The Purge: License to Kill

Предисловие

Прошло сто лет с момента отмены фракций и триста лет с начала эксперимента в разрушенном городе Чикаго, огороженном стеной. После знакомства с Бюро Генетических Исследований многие люди вернулись в город в надежде, что они смогут построить свое справедливое общество без фракций и принуждений, без оглядки на чистоту генов. Сыворотки канули в Лету, а горожане с энтузиазмом принялись за восстановление своего города. Но жизнь в Нью-Чикаго, которая планировалась как свободная и независимая от личностных качеств, оказалась совсем не такой, как мечтали те, кто пожертвовал собой ради этого. Сначала люди растерялись, за двести лет все привыкли жить фракциями, но постепенно поколение сменялось поколением, и жители города стали забывать тот порядок, что был раньше. Он остался только в мемуарах и в воспоминаниях тех, кто смог через внуков и правнуков донести до современных людей те давние события.

К сожалению, отмена фракций не привнесла в общество мир и покой. Жители города, как могли, старались привыкнуть к новому порядку. Однако новые правители не могли совладать с некоторыми выбившимися из налаженной жизни горожанами. Уровень преступности возрастал с каждым годом, грабежи, убийства, мародерства стали обычным делом. Уехать из города было некуда, люди начали разбредаться по окрестностям, где в уединении можно было хоть как-то спасти и наладить свою жизнь. Если буквально недавно все жили общиной, то теперь каждый старался выжить в одиночку, разобщенность и хаос творились в городе. В центре Нью-Чикаго невозможно было даже просто выйти за хлебом, никто не хотел торговать или начинать бизнес, все равно разграбят или даже убьют. Город постепенно приходил в упадок, люди жили хуже изгоев, в обществе то и дело назревали бунты.

И тогда правители приняли решение: люди, которые недовольны отменой фракций, недовольны новой жизнью, должны выплескивать свой гнев, и делать это совершенно легально, чтобы потом в течение всего года жить по новым установленным правилам. Так возникло «право Судной ночи» — каждый год, в конце марта, с семи часов вечера до семи часов утра следующего дня, каждый горожанин мог безнаказанно совершать любые преступления и выпустить все то зло, что копилось в нем за год праведной жизни.

Из года в год все начиналось одинаково. Сумерки медленно наползали на город, накрывая его темным покрывалом. Вроде бы все как всегда, такие или похожие вечера повторялись изо дня в день, но только в конце марта, в тот самый, единственный вечер в году сгущающаяся темнота навевала сдавливающий горло ужас. Время неумолимо приближалось к часу Х, в воздухе концентрировалось напряжение, приветствуя надвигающееся зло, скоро охотники выйдут на улицы и не будет от них спасения. Частично восстановленный, но еще во многих местах разрушенный город зажигал огни, готовясь встречать смерть и насилие. Улицы пустели — не все жители города были готовы участвовать в массовой бойне и прекрасно знали, что лучше сидеть под замком и не высовываться, молясь, чтобы выбор охотников пал не на их жилище.

Многие устраивали вечеринки, чтобы отвлечься от ужаса перед смертью, кто-то принимал снотворное и ложился спать до утра, надеясь, что когда он проснется, все уже закончится и можно будет выдохнуть еще на один год. Кто знает, успел ли он насолить кому-нибудь за это время и в чем. Неосторожно сказанное слово, брошенный недовольный взгляд или внезапно возросшее финансовое благополучие могли стать причиной ненависти, и в эту ночь ничто не остановит желающего тебя убить. Ведь ему все позволено. И это было страшно.

Да, теперь люди не боялись признаться, что испытывают страхи. Настало время, когда они могли врать, быть агрессивными, и необязательно очень умными, и даже плевать они хотели на ближнего... Каждый запирался в своем доме в надежде, что сегодня беда обойдет его стороной, в надежде, что человеческие качества все-таки преобладают над звериными. Что зло не постучится сегодня в их двери и завтра они как ни в чем не бывало пойдут на работу.

Ровно в семь часов вечера по всем общественным каналам шла бегущая строка, объясняющая правила: «Это не проверка. Ваша экстренная система оповещения объявляет о начале Судной ночи, санкционированной правительством. Оружие класса «четыре» и ниже допускается для использования во время судной ночи. Остальное оружие — запрещено. Правительственным чиновникам десятого и более ранга предоставляется иммунитет на время судной ночи — им нельзя причинять вред. По сигналу сирены любые преступления, включая убийства, станут законными в течение двенадцати часов. Услуги полиции, пожарных и экстренной медицинской помощи будут недоступны до семи часов завтрашнего утра, когда судная ночь завершится. Благословенны правители и восставший из пепла город Нью-Чикаго». И сразу после оповещения воет сирена и начинается та самая, призванная искоренить преступность Судная ночь.

Правители изо всех сил призывали горожан участвовать в этом мероприятии. Пропаганда и реклама шла по всем общественным каналам в режиме нон-стоп, легализовано оружие, которое хоть и можно было использовать только один день в году, но торговля им приносила неплохие доходы, в том числе и в правительственную копилку. Самым ценным приобретением, а соответственно и самым выгодным бизнесом стали охранные системы, бодигарды, работая один день в году у богатеньких отпрысков, зарабатывали себе на безбедное существование в течение всего последующего года. Если выживали, конечно.

И, несмотря на то, что не все были в восторге от этого нововведения, выросло целое поколение, не представляющее, как жить по-другому. Уровень безработицы и преступности сократился до минимума, и самой главной целью в жизни людей стало пережить ту самую... Судную ночь...