Научи меня доверять тебе, я пройду с тобой всю жизнь

3

«Ты была с ней нежной?
Я знаю тебя. Конечно же была. Ты открыла перед ней дверь, и улыбнулась своей очаровательной улыбкой, и твои поцелуи были мягкими.
Ты была с ней такой же нежной, как со мной? Видела ли она любовь на твоем лице? В твоих глазах? Когда ты закончила, поцеловала ли ты ее в висок, прижимала ли ее к себе, позволила ли ей остаться на ночь?
Одна из этих интриг – одна из них обязана стать чем-то большим. Однажды я окончательно тебя потеряю, и это страшно. Боже, Лиса, я в ужасе жду этого дня.
Я даже не знаю, зачем я пишу это письмо. Я не собираюсь его отправлять. Даже если бы я отправила его тебе, ты бы все равно никогда его не прочла.
Возможно, Розэ права. Возможно, моя любовь правда больше ничего не стоит, ни для нее, ни для тебя. Возможно, ты тоже мне веришь. Возможно.
Сегодня я хотела напиться. Я не могла прогнать из головы образы тебя с кем-то еще, и это ранило, и я хотела забыть. Но я не смогла. Я открыла бутылку вина, наполнила бокал и смотрела на него. И рыдала. Забавно – я думала, во мне больше не осталось слез. Скорее всего, однажды так и произойдет. Я вылила его в раковину. Я думаю, мне нужна эта боль. Я более чем заслуживаю ее, но еще она напоминает мне, зачем мне нужно двигаться дальше. Держаться за тебя.
Или, возможно, мне стоит действительно тебя отпустить. Я так запуталась, Лиса, и тебя нет рядом, чтобы помочь мне разобраться. Я не могу поверить, что мы провели вместе всего лишь два месяца. Иногда мне кажется, что ты всегда была рядом. Помогала мне. Понимала меня. Любила меня.
Не думаю, что я могу это закончить.»

Дженни делает дрожащий, протяжный глубокий вдох. Уже почти час ночи. У нее осталось пять часов на сон, и после этого начнется новый день. Это должно было помочь. Но сейчас она лишь ощущает себя опустошенной, и она знает, что не сможет закончить. Поэтому она встает, сминает лист бумаги с написанными дрожащим почерком словами и оставляет его на кофейном столике.
Она забирается в кровать и не знает, надеется ли она или боится не увидеть этой ночью Лису в своих снах.

***

Каждую проведенную в одиночестве ночь она думает о Лисе в руках другой. Но она не– это не всегда ее основная мысль, если можно так выразиться. Ей нужно вести свою жизнь. Друзья, родители, преподаватели, занятия и смены в больнице, снова и снова. Снова и снова – но она никогда не останавливалась. Она продолжала двигаться дальше. Что бы ни случалось, она продолжала двигаться дальше, и именно это она делает сейчас; ее разум делает точно так же. Поэтому в те ночи, когда Лиса не появляется, она готовит ужин. Ест этот ужин. Переписывается с друзьями под притупляющий разум звук телевизора на фоне. Думает о том, что ей нужно прочитать, и о предстоящих вечеринках, которые она попытается пропустить, и о визитах отца к врачу.
Ее мысли витают от одной темы к другой, и все словно в порядке и стабильно. Лиса не всегда в центре всего.
Но она всегда здесь. Постоянный гул под ее повседневными заботами и впечатлениями. Она в ее голове со всеми остальными обыденными мыслями. Занятия и Лиса. Отец и Лиса. Что ей стоит приготовить на ужин и Лиса. Эти мысли не поочередны – они синхронны. Она может быть не единственной, о чем думает Дженни. Но она – единственная, кто никогда не уходит из ее головы, и она не хочет, чтобы она уходила, несмотря на то, как это больно. А это – это больно.
Боль – еще одна из ее новых постоянных. В те ночи, что Лиса не с ней, это руки Лисы на чьей-то талии и резкая боль в сердце Дженни. Губы Лисы на губах другой девушки и рваная рана в груди Дженни. Какая-то другая девушка, греющаяся в улыбке, в объятиях и в мягких, легких поцелуях Лисы на остывающей коже; и горький ком в горле Дженни, отдающий слезами.
Это больно, и она не хочет, чтобы это останавливалось, и возможно ей нужна помощь, но ее она тоже не хочет.