Величайшая Марина: Путь Ашкии

Аниото

Алма проснулась рано. Тщетные попытки уснуть не привели к результату. Она то всматривалась в филёнчатый деревянный потолок, то бросала короткий взгляд на пейзаж за окном, но и это быстро надоело. Встала, и слегка пошатываясь, ещё толком не отойдя от сна, направилась в ванную. Свет включился, как обычно, сам собой, и, будто всё понимая, не в полную силу. Девочку окружил густой полумрак, в котором она принялась разглядывать своё рыжеволосое отражение в зеркале. Знакомый вид. Объёмные локоны медных пядей беспорядочно валялись на плечах, за время пребывания в академии они сильно отрасли и теперь спускались гораздо ниже лопаток. Сейчас она стояла, опершись руками на небольшой столик, в столешнице которого располагалась встроенная белоснежная раковина, будто слепок наутилуса. Но, смотря в зеркало она, разглядывала не себя. В туже секунду практически вырвав из глаз линзы, она со злостью смотрела на два одинаково пёстрых глаза, радужки которых красиво переходили от одного цвета к другому, и так продвигаясь по всему кругу от красного к фиолетовому. Но девочке это было не интересно, а противно! И это можно было понять – в городе дяди, её если и не ненавидели, то просто боялись из-за них. С первого дня жизни в академии Алма ежедневно уделяла время небольшим тренировкам: старалась контролировать силу своих глаз. Не было желания её развивать, но держать в узде - навык полезный. С каждым днём это удавалось всё лучше.

Пребывание в академии длилось уже около полугода. Она, казалось, привыкла. Во всяком случае, ей действительно пошло это на пользу, и магия, сдерживаемая раньше лишь мнимым контролем, постепенно становилась послушной. Каждый вечер магиня ходила в учебный корпус и занималась с Лерил, позже её представили и другим преподавателям, которые любезно согласились так же заниматься с ней время от времени. Поначалу это было непривычно, их философия касательно магии носила довольно научный характер. Приходилось уделять немало времени теории, изучению молекулярных структур и химии. Если всё, что она знала раньше основывалось исключительно на эмоциональном понимании собственной силы, то теперь её внутреннего монстра, словно, препарировали, и нарекли некой совокупностью сложных структур. У девочки на этот счёт было своё мнение. Алма не спорила с преподавателями, ну, может, по-началу, однако всё ещё чётко сознавала, что те сами не до конца принимают природу магии. Она виделась девочке как нечто среднее между эльфийской теорией о непредсказуемости фатума, и строгой закономерностью каждого всплеска, как полагали здесь.