Цветы, синяки и бабочки

Ночь 2

Закончив работу, я спустился к Нэлу: мы поели, если можно так сказать — он вновь отказался от доставки, и ограничился лапшой быстрого приготовления и остатками мяса — а потом сели смотреть какой-то сериал про парня-сталкера. Я был хмур и мрачен, потому что мысль о дневном звонке Уоттса и последующих неприятных открытиях не давала мне покоя. Нэл, конечно, это заметил. Он вообще будто на автомате всегда сканировал мое настроение, из чего напрашивался вывод, что это приобретенная привычка, которая отвечает за безопасность. Одна из многих нездоровых вещей, к которым он адаптировался из-за своего образа жизни.

— Что-то произошло на работе? — осторожно спросил он в перерыве между сериями.

— Не волнуйся об этом, все в порядке. Непростая неделя, — я ответил негромко.

— М-м, — он протянул, рассматривая меня, — я могу что-нибудь сделать, что бы ты почувствовал себя лучше?

Я усмехнулся.

Да. Брось эту работу и живи спокойной жизнью.

Но сказал я, естественно, другое:

— Нет, все в порядке.

Он неудовлетворенно качнул головой.

— Это твое дело, конечно, но я напомню, что наше время весьма ограничено. Я уже понял, что ты не обычный клиент, но тем не менее, — Нэл смотрел прямо перед собой, слегка теребя рукав свитера. — Впрочем, если хочешь побыть один — я могу уехать. Или подняться наверх и сидеть тихо.

Какие интересные и емкие слова. Наше время ограничено. Я смотрел на его профиль, на очаровательную линию скул и щек, и думал о том, что он в очередной раз прав. Сейчас мне все казалось бессмысленным, я будто уже смирился с поражением, с тем, что я ничем не смогу помочь ему, но у нас все еще оставалось шесть дней, в течение которых я мог хотя бы заботиться о нем, может, хоть как-то скрасить это время. Если эти шесть дней мы проведем, смотря кино и почти не разговаривая друг с другом в такой гнетущей атмосфере, лучше от этого точно никому не станет. И когда он уйдет, я буду жалеть об упущенном времени.

Но что я могу для него сделать?

— Можно я... тебя обниму?

Нэл медленно повернулся ко мне.

— Что?

Почему я вдруг захотел сделать это? Не знаю. Быть может, подумал о том, обнимал ли его кто-то хотя бы иногда, гладил ли по голове, успокаивая. Наверное, Макс. Но вряд ли кто-то из клиентов, да? Может, мне совершенно глупо хотелось выделиться, удивить его, продемонстрировать, что я «не такой» как все они, хотя я, конечно, знал, что на самом деле я точно такой же. А может, мне самому нужны были объятия.