книга жизни

       Маленькое всегда поклоняется великому, если во маленьком живёт память светлая со поклонами перед вековым, вечным великим, ибо да ничего жизнь человеческая не будет во будущем значить, если не научится человек каждый святому в свету поклоняться. Ибо да зачем тогда воспроизводить то, что и смысла не имеющее, ибо зачем проливать лишний раз свет Божий туда, где утопия лишь безжизненная. От светлого, чистого, земного, да со самым нижайшим поклоном перед вековой Мудростью, перед Великим Всевышним, да перед кровным родом человеческим, ибо да и шага лишнего без единого согласия никогда не сделается, как бы того не хотело и не желало бы человечество. А посему сие писание исходит от единого свыше благословления, а иначе ни единого бы слова не было написано. Жизнь, словно девица капризная, да не особо во жизни значатся люди, словно девицы капризные. И да никогда пополам не переломится тот, кто действительно памятью вековой не глумится. А потому, пред кровным родом человеческим, да перед Всевышним поклоняется. А потому раскрывается вековая Мудрость книгой в свету раскрытою, книгой жизни для человечества. А потому не нужно для книги таковой писать аннотацию, ибо всё во шагах последовательных целью обозначенное, а через целевые раскрытия всегда истина глубокая познаваемая. Человек иной во шаге от смыслового понятия, да загружается житейскими неразберихами, а другой рядом со таковым всегда включает свет опережающего для всех людей оповещения. Увидит да свет возгоревший прохожий любой, да не сможет пройти мимо, не поклонившись таковому свету, и опять же закроет глаза тёмной ширмой другой, чтобы единого света все во свету живущие не увидали бы. Но по свету ходить, это словно ходить по кругу замкнутому, когда не ведаются пути дороги во расширении, ибо видит всегда их тот, кто память хранит светлую, память вековую и родовую. А каждый имеет во жизни и свой билет, и свой конверт, и свои наряды прижизненные. Одежда видимая - это материя в роскоши, а одежду души не спрятать никогда за материю видимой роскоши. Ибо не зря человечек маленький голышом выходит из утробы маминой, ибо да не зря во веках пуповина через энергию рук завязывается, а металл никогда не обладал энергией той, которая с жизненной силой человеческой сравнивалась бы.

Место единственное, место тело убаюкивающее, да не дающее вхождения во внутрь вихрям враждебным, ибо это место есть связь человека с энергией Космоса Божественной. И название таковое, что читаемо с двух сторон одинаково, да значение для тела человеческого великое, ибо с центром Земли взаимосвязано. Не развяжется нить единая, ибо да не чужими руками вязанная, а кто прикасаемый, тот сам развязанный, ибо да наступает на пяточки время справедливое, ибо да угол пятый уже ищет время позорной мести. В толке, да во Разуме никто ещё никому на пяточки не наступает, а коли тяжко кому ходить во круче своя, тот всегда со круга сходя сразу же во глубокую колею попадает, ибо да не ведая, что капкан стоит на капкане, да ни один не за хлопнувшийся, потому как ровно сколько ставилось, ровно столько и на путь сошедшего со кругов своих выставляется. Во истину, да не прикладывается то, что и не липко и не приклеено, да воистину торжество всегда вложено во самую справедливую на Земле для людей справедливость. А во шаге от жаркого огня, да не видится порой огонь, потому как пасть сама огненная и жаром дышащая просящая и тут же всем ненасытным нутром требующая. И было бы кольцо во спасение, да нет кольца, ибо светом темнота раскольцованная. Голый пупс всегда в открытом и перед Вселенной пупом, а у куклы Барби на шнурках всё да на косточках, а в зубах клыки похуже злого волка, но всё равно единый шлейф у них влачения. Зналось когда-то знатью, да не узнаётся через время развратности, да опыт же через время обвиваться будут ноженьки, ибо собственные струпья, да хлопья от прошлых времён познавать будут. Ибо нагрянут все и сразу как гости незваные, гости непрошенные. Если любо, дорого, то и хлебушек да с солию, а коли выболело, то и от ворот поворот с отметиною. Перед порогом, да с дорогою душою через порог с Богом, а коли без души, то вот Бог, а вот порог, и ни шагу через порог дальше, ибо незачем грязь словно воду с виду лить, а потом эту же грязь вылизывать. Время лечит, да не всё время излечивает, ибо каждый прежде всего сам себе строгий в пути судья, а потом уже суд Всевышнего. Поймёт ли каждый во шторм вихревой попавший, ибо и на помощь позвать то некого, но вековая пыль всегда позволит через неё пройти тому, кто во поклоне перед ней, да на все четыре стороны, и провести позволит тех за собой, которые звания человека разумного удостоены.

Правый во правде своей каждый, но только правда у каждого своя, правда та, которая устраивает человека для проживания в обществе, ибо да не всякая правда закладывается, ибо да не всякую правду сможет выдержать и человек каждый и общество в целом. Время ожидания, время переживания и сопереживания вырабатывает в людях лишь милосердие и сострадание друг к другу, а всё остальное – есть второстепенного плана проблемные разбирательства. Ибо где возложено, ибо там и выложено, а по другому быть, значит ничему не быть, значить кусать друг друга, значит рвать одежды на людях и ничего более. Но не за этим каждый стоит, выстаивает, словно очереди самые длинные в целом мире отстаивает, ибо да во нарядах видятся люди во лёгкости. Горбуну не вечно быть горбатым, ибо вечна только жизнь во вечности, несуну хоть и познать пришлось богатство, да по жизни хоть и в славе, всё равно как был так и остался нищий. Чтобы сделать шаг вперёд, надо в речке мыслей чистых искупаться, а искушенный, хоть и в три припрыжки пробежит вперёд, да потом на расстоянье большее как темный шар откатится. Выношенное, словно малое дитяти, в колыбельке колыханное, да хожаное в любви не за пятак, а любовью отогретое. Не пристойных мастер дел, словно управитель местной власти в государстве маленьком, и да правит всеми, словно глупый бракодел ничего не понимающий, но покуда стол не сдвинут с места, стул стоит сообразно столу, но как только стол съезжает с места, быть и стулу сдвинутым. Только время никому не сдвинуть с места, потому оно не объезжаемо, потому-то время, всяко в жизни время только обожаемо. А во времени мыслитель, словно птица вещая, всегда выкружит и выдержит свою траекторию передвижения. Ибо да зачем тогда в глубины погружаться, в те глубины, где не каждый выдержит себя в сознании, но по сути книга жизни не пред каждым раскрывается. Исходить пути, дороги и околицы, побывать во недрах рудных, золотых, серебряных, прикоснуться к изумруду с яхонтом, бриллианты перебрать, но во потайные карманы ничего с собой не взять. Ибо суть в перемещении в пространстве времени, а иное в вековом хранилище, бриллианты с изумрудами во голове, золото во сердце, на теле крест серебряный. И опять же остальное всё второстепенное, исходя от важности в первостепенностной.