Один из нас лжёт

Бронвин

Воскресенье, 18 ноября, 10.45

На следующий день после освобождения Нейта я дала свое первое и последнее интервью СМИ. Я не собиралась это делать, но сам Мигель Пауэрс подкараулил меня возле дома, и, когда я впервые почувствовала полную силу его обаяния, изменившего ход нашего дела, устоять против него было невозможно.

- Бронвин Рохас! Наверняка это вы. - Он был в безукоризненном темно-синем костюме, в галстуке с замысловатым узором, золотые запонки сверкали на вытянутой руке, а на лице светилась теплая улыбка.

Еще чуть-чуть - и я бы не заметила камеру у него за спиной.

- Мне уже несколько недель до смерти хочется поговорить с вами. Вы не бросили своего друга - и я этим восхищаюсь. Я восхищался вами все время, пока шло расследование.

- Спасибо, - чуть слышно отвечаю я. Это была явная попытка польстить мне, что ему вполне удалось.

- Я бы очень хотел услышать ваше мнение об этом. Вы можете уделить нам несколько минут и рассказать, как пережили эти испытания и как чувствуете себя теперь, когда все закончилось?

Мне не стоило соглашаться. Сегодня утром состоялась наша последняя деловая встреча с Робин, и ее прощальным советом было не высовываться. Она, как обычно, оказалась права. Но у меня тяжесть на сердце, от которой я хотела бы избавиться и о которой мне раньше не разрешено было говорить.

- Только одно. - Я смотрю в камеру, а Мигель поощрительно мне улыбается. - Я действительно сжульничала на химии и очень об этом сожалею. Не только потому, что оказалась втянута в эти события, но и потому, что так делать нельзя. Мои родители воспитали меня в убеждении, что надо быть честной и работать как следует, и я подвела их. Это было неправильно по отношению к ним, к моим учителям, к колледжам, в которые я хотела отправить заявки. И к Саймону... - Голос у меня дрожит, я не могу скрыть слез. - Если бы я знала... если бы подумала... Я никогда не перестану сожалеть о том, что сделала. И никогда больше так не поступлю. Это все, что я хотела сказать.

Вряд ли это то, на что надеялся Мигель, но все-таки он вставил это в последний репортаж из Бэйвью. Поговаривают, что он собирается представить эти серии на «Эмми».

Родители твердят, что я не могу винить себя за то, что сделал Саймон, - как и я продолжаю твердить то же самое Куперу и Эдди. И как сказала бы Нейту, если бы он мне позволил, но я практически не видела его после освобождения. Сейчас он больше общается с Эдди, чем со мной. В смысле, он должен с ней общаться, она же теперь звезда. Но все-таки. Наконец он соглашается, чтобы я заехала, но я не ощущаю в себе прежнего нетерпения, когда звоню в его дверь.