Шепот об аристократии и лучших закатах на свете

X

Когда Зейн впервые слышит голоса, он сидит в своей комнате обиженный на весь свет и ему только исполняется пятнадцать. Друзья разъезжаются на Рождественские каникулы, а парень остается в снежном городке, который уютен в своей безобразности даже в зимнюю пору. Малик сидит тогда в своей спальне, кидает теннисный мячик в стену и ловит его легким движением. Когда Зейн проклинает весь свет, то по его комнате гуляет ветер, который подхватывает легкий тюль насыщенного синего цвета и отбрасывает под самый потолок. По коже парня пробегают мурашки, и он решает все же закрыть окно, потому что зимняя прохлада только бросает его в дрожь и пальцы ног коченеют. Зейн опускает ноги на холодный пол и быстро доходит до окна, закрывает его наглухо и опять ложится на кровать, вскинув руки над головой.

— Посмотри на меня, — знакомый до одури голос раздается над его ухом, когда парень садится. Он в комнате один, потому что дверь не открывалась, и скрип половиц не разносится по дому. Сердце бешено стучит в груди, когда Зейн пытается согнать дурман и, на самом деле, он думает, что просто дремлет. Потому что человек, которому принадлежит этот голос – мертв. Когда Зейн открывает глаза, он смотрит перед собой, боясь пошевелиться, но светильник не отбрасывает теней. Зейн думает, что все же это был сон. — Так ты посмотришь, Зи?

И он, не слушая свой внутренний голос, резко оборачивается и замирает, когда видит на кровати ее – светлые волосы аккуратно лежат на ее плечах, как и в тот день; белоснежное платье, кое-где перепачканное землей, идеально сидит на худенькой фигурке, а глаза стеклянные, голубые. В горле Зейна пересыхает, когда он хочет прикоснуться к ее мраморно-белой коже. Сердце его ухает вниз, а она улыбается. Сидит, как и прежде на своем излюбленном месте и улыбается так же, как и раньше. Но ее нет. Она мертва, и Зейн точно это знает. Он произносит речь на ее похоронах. Разглядывает ее пухлые губы, пытается заглянуть в хрустальные глаза. Холодок пробегает по коже.

— Как ты оказалась здесь, Джи? — его сердце разбивается в то самое мгновение, когда ему говорят о ее смерти. Она – его лучший друг и самый главный соратник, но уже больше двух лет ее нет рядом, и никто не может заменить ее. Зейн думает, что от одиночества он сходит с ума. Потому что все разъезжаются на каникулы, оставляя его одного. Джи никогда не уезжала. — Ты же мертва.

— Но тебе я нужна, — улыбается мягко и ласково, по-детски, а ее щеки так и хочется потискать. Зейн еле сдерживается от этого желания, когда садится на кровать рядом с ней и чувствует легкий холодок по коже от близости к ней. Она – мертвец, и, как бы он ни хотел этого признавать, она сидит рядом с ним. — Всегда нужна была. Я так любила твой дом...

Шаги в коридоре, шум и гам. Зейн в панике смотрит на умиротворенную девочку рядом с собой, которая только успевает прикоснуться к его руке (Зейн не чувствует ее прикосновения). Как только дверь распахивается и на пороге стоит Валия, дурман с комнатки пропадает и Зейн проваливается в бездну, слыша лишь крик младшей сестры о том, что ее брат в обмороке. На утро Зейн думает, что это лишь побочный эффект обморока, но иногда чувствует чье-то дыхание на своем затылке и мурашки по коже.

Это происходит впервые и Зейн думает, что это лишь иллюзия и побочный эффект. Ему пятнадцать, когда он впервые видит призрак своей лучшей подруги. И он определенно не думает, что это станет именно тем, что послужит ему заработком на жизнь. Он станет говорящим с призраками.

Его жизнь круто меняется, когда он выбирается из Англии, переезжая в Америку и путешествуя по загадочным местам, которые прослывают сомнительной славой среди местных жителей и туристов. Парень, одиноко следующий по стране с небольшой ручной камерой, запечатлевает на ней лишь место, краткие данные о своем дальнейшем пункте прибытия и историю, почему именно ему хочется посетить штат Кентукки, например. Когда он проходит по старым домам, заброшенным и не очень, что только он не видит: от сгнивших трупов до холеных маменькиных сынков, которые все еще прячутся за их юбку. Когда Зейн останавливается в небольшом кафе, он садится за крайний стул и заказывает крепкий чай и пирожное, которое любила Джи. Он часто вспоминает о ней, они часто разговаривают и девушка, на самом деле, только и делает, что приходит к нему холодными ночами, садится на край кровати и тихонько напевает колыбельную. Зейн носит ее цепочку с собой, и девочка следует за ним. Сейчас ему уже двадцать два и он хочет податься в Голливуд со своим шоу.

Когда он попадает в небольшой дом в Лос-Анджелесе, солнечном и непокорном, Зейн садится на припавший пылью табурет для игры на пианино и открывает крышку рояля, пальцами легко перебирая клавиши. Когда Зейн закрывает глаза, продолжая играть, он чувствует знакомый холодок по коже, который своими прозорливыми щупальцами проникает под кожу и Зейн думает, что это, наверное, Джи. Но стоит ему остановиться и повернуть голову вправо, то он замирает на полуслове. Перед ним совершенно не Джиджи, а незнакомый парень, который стоит, расправив важно плечи. Его подбородок вздернут, и он смотрит на Зейна с легким недоверием. Но молчит. Просто рассматривает незваного гостя.