miss you more than anything

на самом деле нихера

одиночество кажется страшным. оно убивает медленно и болезненно. разъедает изнутри и не даёт уснуть ночами. из-за него задыхаешься, из-за него пустота, дырка где-то в груди не даёт покоя. одиночество смыкается вокруг, будто роз ядовитых объятия, смыкается до боли.

хватка цепкая. из неё не выберешься просто так. из такой пучины, глубокой-глубокой, бездонной, из неё выбраться сложно. наверное, кто-то бы сказал, что невозможно, и дазай бы с ним согласился.

из тех мест не выбираются полностью.

страшнее, когда вспоминаешь прошлое.

дазаю страшно. страшно ему было в четырнадцать, когда огай любезно его подобрал, страшно было в шестнадцать на какой-то из миссий, страшно было и в восемнадцать, когда ода умер прям на руках.

страшно даже в двадцать два. страшно и нельзя вдохнуть полной грудью.

страшно. холодно. больно. и глупо.

глупо надеяться на какой-то красивый, хороший, возможно сопливо-розовый финал. на такое всё же надеяться даже нельзя.

да и не зачем.

дазай и не надеялся. никогда не надеялся, даже в далёкие десять лет. даже сейчас.

зря.

и он прав.

дазай часто оказывается прав, почти всегда, на каких-то заданиях, в определении мотивов и чувств других. во многих ещё всяких разных вещах.

куникида раздражается.

злится, когда дазай раскрывает за месяц больше дел, когда лучший сотрудник тот же дазай, злится, когда он прыгает с моста, вешается, а ещё пытается вскрыться в уборной.

но это мелочи, знаете?

куникиду вообще много вещей злит и бесит. но дазай как-то по-другому. дазая слишком много и от него уже тошнит.

но куникида не показывает.

куникида его спасает-спасает и ещё раз спасает, тысячу раз и ещё один спасёт.

дазай "спасибо" не говорит, глупо шутит, улыбается, немного ворчит на неудачную попытку и всё по-новому.

куникида уже не злится.

думает, что желай дазай умереть, застрелился бы и дело с концом. но что-то не даёт покоя дазаю и этот покой дазай не даёт другим.

куникида даже не жалуется. не в его это стиле. хотя хочется.

ему кучу всего хочется, например зарплату побольше, и, наверное, эмоционально стабильного, пунктуального напарника. но он молчит.

всегда молчит, а ещё осуждающе смотрит, бывает громко кричит, но никогда не говорит лишнего.

дазай не особо понимает, что для куникиды доппо лишнее, но догадывается. смутно, слабо, но пытается.

куникида даже не знает с чего начать, если хочет понять дазая.

дазай это что-то сложное, запутанное, что до конца никто и никогда не раскроет.

куникида знает, лишь то, что клоун из дазая некудышный, что его маска трещит по швам и сам дазай вместе с ней.

но это ведь дазай. дазай говорит, что у него мол, всё отлично.

что он сверкает и горит, как яркая, цветастая вывеска магазина на углу улицы. с понедельника до понедельника и без выходных.

куникиде кажется, что эта вывеска уже перегорела, а ещё, что у дазая каждый день, как выходной.

дазай упорно отрицает, широко улыбается.

у дазая всё отлично.

куникида уже точно знает, что на самом деле нихера.