✅Together with me/Вместе со мной/MaxTulov

Будь что будет

Эта учеба сведет его с ума! Нок отодвинул пустой лист в сторону с такой силой, что краем зацепил ни в чем неповинную ручку, и та, наделав шума, мгновенно слетела со стола на пол. Следом чуть было не отправились сорок страниц распечатанных Фай материалов, но их Нок неожиданно для самого себя успел спасти. На его возню тут же зашикали с соседних столов, отчего пришлось поспешно ретироваться из библиотеки, все равно работа не клеилась.
Спустившись в столовую, он уселся на свободное место. После бессонной ночи хотелось наконец выспаться, а еще лучше — послать кого-нибудь к черту. Беда заключалась в том, что «кого-нибудь» к черту он послал не далее, как вчера днем. Самолично, нос к носу, даже глазом не моргнул.
Но почему-то этого казалось катастрофически мало. Особенно после драки с Мью. Вспомнив про бывшего парня Корна, Нок снова, как и вчера вечером, ощутил острую обиду и злость. Руки самопроизвольно сжались в кулаки. Назвать возникшее чувство ревностью у него не повернулся бы язык. Ведь если только на миг допустить, что он ревнует Корна, то это... Хреново это — вот что! Он снова сделает больно Пленг, а они только решили начать все с начала…
И Корн, тоже хорош. Вначале говорит, что любит, а потом обнимается с этим недоумком Мью! Но ничего, Нок злорадно ухмыльнулся, физиономию его он малость подпортил — целоваться дня три точно не сможет, а повезет — так и все четыре. Нок осторожно дотронулся до собственной разбитой губы — как и он сам, впрочем, тоже.
Хотя стоп. Ни с кем целоваться в ближайшее время Нок не собирался. С Пленг больше не хотелось. Особенно после того, как он провалил попытку поцеловать ее в благодарность за проявленную после драки заботу и ничего, кроме неловкости, не почувствовал. А вот это уже было очень плохим симптомом.
Другое дело Корн. С ним даже рядом находиться становилось сложно. Все приличные мысли вылетали из головы тут же. Желание быть настолько близко, насколько вообще возможно, пугало и провоцировало. Попеременно. И так без конца. Американские горки, не иначе. Хотелось взаимоисключающих вещей — бежать прочь и целовать до одури. А лучше накричать, обвинив во всех нынешних проблемах. Только тут же возникало желание, вопреки здравомыслию, скинуть с себя всю одежду, наслаждаясь вспыхивающим в глазах Корна неистовым, первобытным инстинктом обладания. Нок все бы отдал, чтобы забыть этот взгляд, но увы.
Да, черт возьми, сейчас Нок готов был признать, что никакая это не дружба. С другом не трахаются — правильно ему написали на форуме, и это на редкость весомый аргумент. Можно бежать хоть на край света, от себя не спрячешься. Корн, как неизвестный миру наркотик, просочился в организм вместе с воздухом. От него нет лекарства, только агония. И желание новой дозы. Нок ощущал каждой клеточкой обезумевшего тела растекающуюся удушливую волну, путающую мысли, отравляющую сознание. Иначе отчего наедине с Корном Нок переставал ощущать неправильность происходящего? Забывал, кто он есть и что из себя представляет. Корн вызывал в нем настолько сильные, не поддающиеся контролю разума, чувства, что самому становилось страшно. А последнюю попытку прикрыть все дружбой Корн напрочь отверг. Усугубил и без того сложный выбор. Нок тяжело вздохнул: как ни крути, на одной чаше весов оказалась Пленг и общественное мнение, на другой — Корн со своей непростой любовью. И он один перевешивал их всех. Нок понимал, нельзя поддаваться безумию, только соблазн был слишком велик. Корн сводил его с ума своими признаниями, заботой, страстью. Ему хотелось уступить, а дальше… Дальше связно мыслить не выходило, хоть убейся.
К тому же со вчерашнего вечера Нок опытным путем определил: что бы он не говорил и не думал, отпустить Корна он точно не сможет. Нет в нем таких сил, чтобы молча отдать его Мью или кому бы то ни было другому. И вчерашняя потасовка подтверждала это. Тоску наводило другое — признаться в своих противоречивых чувствах Корну повторно Нок боялся. Слишком постыдно, чересчур неправильно, и наверное даже не вовремя. Потому что стоит только произнести одно единственное слово вслух, и обратной дороги больше не будет.

— Привет, — напротив уселся не кто иной, как предмет его размышлений собственной персоной. — Хотел извиниться. Вчера я был неправ, накричав на тебя.