Бездушный принц

36

Как только я одеваюсь, я спешу вниз по лестнице к ожидающему лимузину. Моя мать и сестры уже уехали, в этом только я и мой отец.

Он поднимает бровь, глядя на мой костюм, но ничего не говорит. Моя мать, вероятно, уже проинформировала его.

— Как ты себя чувствуешь? — резко спрашивает он меня.

— Фантастически, — говорю я. — Ничего не хочешь сказать?

— Сарказм — это низшая форма юмора, — сообщает он мне.

— Я думал, это каламбуры.

— Это пойдет тебе на пользу, Джей. Сейчас ты этого не видишь, но это точно будет.

Я стиснул зубы, представляя, как сегодня вечером вымещаю все свои разочарования на тугой маленькой попке Аиды.

Я чувствую кощунство, входя в церковь, как будто Бог может покарать нас за этот нечестивый союз. Если Аида достаточно разозлит меня, я окуну ее в святую воду и посмотрю, воспламениться ли она ее.

Легко понять, какая сторона прохода моя, а какая Аиды — все эти темные, кудрявые итальянцы против ирландцев с конской гривой: светлых, рыжих и темных волос.
Шаферы — братья Аиды, подружки невесты — мои сестры. Нас равное количество, потому что только Данте и Неро стоят — Себастьян сидит в первом ряду в инвалидном кресле, его колено все еще объемно от повязки под брюками.

Я не знаю, действительно ли ему нужна инвалидная коляска, или это просто «пошел ты» обращенное к моей семьи, но я все равно чувствую укол вины. Я отталкиваю его, думая, что Галло повезло, что они так легко отделались.

Платье подружек невесты цвета шалфея очень хорошо подходит Рионе, но не Нессе — в нем она выглядит бледной и немного болезненной. Кажется, она не возражает. Она единственная, кто улыбается у алтаря. Данте и Риона пристально смотрят друг на друга, а Неро смотрит на Нессу с выражением интереса, что я в пяти секундах от того, чтобы обхватить его шею пальцами. Если он скажет ей хоть слово, я разобью его прекрасное личико.

Церковь заполнена тяжелым ароматом пионов кремового цвета. Священник уже стоит у алтаря. Мы просто ждем Аиду.
Начинается музыка, и после минутной паузы моя невеста идет по проходу.
На ней вуаль и простое кружевное платье, которое тянется за ней. В одной руке у нее букет, она держит его у бедра, а другой рукой придерживает юбку платья. Я не вижу ее лица за фатой, и это еще больше убеждает меня в том, что я женюсь на незнакомке. Там может быть кто угодно.
Моя невеста останавливается передо мной. Я приподнимаю фату.

Я вижу ее гладкую загорелую кожу и ясные серые глаза с густыми ресницами. Я должен признать, что она выглядит прекрасно. Ее лицо показывает, насколько прекрасны ее черты на самом деле, когда они не искажены каким-то демоническим выражением.

Это длится недолго, как только она бросает необремененный взгляд на мой костюм, ее лицо озаряется злобным ликованием.

— Ты выглядишь потрясающе, — шепчет она, хихикая.

— Ты получишь своё, — спокойно сообщаю я ей.

— Я хотела отомстить тебе за то дерьмо, которое ты вытворил в спа, — шипит она мне в ответ.

Священник прочищает горло, желая начать службу.

— Когда ты выйдешь за меня замуж, я ожидаю, что ты всегда будешь поддерживать себя в форме, — сообщаю я ей.

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, я так и сделаю, — огрызается Аида достаточно громко, чтобы священник подпрыгнул.

— Какие-то проблемы? — спрашивает он, хмуро глядя на нас.

— Никаких проблем. Начинайте церемонию, — приказываю я.

Мы с Аидой продолжаем переругиваться вполголоса, в то время как священник бормочет свои клятвы.

— Если ты думаешь, что я стану для тебя какой-нибудь маленькой порнозвездой...

— Это всего лишь минимальные стандарты...

— Да, это, безусловно, минимальные...
Мы замолкаем, когда понимаем, что священник пристально смотрит на нас.

— Джейден Хосслер и Аида Галло, вы пришли сюда по собственной воле и безоговорочно, чтобы отдать себя друг другу в этом браке? — говорит он.

— Да, — сердито отвечаю я.

— О да, — говорит Аида тоном, который мой отец назвал бы наихудшей формой юмора.

— Будете ли вы почитать друг друга как муж и жена до конца своих дней?

— Да, — говорю я после минутного колебания. Остаток нашей жизни — это чертовски долгий срок. Я не хочу представлять это прямо сейчас.

— Да, — говорит Аида, глядя на меня так, как будто она планирует попытаться сделать оставшуюся часть МОЕЙ жизни как можно короче.