— Как прошли твои занятия, Лу? — Гарри разливает кипяток в круглые кружки, где уже есть заварка, и смотрит на сына, что сидит за столом, неотрывно наблюдая за отцом.
— Все было хорошо. Нам сказали, что в честь начала учебного года мы поедем в горы, так что, у меня выходной, — пожимая плечами, отвечает Луи и, подув на чай, отхлебывает.
— В смысле «выходной»? — нахмурившись, Гарри присаживается за стол и мажет на хлеб масло.
— Пап, ты забыл? Я новенький. Поездка. Типичные американские страшилки, где новенького пытаются «в шутку» утопить или напугать. Местность тут плохая, еще и горы. Моя координация ни к черту. Если я и выживу среди всего этого, то всю жизнь будешь меня на руках носить да на коляске возить, — шатен пожимает плечами и выхватывает из рук слушающего отца кусок с маслом, довольно улыбаясь.
— Эй. Но так ведь нельзя. Может мне поискать тебе нового психолога здесь? Это же Нью-Йорк, тут выбор будет больше, чем в Чешире, — отец смотрит на лицо сына, а когда тот поднимает глаза, сталкиваясь взглядами, то краснеет, опуская взгляд на хлеб. Гарри делает себе бутерброд.
Усмехнувшись, Луи пинает отца под столом ногой с тапочкой, и начинает смеяться над выпученными глазами мужчины. Гарри смущается, громко вздыхая.
— Пап, ты как подросток, честное слово! Зачем мне психолог, когда у меня есть ты. С одноклассниками я дружить не планирую, потому что люблю находиться с тобой всегда. Ты — мой лучший друг, брат и отец. Я люблю тебя больше жизни, и нет человека мне дороже, чем ты, знаешь ведь, — услышанные слова были бальзамом на душу отца. В свои тридцать семь лет мужчина чувствовал себя подростком перед своим семнадцатилетним сыном, что с каждым годом становился все взрослее и ответственнее.
— И я люблю тебя, как и то, что ты — мой друг. Но я не могу помочь тебе так, как мог бы помочь психоло-
— Папочка, я прошу тебя, давай закроем эту тему? Мне не нужны психологи. Снова эти сеансы, которые не приводят ни к какому результату из ожидаемых. Тебе наскучила моя компания? — устало спрашивает парень, поправляя челку, что спала на лоб.
— Нет же, просто волнуюсь о тебе. Извини, если надавил на твой выбор. Ты уже взрослый, я все забываю об этом, — мужчина улыбается, рукой дотягиваясь до макушки светлых волос, и нежно поправляет прядки в неудобную для Луи сторону. Парень ничего не говорит, лишь улыбается отцу и говорит одними лишь губами спасибо.
