыгнул носом и рукой грубо протёр глаза. Шастун опустил голову, и крупная капля со звуком упала на пол.
Арсений Сергеевич открыл глаза и, нахмурившись, посмотрел на юношу. Тяжело вздохнув, мужчина медленно подошёл к парню и, прошептав «Ну, иди сюда», заключил его в крепкие объятия. Антон прижался всем телом к учителю, утыкаясь лицом в плечо, отчего футболка сразу стала сырой.
— Мне так жаль, мне так жаль. Простите меня, простите меня, пожалуйста, — сквозь слёзы, задыхаясь, быстро говорил Антон. — Я придурок, кретин. Мне жаль, мне правда жаль. Мне так плохо… Я…я…чувствую себя здесь одиноким… Почему я?.. Простите меня, простите, прошу…
Арсений Сергеевич крепче прижал парня и провёл свободной рукой по растрёпанным волосам Антона.
— Антон, дыши, — шептал учитель, прижимая дрожащее тело. — Дыши.
— Мне жаль, жаль, — быстро шептал Шастун, всхлипывая.
— Антон. — Арсений Сергеевич отстранился и взглянул в глаза парню. — Не делай так.
Вырасти, прошу.
Шастун уставился на учителя своими большими блестящими глазами, часто моргая. Юноша неуверенно кивнул и шмыгнул носом, сделав забавное лицо, отчего математик улыбнулся уголками губ.
— Мир? — спросил Арсений Сергеевич, приподнимая брови.
— Мир. — Антон улыбнулся и впервые расслабился, что не скрылось от учителя.
— Чаю? — предложил математик, уже вовсю улыбаясь.
— Вы постоянно будете предлагать мне чай? — спросил Шастун, слабо улыбнувшись и снова шмыгнув носом.
— Что ты имеешь против чая? — наигранно возмущённо спросил мужчина, но не сдержался и тоже засмеялся.
В зале постепенно спало напряжение, заместо которого пришли спокойствие и лёгкость. Впервые оно было между учителем и учеником. Как будто ненадолго (а может и надолго) между ними будто исчезла та стена, которую они никак не могли разрушить.
— Так какой у вас есть чай? — поинтересовался Антон.
— У меня есть любимый чай… — хитро прищуриваясь, сказал математик.
Чаепитие затянулось сначала на пару часов. Учитель рассказывал Антону всякие истории из своей жизни, различные случаи в школе. Шастун же медленно потягивал, как оказалось, самый лучший чай в его жизни со вкусом апельсина и мяты и внимательно слушал математика, широко раскрыв глаза. Когда Арсений Сергеевич в процессе рассказа шутил, юноша смеялся так, будто услышал самую смешную шутку, хотя на самом деле она таковой не была. Антон буквально задыхался от смеха, сгибаясь пополам. Арсений Сергеевич, видя это, не сдерживался и тоже начинал смеяться. На самом деле учителю доставляла удовольствие компания парня. С ним было до невозможности легко и свободно, и мужчина о таком даже и мечтать не мог.
Антону, конечно, больше нравилась роль слушателя, однако иногда он и сам рассказывал какие-то истории из своей жизни. Шастун поведал Арсению Сергеевичу о Воронеже, о тамошних друзьях, школе. От учителя также не скрылась смена настроения Антона, то, как его лицо вмиг стало хмурым, поэтому математик поспешил сменить тему разговора и начал рассказывать про свою первую собаку, Барча. Тогда лицо юноши вновь преображалось: морщинка между бровями разглаживалась, а глаза с той же детской наивностью смотрели на учителя.
— У меня никогда не было собаки, хотя я всегда так просил, — вдруг сказал Антон и грустно вздохнул.
— Серьёзно? Как так? — спросил Арсений Сергеевич с неподдельным удивлением, на что Шастун только пожал плечами и поник. — Да не переживай ты, будет у тебя ещё собака.
Антон широко улыбнулся и кивнул учителю, соглашаясь с его словами.
— Так почему драконы-то? — неожиданно спросил учитель после минутного молчания.
— Что? — Антон вздрогнул. — А… Драконы? Вы всё никак не успокоитесь? Я же говорил, что я их просто много рисовал в детстве. Вот и всё. Ничего необычного.
— Но почему именно они? — не отставал мужчина, на что Антон хотел уже закатить глаза.
— Ну, они просто интересные, необычные. Пересмотрел всяких мультиков, вот меня и понесло потом. — Шастун пожал плечами.
— Ну ты сказал, что драконы для мечтателей…
— Почему мы об этом вообще говорим? — завёлся Антон. — Драконов нет, эту тупую фразу сказал какой-то ненормальный продавец. Давайте забудем про это!
Арсений Сергеевич задержал на Шастуне взгляд, а затем, вздохнув, кивнул, дабы не разрушить их более или менее нормальное общение.
Повисло неловкое молчание, и, кажется, напряжение вновь начало постепенно возвращаться. Но вдруг у Антона зазвонил телефон, отчего он и Арсений Сергеевич вздрогнули, так как в полнейшей тишине звонок раздался громче обычного. Шастун взглянул на экран и, увидев на нём «Папа», приподнял брови.
— Алло?
— Антон, ты где? — Парню возможно показалось, но голос отца был каким-то странным. — Я ж тебе вчера говорил, что у друга переночую. Вот я у друга сейчас, — будничным тоном ответил юноша.
— Понятно всё. А когда придёшь?
— Ну, сейчас уже пойду.
— Хорошо, жду.
— Хорошо… Пока…
Антон сбросил вызов и на несколько секунд уставился на уже потухший экран. Взгляд парня выглядел пустым, будто Шастун ушёл в транс. Он так бы и сидел, если бы не Арсений Сергеевич, который пощёлкал пальцами перед носом юноши.
— Алло? Земля вызывает Шастуна! — Учитель слегка взволнованно посмотрел на Антона. — Всё в порядке?
— А? Да, да… Всё отлично… Я, наверное, пойду… Отец ждёт… — Антон замешкался и поспешил встать из-за стола, едва не опрокинув кружку с недопитым чаем.
Арсений Сергеевич слегка наклонил голову вбок, наблюдая за парнем.
— Арсений… Сергеевич, мне вещи мои нужны… — неуверенно сказал Антон.
— Да, сейчас принесу, — задумчиво произнёс учитель и вышел из кухни, перед этим бросив взволнованный взгляд в сторону Шастуна.
Антон сидел на стуле и кусал нижнюю губу, так что уже появились ранки. Парень дрыгал ногами, пытаясь успокоиться. Он не мог понять, почему отец вообще позвонил ему. Волнуется? Да быть такого не может. А почему у него был такой голос? Внутри всё сжалось, и Шастун никак не мог расслабиться. Поток его мыслей прервал вернувшийся Арсений Сергеевич с вещами парня.
— Держи, всё высохло. Правда, помято всё…
— Ничего страшного! Всё отлично! — прервал учителя Шастун и поспешил в зал переодеваться.
Математик нахмурился и посмотрел юноше вслед. Арсению очень не понравилось изменение в настроении парня. Быть может, мужчина что-то не так сказал? Неужели всё это из-за дурацких драконов? Или всё же из-за этого телефонного звонка? Когда
Арсений уже перестанет беспокоиться за этого мальчишку?
Антон старался одеться как можно быстрее, из-за чего запутался в собственной кофте и никак не мог просунуть руки в рукава. С джинсами тоже была проблема, а именно с пуговицей на них, которую у парня не получалось застегнуть из-за почему-то дрожащих рук. Наконец одевшись, Антон решил заглянуть в зеркало. Внешний вид Шастуна, конечно, оставлял желать лучшего: растрёпанные волосы, синяки под глазами, и вообще лицо имело болезненный вид. Если волосы можно причесать, то с лицом это сделать не получится. Только если заехать в какой-нибудь спа-салон, но времени не было, как и денег, как и желания.
Антон выбежал из зала и по пути в прихожую едва не сбил с ног учителя. Отпрыгнув от Арсения Сергеевича, Шастун виновато посмотрел на него и, пробурчав «Извините», поспешил надеть куртку и ботинки. Как только с этим было покончено, парень ещё раз посмотрел в зеркало, которое на этот раз было большое, в полный рост. Недовольно поморщившись, Антон повернулся к учителю, который всё это время внимательно наблюдал за ним.
— Ты точно в порядке? — снова спросил Арсений Сергеевич и внимательно посмотрел парню в глаза, отчего тот растерялся и отвёл взгляд.
— Да, правда, всё отлично, — куда-то в пол сказал Антон. — Я пойду!
Шастун резко развернулся и дёрнул дверь за ручку, но та не поддалась и не открылась. Нахмурив лоб, Антон подёргал ручку и тихо застонал, нехотя поворачиваясь к математику, взглядом прося о помощи.
Арсений Сергеевич, не долго думая, подошёл к парню, слегка оттеснив того в сторону, повернул вправо щеколду и открыл дверь. Шастун дёрнулся и чуть снова не врезался в учителя. Их ладони соприкоснулись, но Антон тут же слишком резко отдёрнул руку, вызвав удивлённый и одновременно обеспокоенный взгляд со стороны Арсения Сергеевича.
— До свидания, — громко и быстро произнёс Антон и, выбежав на лестничную клетку, побежал вниз по ступенькам, будто забыв о лифте.
— До свидания, — тихо сказал Арсений и, тяжело вздохнув, упёрся головой в дверь.
Кажется, до этого упавшие стены и преграды между ними снова начали возвышаться.
***
Антон бежал домой со всех ног, наступая на лужи и пачкая ботинки, джинсы и даже каким-то образом куртку. Сердце снова билось как сумасшедшее, и Шастун не мог понять из-за чего: Арсений Сергеевич ли был причиной или его отец, то мимолётное прикосновение рук, которое вызвало у парня слишком странные чувства, или «разговор» с отцом, который Антон прокручивал у себя в голове.
Когда Шастун уже стоял около двери в квартиру, он уже не думал об Арсении Сергеевиче. Сделав вдох и выдох, Антон дёрнул ручку и открыл дверь. Осторожно ступая через порог, парень прислушался. В квартире было очень тихо. Слишком тихо.
Шастун сделал шаг вперёд, и пол под ногами предательски скрипнул.
— Антон, это ты? — из кухни послышался голос отца, отчего юноша вздрогнул, и пол скрипнул ещё сильнее.
— Да?..
Отец вышел в прихожую. Антон сглотнул и испуганно посмотрел на него. Парень знал этот взгляд. По спине пробежались мурашки, и Шастун инстинктивно попятился назад. А затем голос отца раздался, словно раскатистый гром:
— Мне сегодня позвонили и сказали, что ты, оказывается, не был ни у какого друга. Да и вообще ты был на вечеринке, где ты напился и вёл себя весьма неподобающе. Это правда?
В глазах Антона застыл страх. Всё тело пронзила дрожь. Неужели Арсений Сергеевич всё-таки позвонил его отцу?
Злость, обида и безумный страх смешались внутри. Сейчас будет нечто, и если Антон останется целым и невредимым, то это будет чудом.
«Ублюдок вы, Арсений Сергеевич».