А потом будет всё

Часть 1

Папу я не видел ни разу. Его сбила на грузовике пьяная мразь, когда мама меня рожала. Зато у нас много его фотографий. Я на него не похож совсем. Он высокий был, румяный и чернобровый, с ослепительной улыбкой.

      Мама тоже была очень красивой, маленькой и нежной, а бабуля, наоборот, высокой и сильной, с крупными, как у мужчины руками.

      Ростом я в маму, мелкий дрищ, а вот в кого лицом удался — не знаю. Я самый обычный, хоть мама и считала меня красавчиком. Ну, на то она и мама. Я ходил в деревенскую школу и целыми днями бесился с друзьями, такими же чумазыми оторвами-пацанами. Дрался и тут же мирился, лазил в чужие сады и получал периодически ремнём.

        А потом появился Генрих Вениаминович — толстый дядька с глазками, утонувшими в пухлых щеках, и шикарной блестящей лысиной. Он приезжал на шикарной тачке, привозил подарки: фрукты экзотические, дорогие конфеты, и плясал вокруг мамы, обещая золотые горы и кокосовые острова. На мой вопрос, где такие горы, мама улыбалась, а бабуля хмурилась и отделывалась неопределёнными ответами.

      Генрих так быстро взял маму в оборот, что не успел я опомниться, как оказался с бабулей вдвоём. Я растерялся и расстроился. Был уверен, что Генрих заберёт меня с собой: вот сажусь я в красивую машину и на зависть всем ребятам уезжаю в прекрасное будущее.

      — Я скоро тебя заберу, Даничка, — обещала мне мама, уезжая. — Совсем чуть-чуть потерпи.

      Я ждал, терпел, но машина больше не появлялась, а приезжала одна мама, уставшая и замученная.

      — Ну почему мне нельзя с тобой? — вопил я и вцеплялся намертво в её одежду, когда она уезжала.

      — У Генриха Вениаминовича родители больные, Даня, — объясняла мама. — Мы ведь вместе живём, а они люди пожилые, им покой нужен. Вот подрастёшь немного… Генрих Вениаминович обещал, что после школы поможет тебе в институт поступить — у него связи большие. Ну, Дань, ты же меня любишь?

      — Пусть без тебя живут, хрычи старые, а ты возвращайся к нам! — орал я. — Зачем тебе этот дурак лысый? Зачем ты замуж вышла?

      Бабуля помогала отрывать мои руки и держала меня, пока мама убегала.

      — Зачем, зачем? — плакал я. — Она что, не любит меня совсем?