Итан Хилл. Проклятые Революцией

Глава III. Трэвис

Косой переулок был как обычно многолюден: вереницы шумных покупателей заполонили собой всю улочку, изредка останавливаясь в стороне, чтобы переговорить со знакомым колдуном или пересчитать содержимое мешочков. Отовсюду доносились возгласы разной громкости и содержания, из нескольких лавок сочились ароматы свежей выпечки и различных снадобий, в воздухе то и дело показывались совы, а под ногами у волшебников и чародеек время от времени пробегала разномастная живность. Да, сложно было не поддаться этому всепоглощающему духу праздности и особой, ни на что не похожей волшебности этого уютного места.
Но, увы или к счастью, Итана интересовало совершенно другое. На ходу отряхивая с рукавов светлой дорожной мантии остатки Летучего пороха, аврор стремительно следовал к тому месту, которое обходила стороной большая часть приличных волшебников, но которое вполне закономерно возникло именно здесь, под боком центра магической торговли Британских островов. Лютный переулок... Излюбленное место мелких торгашей, пьяниц, жулья и бездельников, перебивавшихся мелкими поручениями здешних лавочников - проще говоря, лучшего места для деятельности резидентов Аврората едва ли можно было отыскать во всём Лондоне, и вчера эта самая деятельность прогремела на весь город.
Ещё издали, едва свернув в Лютный переулок, Итан заметил многочисленные следы вчерашнего визита патруля Отдела магического правопорядка: на земле всё ещё лежало изрядное количество битого стекла, стены поприбавили в числе выбоин, а у безымянного трактира, ставшего убежищем для пятерых французов, и вовсе дежурило несколько представителей того самого Отдела, встречая испепеляющим взглядом каждого, кто хоть на лишний дюйм подойдёт к трактиру.
Но Итан явился сюда не ради этого заведения, хоть державший его давным-давно купленный Авроратом торгаш по фамилии Беркинс много чего мог рассказать про вчерашнее. С безучастным видом аврор прошёл мимо трактира, лишь на секунду задержав взгляд на покосившихся дверях. Вернее, его внимание привлекли не сами двери, - для здешней публики подобный вид не выходил за рамки приличия, - а маленькая грязно-серая мышь, с трудом протиснувшаяся в щель под ними и незаметно проскочившая под ногами суровых министерских «гончих». Зверёк, бросив мимолётный взгляд на Итана, ринулся к едва заметной лавчонке в десятке ярдов от трактира, и волшебник неспешно последовал за ним.
Преимуществом лавчонки Трэвиса была её неприметность: если бы не проржавевшие насквозь котлы, обрамлявшие вход, едва ли кто-нибудь мог заметить побитую временем и пьяницами вывеску с потёртыми буквами «OS». Под ней случайный прохожий мог отыскать целую плеяду дешевейших товаров, начиная латаными-перелатаными мантиями и заканчивая сомнительного вида волшебными палочками, и это не считая дырявых котлов, рваных сапог, потрёпанных книг, банок с протухшей жабьей икрой и нескольких кишевших вшами магловских париков. А если же прохожий имел на руках что-то хоть сколь-нибудь ценное и нуждался в лишних сиклях, он без лишних вопросов мог сбыть это здесь, даже не подозревая, какая сила стоит за владельцем этой лавочки и кто на самом деле скрывается под личиной забитого паренька.
- Всё вынюхиваешь, Трэвис?
Мышь недовольно пискнула и секунду спустя на том месте, где был зверёк, стоял белобрысый парень в изрядно потёртой серой мантии.
- Кто бы говорил, - произнёс он и двинулся к низкому прилавку. - Зачем пришёл, старый змей?
- Расскажи мне всё, что ты знаешь о вчерашнем визите министерского патруля.
- И только? - удивился Трэвис. - Я думал, что «Пророк» ещё утром раструбил все подробности.
- Если ты не заметил, «Пророк» ограничился тремя строчками, а доступа к другим сведениям я де-юре не имею до завтрашнего дня.
- Забавно... И что же конкретно тебя интересует?
- Всё. От начала до конца.
- Ну что же, тогда присаживайся, - Трэвис ногой вытащил из-за прилавка табурет и пинком отправил его к Итану. - С чего начать, с чего начать... - в задумчивости парень скользнул взглядом по нескольким помятым мантиям. - Я не знаю, как тебе удалось донести эти сведения до нужных людей, но вчера вечером в переулке появилось пятеро «гончих» с крайне решительными намерениями насчёт старины Беркинса и его гадюшника. Само собой, пропустить такое событие я не мог, а потому в своём мышином обличии ринулся в трактир, где застал тех самых «гончих» поднимающимися на второй этаж. Они явно чего-го ждали: палочки наизготовку, шли как по битому стеклу...
«Фларк надоумил, - не без удовольствия подумал Итан. - Без него шли бы как на прогулку».
- Последовать за ними я не успел: сверху кто-то закричал, а через несколько секунд по лестнице скатился один «гончий». Мёртвый или нет, я не знаю, но после этого на втором этаже началась вакханалия: крики, вспышки, огонь, два трупа со стороны французов и ещё один раненый «гончий». Тройка оставшихся оборванцев попыталась скрыться через окно, но министерские быстро настигли их, и в итоге французы потеряли ещё одного человека, а оставшихся двоих «гончие» повязали без особого труда. Насколько мне известно, сейчас эти двое находятся в министерском карцере, но дальше их наверняка ждёт Азкабан.
- А что сегодня?
- Ничего особенного: проводят очередной обыск у Беркинса, копаются в личных вещах тех оборванцев и наверняка пытаются оправдать вчерашний погром. Пока что из примечательных находок стоит отметить только пузырёк Напитка живой смерти.
- Что насчёт лавки Харрелла?
- Тишина. Никаких поползновений в её сторону.
- Жаль... - Итан нахмурился. - Сейчас бы сгодился любой повод для проведения обыска.
- Думаешь...
- Знаю, Трэвис! Эти пятеро не стали бы даже смотреть на лавку Харрелла, если бы их интересовала исключительно покупка помещения в этом свинарнике!
- Итан, я несколько раз обшаривал эту лавку вдоль и поперёк, там от Винсента даже стружки не осталось, если ты об этом. Тем более, вряд ли Харреллу есть смысл снова показывать нос на островах: если он и решит снова взяться за старое, то куда логичнее и легче будет развернуться во Франции. Версаль и так по швам трещит, тамошним волшебникам уж точно не до поимки спятившего изготовителя волшебных палочек.
- Проблема в том, Трэвис, что с отголосками его деяний мы сталкиваемся до сих пор, и что самое страшное, мы даже не знаем, какую цель он преследовал. Или преследует, - мрачно добавил аврор. - Да, приспешники Харрелла или убиты, или арестованы, или ушли в глубокое подполье, но их по-прежнему очень много, и рано или поздно этот гнойник обязательно вскроется тем или иным образом... Ладно, - Итан хлопнул ладонью по прилавку. - Буду надеяться, что завтра я вытяну все жилы из этих двоих.
Трэвис хмыкнул. О жестокости допросов Аврората в низших кругах ходили легенды, и заклятие Круциатус было лишь верхушкой гигантского айсберга изощрённых и бесчеловечных пыток, припасённых для отбросов магического мира.
- Ну что ж, спасибо, - Итан поднялся и взмахом палочки вернул табурет на место. - По крайней мере, Марку не придётся тратить лишнее время на доскональный пересказ событий.
- Рад помочь, - равнодушно отозвался Трэвис. - Привет супруге!..
Поняв, что сегодня здесь ему делать больше нечего, аврор поспешил покинуть жутковатую улочку. Время неуклонно близилось к вечеру, и Лютный переулок понемногу наполнялся здешними завсегдатаями, для которых одинокий прилично одетый волшебник вполне мог сойти за лакомый кусочек. Итан знал, что для него разделаться с парой-тройкой пьяниц не составит труда, однако лишнее внимание здесь ему было ни к чему. К тому же, дома его ждала Лилия, поэтому аврор как можно быстрее просочился через толпу местных обитателей и, вновь оказавшись в Косом переулке, поспешил к «Дырявому котлу».
Через несколько минут Летучий порох доставил Итана домой.
- О, - только и сумел сказать поражённый волшебник, выбравшись из камина в гостиной «Кельта».
Здесь было чему удивиться: посреди комнаты стоял богато накрытый стол на двоих, над которым витало несколько свечей, источавших тот самый сладкий цветочный аромат, правда, куда более ненавязчивый. В голове невольно возник образ праздничного Большого зала, украшенного яркими знамёнами и целыми сотнями подобных свечей, и Итан расплылся в широкой улыбке.
- Знаешь, милая, - сказал он, когда Лилия показалась на лестнице, - когда ты говорила о красивом завершении медового «месяца», я подумал о несколько других вещах.
- Всему своё время, - девушка хитро улыбнулась. - Но сейчас, мистер Хилл, мне нужно заниматься столом. Надеюсь, Вы мне выделите лишний час для последних приготовлений?
- Это будет непросто, но я постараюсь, - с деланно серьёзным видом кивнул Итан. - Я как раз хотел воспользоваться прекрасным подарком Вашего отца, - волшебник небрежно взмахнул палочкой, и к нему поплыл небольшой тёмно-бордовый футляр. На его крышке блестела позолотой вычурная гравировка - пожелания мистера Уорда молодожёнам.
- Прекрасно, - улыбка Лилии стала ещё шире. Ей нечасто доводилось слышать от Итана хоть сколь-нибудь тёплые слова в адрес её не самого сговорчивого отца, а потому каждый такой случай неизменно поднимал девушке настроение. - Да, кстати! - окликнула она мужа, когда тот был на лестнице. - Я отправила твоё письмо!
- Хорошо, - Итан почувствовал, как в сердце вонзилась ледяная игла. - Надеюсь, малыш Генри не забыл моих рассказов о совиной почте...
Напрасно Лилия упомянула это злополучное письмо, над которым аврор вчера бился полдня. По капле выдавливая из себя строки, Итан метался между тлеющими, но оттого не менее горячими углями старых обид и робким огоньком свечи призрачных надежд, зажженной Лилией кратким, но весомым убеждением. От строки к строке волшебник менял свои приоритеты, и несколько раз кусок пергамента едва не отправлялся в камин, но в конце концов замысловатая подпись была поставлена, а пергамент сложен в конверт. Почему он так и не отправил его лично, Итан не знал, да и не хотел задумываться над этим, оправдывая минутную слабость неотложностью разговора с Трэвисом. Благо, что Лилия умела в нужные моменты придержать неудобные вопросы...
- В любом случае, за Витти гнаться ты не будешь... - пробормотал себе под нос аврор, тихо закрывая дверь кабинета.
Уже сидя за столом, Итан с щелчком открыл футляр. Внутри, едва поблёскивая, лежала бритва работы столь восхитительной, что невольно возникали мысли о причастности гоблинов к созданию этого шедевра. Очень бережно аврор извлёк её из футляра, восхищаясь изящной инкрустацией рукояти несколькими серебряными каплями и идеально наточенным лезвием, на котором, казалось, не оседали даже малейшие пылинки. Но вместе с восхищением невольно закрадывались мысли, что этот прекрасный свадебный подарок был идеей вовсе не мистера Уорда: Итан давно знал этого не самого приятного волшебника, и вряд ли отец Лилии мог изменить собственным догмам в отношении аврора лишь из-за свадьбы своей дочери.
- Подозреваю, миссис Уорд, что без Вашего ведома здесь не обошлось, - усмехнулся Итан и коснулся палочкой бритвы. Та мгновенно взмыла в воздух на полфута, а когда волшебник, откинувшись на спинку стула, подставил ей заросшие щетиной шею и щёки, бритва немедленно принялась за дело. Для бритья ей не нужны были вода и мыло, достаточно было лишь того, что Итан сидел неподвижно.
Закрыв глаза, аврор с теплотой вспомнил миссис Уорд и не без улыбки нарисовал себе сцену убеждения её мужа преподнести именно этот подарок в честь свадьбы Лилии, на которую сама Дороти из-за тяжёлой болезни явиться не смогла. И пусть девушка приходилась ей лишь падчерицей, но и к Лилии, которую воспитывала с малых лет, и к Итану женщина относилась с неподдельной родительской нежностью, а потому известие о её недуге едва не стало причиной переноса празднества. Наверное, если бы не убеждения самой Дороти, будущая чета Хиллов без колебаний пошла бы на этот шаг...
В собственных раздумьях Итан и не заметил, что бритва давно завершила свою работу и теперь вновь лежала в футляре без малейших следов использования. К тому времени сомнений насчёт подлинного «авторства» этого подарка у аврора уже не осталось, и он бережно переместил футляр на одну из многочисленных полок своего кабинета.
- Недурно, - улыбнулась Лилия, когда волшебник через час спустился на первый этаж.
Торжественный ужин, завершавший их медовый «месяц», первые часы протекал под эгидой беззаботного веселья: молодожёны, не скованные многочисленными гостями, чинами и высоким этикетом, вовсю хохотали, вспоминая забавные моменты их непродолжительной супружеской идиллии и делясь друг с другом не самыми пристойными историями из своих жизней. Хорошее вино, изысканные блюда и упомянутая выше атмосфера раскованности с крохотной толикой интимности всего происходящего лишь подогревали чувство приятного завершения затянувшегося праздника, и даже грядущие будни пока не казались суровым испытанием их брака.
В какой-то момент, когда выпитое вино окончательно возымело должный эффект, Итан решительно поднялся из-за стола и взмахом палочки вынудил софу и кресло сместиться к лестнице, освободив немало места перед вовсю полыхавшим камином.
- Что ты делаешь? - хихикая, спросила изрядно покрасневшая Лилия.
- Мы идём танцевать! - торжественно объявил Итан, давясь от смеха и протягивая жене руку.
Нельзя сказать, что супруги не старались повторить свой свадебный танец, однако все их попытки неизменно приводили к тому, что или Лилия со смехом путалась в подоле собственного платья, или Итан отдавливал жене ноги. Впрочем, их это нисколько не смущало, а потому, вдоволь насмеявшись, пара решительно возобновляла свои попытки. В конце концов очередной вычурный пируэт Лилии привёл к тому, что супруги, потеряв равновесие, оказались на полу, едва не опрокинув несколько бутылок.
- Красиво... - пробормотал Итан, даже не пытаясь подняться. Утомлённое тело, и без того нагруженное изрядной порцией крепкого вина, едва его слушалось, в висках стучала кровь, а мысли сплетались в один огромный запутанный клубок, выудить из которого хоть что-нибудь было немалым испытанием собственных сил.
- Попробуем ещё раз? - вяло, пусть и с нотками былого задора спросила Лилия.
- Не думаю... Акцио!
Две мягкие подушки медленно поплыли к Итану, и вскоре волшебник с огромным удовольствием сунул одну из них себе под голову. Лилия приняла вторую подушку, и теперь этот ужин, начинавшийся довольно торжественно, больше напоминал некое подобие весьма извращённого пикника. Мягко потрескивали поленья в камине, в воздухе по-прежнему витал цветочный аромат, и всё это вкупе с выпитым порождало у Итана лишь одно навязчивое желание: поскорее подняться в спальню и уснуть до завтрашнего утра.
- Итан? - тихо позвала его Лилия.
- М-м-м?..
- Какой у тебя Патронус?
- Что? - несколько странный для подобной обстановки вопрос немного отрезвил аврора.
- Патронус... Какой он у тебя?
Стоило Лилии повернуться к мужу, он мгновенно понял причину подобного вопроса: в рассеянном взгляде девушки читалась ровно такая же путаница мыслей, что и у Итана, и волшебница лишь озвучила тот вопрос, которому повезло первым обрести более-менее осмысленную форму.
- Кобра, - медленно проговорил аврор, не сразу вспомнив, какой облик принимает его защитник. - Мой Патронус - кобра.
- Кобра... - завороженно повторила Лилия. - А я так и не смогла освоить это заклинание, - с обидой в голосе добавила она.
- Правда? - волшебник недоверчиво покосился на жену. Поверить в то, что Лилия, ещё в Хогвартсе демонстрировавшая незаурядные способности в сложнейших областях трансфигурации, не может сотворить телесного Патронуса, было сложно. Конечно, эта магия относилась к иным разделам колдовства, куда более близким к суровой и опасной реальности, нежели абстрактным теориям и экспериментам, однако же сама мысль о неспособности его жены к сотворению какого-либо заклинания вызывала у Итана лишь саркастическую улыбку.
- Правда... - Лилия замялась, покраснев ещё больше. - Я просто... Я никогда не была сильна в этой магии, а Патронус... Мне не хватает силы воли...
Мысли о Патронусе поволокли за собой целую плеяду неприятных воспоминаний, особое место среди которых занимал краткий разговор с мистером Паттерсоном, состоявшийся, казалось, в прошлом столетии. Но сейчас, когда былая эйфория медового «месяца» понемногу гаснет, а будни жены аврора вот-вот постучатся в окно, страшные слова главы Аврората воспринимались совершенно иначе: в каждом отблеске пламени, в каждой тени, в каждом движении Итана, который с трудом, но всё же поднялся и помог подняться ей, Лилия видела дурное предзнаменование. Десятки знаков, очевидных и сокрытых, единым тёмным куполом навалились на неё, и девушку в один миг обуяло усиленное вином чувство безысходности.
- Ты в порядке?
Итан пристально посмотрел ей в глаза. Ни слова не сказав, аврор, покачиваясь, вернул на место мебель, усадил в кресло Лилию и направился в погреб. Вернулся волшебник спустя минуту, при ясном уме и с крайней сосредоточенностью во взоре, и к тому времени девушка окончательно поддалась эмоциям: по красивому лицу градом катились слёзы, а сама волшебница неистово дрожала.
- Сколько слёз из-за одного Патронуса... - бормотал себе под нос Итан, прикладывая к губам жены маленький флакончик. - Пей!
Лилия послушно опустошила флакон - и тут же закашлялась: густая тёмная эссенция имела не самый приятный горьковатый вкус. В ту же секунду по телу растеклась необъяснимая слабость, веки потяжелели, разум заволокла пелена благоговейного покоя, а вскоре девушка провалилась в глубокий сон. Последнее, что она почувствовала - это руки Итана, нёсшие её наверх, и крохотный укол совести: окончание торжественного ужина получилось не самым лучшим. Недовольный шёпот аврора в адрес слишком крепкого вина, скрип открываемой двери, мягкая кровать и тёплый плед - всего этого девушка не заметила, проваливаясь всё глубже и глубже в гигантский колодец крепчайшего сна...
Который в итоге показался ей минутным забытьем.
- Итан? - слабо прошептала Лилия, проснувшись ранним утром следующего дня. Солнце ещё не разогнало предрассветный мрак, но тёмный силуэт аврора перед открытым окном сложно было не узнать.
- Спи, - не оборачиваясь, ответил волшебник. Впервые за несколько недель в его голосе проскользнули стальные нотки. - Сегодня вернусь поздно, не жди меня.
Память Лилии услужливо подсунула ей воспоминания о завершении вчерашнего вечера, и на девушку нахлынул горячий стыд. Натянув плед по самый подбородок, она робко наблюдала, как Итан застёгивает на груди строгий камзол, и лишь когда волшебник движением палочки поманил к себе чёрную мантию, Лилия выдавила из себя:
- Итан, прости меня...
- О чём ты? - искренне удивился аврор.
- За вчерашний вечер... Я...
- Пустяк, - отмахнулся Итан.
Ему и правда не было никакого дела до вчерашнего: все мысли волшебника были поглощены предстоявшим расследованием, и не самое удачное завершение торжественного ужина казалось чем-то очень далёким и в той же степени пустяковым.
- Прошу тебя, поспи, - смягчив тон, тихо сказал Итан. - Вряд ли миссис Кларисс будет терзать тебя за небольшое опоздание. К тому же, теперь тебе, как жене аврора в не самом маленьком чине, полагаются некоторые привилегии.
Говорил волшебник, конечно же, о Сети Летучего пороха, которая напрямую связывала «Кельт» с Атриумом Министерства магии.
Лилия, по-прежнему чувствуя себя виноватой, едва заметно кивнула. С тихим вздохом девушка отвернулась к окну и ещё сильнее натянула плед, накрывшись чуть ли не с головой.
«Как ребёнок», - улыбаясь про себя, подумал Итан и покинул спальню.
Перед самым камином, уже с горстью Летучего пороха в руке, аврор внезапно застыл и прошёлся взглядом по корешкам на длинной книжной полке, выискивая в утреннем мраке потёртый том «Молота ведьм». А вот и он! Мрачного вида фолиант в кожаном переплёте («Не кожа ли это убитой ведьмы?»), которому теперь предстояло навсегда переселиться в один из кабинетов Аврората, подальше от «Кельта» и его, Итана, семейной жизни. И пусть «Молот ведьм» и был апогеем магловской глупости в вопросах колдовства, книгу волшебник взял с долей почтения: слишком многие вещи и истины приоткрыл ему этот фолиант, чтобы воспринимать его лишь как образец не самого лучшего творчества чрезмерно фанатичных маглов. Вся желчь, ненависть, страх и непонимание, копившиеся столетиями в лишённом магии мире, собраны на этих страницах, и для Итана сложно было отыскать лучшее подтверждение правильности своего решения как можно больше отдалиться от мира маглов. И на фоне этого очень иронично выглядел тот факт, что эту ветхую книгу аврор укреплял с помощью магии.
- Атриум! - рявкнул Итан, зайдя в пламя камина с «Молотом» у груди.