Pain

11 глава.(продолжение)

Я чувствую рядом с ним что-то необъяснимое, то, что человек с моей болезнью не должен чувствовать. Я вообще не должна быть здесь, но Гарри имеет какое-то огромное влияние на меня, вся боль, что живёт внутри меня, прячется. Она боится того тепла и добра, что скрыто в Гарри, моя боль боится его улыбки.

– О, Гарри, детка, - женский голос с ещё более чётким, чем у Гарри акцентом, доносится у нас за спинами, и мы разворачиваемся. Перед нами стоит высокая женщина лет 50 на вид, в шикарном пышном платье серебристого цвета. На ней не много украшений: лишь серьги и кольца, но все они из чистого золота и серебра. На её тонких губах, подкрашенных алой помадой, сияет добродушная улыбка, а карие глаза, подведенные коричневым карандашей с интересом меня изучают. – Ты должно быть Лаванда?

– Да, я... - я ведь даже не знаю её имени, как стыдно.

– Рада, что мой внук, наконец, образумился, и, вместо девушек распутного поведения, стал дружить с такими красавицами и скромницами. Я кстати, Венди.

– С Днём Рождения, Венди, - мы с Гарри произносимые это в унисон, а Венди смеётся над нами.

– О, а вы точно друзья, мне кажется, вы чувствуете друг друга. – она очаровательная. Я понятия не имею сколько ей лет, она выглядит и ведёт себя так, словно ей не больше 30. – Что это у тебя, Гарольд?

– О, это для тебя, - Гарри отпускает мою руку и вручает Венди картину. На его губах появляется самодовольная улыбка, а карие глаза Венди, как мне кажется, вот-вот вылезут из орбит.

– Ты шутишь? Это то, о чем я думаю?

– Ага, - его улыбка становится ещё шире, а я обнимаю себя за плечи, чувствуя себя абсолютно неловко. – Это от меня и от Лав.

Венди быстро разворачивает упаковку, разрывая ленту, я соглашаюсь подержать оберточную бумагу, пока Венди восхищается пейзажем, что изображен на картине.

– Поверить не могу, твой отец дал тебе деньги?..

– Конечно нет, - Гарри хмурится, а Венди слегка краснеет. – Я в состоянии заработать сам.

– Прости, Гарольд, я и забыла, что ты у нас самостоятельный, - она подносит свою костлявую ладонь к его лицу, проводит по скуле, а он расплывается в улыбке. – Спасибо.

Я смотрю на них завороженным взглядом, и мне почему-то хочется плакать. У меня нет бабушки или дедушки, я никогда не получала такой любви даже от матери...

– И тебе, Лаванда, большое спасибо, - Венди сжимает мою ладонь, и я слегка вздрагиваю. Её ладонь тёплая и мягкая на ощупь. – Веселитесь, а я скажу деду, чтобы сейчас же повесил картину в нашей спальне.

Венди удаляется со счастливой улыбкой на губах, и я по истине завидуют Гарри в этот момент. У него чудесная бабушка.

– Хочешь выпить? - он подзывает официанта, но я отрицательно качаю головой.

– Я начала курс таблеток... Мне нельзя.

– Оу, ладно...

– Закуски? - подходит официантка, протягивая мне поднос с канапе и маленькими бутербродами, и я беру несколько.

Мы находимся в гостиной, где полно народа, но тут так много места, что кажется сюда поместиться целый цирк.

Играет приятная музыка, Гарри пьёт шампанское, стоя в паре шагов от меня и беседуя с седым мужчиной лет 60. Люди, что заполнили гостиную выглядят довольно дружелюбно, но я чувствую, что выделяюсь на их фоне, и уж точно не в лучшем своём проявлении. Я вы гляжу слишком просто, на мне дешевое платье, которому почти 7 лет, моя прическа самая обычная, а макияж выполнен дешевыми косметическими принадлежностями.

– Когда я был маленьким, бабушка устраивала в этом доме благотворительные вечера. Тут даже проходили выставки известных художников и фотографов. Моя бабушка ведь художественный критик, она обожает искусство... – Гарри стоит позади меня, я не вижу его лицо, но знаю, что он рассказывает это мне. Я чувствую его тёплое дыхание на своём затылке, аромат его духов впился в мои лёгкие, а его голос такой тихий и глубокий, что могу слышать его только я. – Тут часто проходили маскарады, и я любил прятаться от страшных тетенек и дяденек вон там, - он указывает на небольшую дверь, что находится под величественной лестницей, ведущей на второй этаж. – Я крал ключи у дворецкого и закрывался с той стороны, там было темно, но зато меня никто не видел. Я слушал музыку, небольшой гул, что стоял в зале, и играл в солдатиков, что бабушка подарила мне на пятилетие. Может, они даже до сих пор там. С тех пор, как родители развелись и мама забрала меня в новый дом, я приезжал сюда лишь на время, чтобы поболтать с бабушкой, взять пару уроков игры на пианино и...

– Ты играешь на пианино? - я поворачиваю к нему голову, и первое, что я вижу – его губы. Алые, как розы в начале июня.

– Уже забыл, но если сесть, то могу сыграть, возможно.

– Я бы послушала, - делаю неуверенный шаг назад, когда начинает играть знакомая песня, а на губах Гарри появляется лёгкая улыбка.

– Подаришь мне танец? - моё дыхание становится тяжёлым, когда его рука тянется к моей. Все внутри сжимается, и я делаю ещё один шаг назад.

Чёрт. В его зелёных глазах на секунду мелькает разочарование, но когда он моргает, я вижу обычный блеск, что свойственен его глазам. Этот странный блеск я не замечала до тех пор, пока не посмотрела на него под другим ракурсом, ни как на парня, который не интересуется ничем кроме наркотиков и девушек, а как на человека, со своей болью и трагедией. Он хочет помочь мне, он сам нуждается в помощи. И мне уже пора, наконец, научится жить, смеяться, любить, в конце концов.

Я беру его теплую руку, и он улыбается мне. Я позволяю ему вывести меня в центр зала, где танцует несколько пар. Гарри приподнимает меня и заставляет встать на его ботинки.

– Они испортятся, - я опускаю взгляд на наши ноги.

– Не страшно, я куплю новые. - он улыбается, и мы начинаем двигаться в медленном, чувственном танце.

Он танцует очень хорошо, уверенно двигается, крепко держит меня за талию, а я сильнее впиваюсь в его плечи.

Танцы – это не то, чем я привыкла заниматься в субботний вечер, но это однозначно то, что помогает мне чувствовать себя лучше. И я не знаю, почему я чувствую такую лёгкость : из-за хорошей музыки, запаха одеколона и арбузной жвачки, роз, что расставлены по всему залу или из-за запаха сырости, что доносится с улицы. Но мне нравится. Это третий момент, который я бы хотела оставить в своей памяти навсегда. И это второй момент, который будет ассоциироваться у меня с Гарри и с запахом его духов.Мне плевать как все это кончится.

Я даже знаю, что это закончится трагично, но я хочу прожить каждый этот момент. Насладиться жизнью в том проявление, в котором я никогда её не видела, но которую может мне показать Гарри.