Там, где начинается жизнь

Почти в пропасти

Директор школы, мужчина весьма солидного возраста, в строгом костюме, листал мое дело об успеваемости, несколько раз он поправил очки, затем с какой-то неприязнью закрыл переплет, после чего скрестил руки на груди и начал говорить со мной так, словно я самый настоящий позор его школы.

— Ваши оценки, Фарелл, ниже среднего. Я предупреждал вас, а вы так и не начали учиться. Вы понимаете, что вы катитесь по наклонной? Пять месяцев учителя помогали вам выбраться, но вам почему-то было наплевать, теперь вы сами решаете: упасть окончательно или выбраться. Вы понимаете меня? — Он посмотрел на меня осуждающе, так, что мне стало жутко. Конечно, мне и до этого было жутко, но в этот момент стало прям жутко-жутко.

— Да, я понимаю, — не поднимая на него взгляда, отвечал я.

— Я не знаю, что мне с вами делать. Да, вы уже почти полгода живете с мамой, возможно вы не привыкли к одному родителю, но дорогой мой, вы падаете, стремительно.

— Да, я знаю, — все так же, не поднимая глаз, отвечал я.

— На этом мы, пожалуй, закончим. Мне нужно переговорить с вашей мамой, подождите в коридоре, молодой человек.

После этих слов, я вышел из кабинета директора. Мне было настолько стыдно, что невозможно описать это словами. Знаете, будто при всей школе на меня вылили ведро с помоями, и все это сопровождалось диким хохотом учеников, которые указывали на меня пальцем. Но знаете, что может быть хуже этого?  Хуже этого – только уставший, сердитый взгляд мамы, которой вот уже почти полгода приходится терпеть худшего ребенка на свете. Это я сделал ее нервной, озлобленной и жутко сердитой. Как бы я не хотел все исправить, я не мог. Это было выше меня.

Я ждал маму в коридоре, но я был довольно активным, поэтому не мог спокойно сидеть на месте. Я ходил из стороны в сторону, от одного стэнда к другому, подробно изучая содержание каждого из них. На одном из них я увидел фотографию с какого-то мероприятия девятилетней давности. На этой фотографии в самом углы стояли мы с Ребеккой, она улыбалась, хотя тогда ей вырвали несколько зубов и ее улыбка была далеко не голливудская, а я улыбался, показывая свои брекеты. На меня напала тоска по былым временам, когда еще отец был в нашей семье, когда мы дружили с Ребеккой, когда все было хорошо.

Кабинет директора распахнулся. Мама пожала ему руку, после чего кивнула головой, и мы пошли к машине. Всю дорогу до дома она молчала, я молчал тоже. Я не мог ей ничего сказать, снова начать вешать ей лапшу на уши? Ну уж нет. Иногда полезно и помолчать.