Сказать честно, когда мне было только восемь лет, мои приемные родители были теми людьми, что смогли за одиннадцать минут одарить меня такой любовью, которой не смогли биологические за все восемь лет.
Жизнь маленького ребенка в детском доме не так уж и плоха, как это показывают в фильмах и пишут в книгах. Но, вероятнее всего, я говорю так потому, что в моей группе были такие же маленькие люди как и я сама. По крайней мере, дома с моими биологическими родителями было намного, намного сложнее.
Избиения были тем, что всегда украшало мое тело. Отца это будоражило, у него горели глаза, а матери было не до меня, когда она перевязывала руку, чтобы вколоть шприц.
Почему-то я знала, что именно папа-Луии папа-Гарри, те самые люди, которые точно всегда будут со мной, несмотря на любые препятствия и проблемы. Ощущала это даже будучи маленьким ребенком.
По дороге домой папа-Луи сидел рядом со мной на заднем сидении, его улыбка была очень красивой и яркой, он пытался разговорить меня, корчил рожицы и рассказывал, что у меня будет самая красивая комната. А папа-Гарри поддакивал ему, сидя за рулем.
Они оба излучали такое счастье, когда смотрели на меня. Такую безграничную любовь, а стоило им взглянуть друг на друга, как их лица словно могли показать душу. Мои родители были (и есть) для меня — эталоном настоящей любви.
Почти месяц я стеснялась называть их «папами». В детском сознании всплывали рисунки из прошлого, где отец-алкаш избивал меня с матерью, а затем кричал, что это он мой отец, а не какой-то выродок с которым спала моя мать. Маленькая я не понимала тех далеких разговоров, а взрослая я, сейчас, не страдает об этом. Потому что меня это не касается.
С каждым днем моя жизнь словно становилась ярче; я просыпалась от теплого поцелуя в щеку и нежных касаний пальцев отцов по своим светлым волосам. Меня поили сладким чаем, вкусно кормили и всегда говорили, как сильно меня любят.
Папы никогда не были заняты работой, если я просила их посидеть со мной, поиграть или просто поговорить о чем-нибудь. У меня никогда не возникало чувство, словно в этом доме я чужая, не нужная, лишняя. Этот дом стал моей крепостью, а семья — теми, кто оберегал, помогал и любил той любовью, которой мне не хватало в раннем детстве.
