Сломленность, боль, пустота, безумие. Сидеть на голой, окровавленной холодной земле, в абсолютно беспомощном состоянии, и знать, что от твоего родного дома остались лишь руины и трупы. Как? Как так получилось? Из-за чего?
Если бы Бэй знал, что из-за него, он бы без обиняков принял бы это. Болезненно, но принял бы. Но он не понимал, какую роль играет в этой истории он сам. Так толком ему никто ничего не объяснил.
И тут Зиан задумался.
Бэй красивый. С точёным профилем, мужественным, но грациозным лицом. С идеальным телом и чистым, целомудренным разумом. Когда-то Зиан тонул в хрустальном озере его алмазных глаз. А сейчас это озеро наполнилось густой, тяжёлой, белой пеной, в которой несложно захлебнуться. Погрязнуть и затонуть, как в илистом болоте. Зиан не замечал. Какой же он дурак! Он не замечал, что глаза эти, в каком бы цвете и состоянии они ни были - что хрустально-чистое озеро, что обволакиваемая жемчужная бездна - эти глаза туманились от непролитых слёз. И теперь, опасно наполненные до краёв, глаза устали. И выплеснули эту удушающую, острую боль. Выплеснули не только из себя, но и из души.
Зиан, не моргая, с жалостью смотрел на Бэя. С жалость, больно сдавливающей горло. Он не мог сделать ничего. Совершенно ничего.
Небесные волны разрушены. Его собственная духовная энергия, хоть и восполнилась на довольно приличное количество, но была ничтожна в сравнении с всепобеждающим Огненным Магистром и его многочисленной армией. И, конечно же, всесильного и опытного подручного Лея.
Он не мог сделать ничего, чтобы поднять снова с земли это растоптанное, рыдающее создание, сейчас напоминающее сломанного, разбитого аггела(1).
Как много Зиан упустил из виду. Какой он был невнимательный. Бэй всегда спрашивал о нём, всегда содрогался, когда тот сделает хоть одно неправильное движение или издаст хоть один лишний испуганный вздох. А Зиан даже не смог отплатить ему. За его самоотверженность, за его порывистость помочь, за его беспрекословную поддержку.
Если бы не Бэй, кто бы тогда воскресил Зиана ценой самого себя?
Даже Ян не пожелал сделать этого. Родной, любимый старший брат оказался... Словно обычным прохожим. Как он тосковал по Зиану все эти годы? Тосковал ли?
Джи. При их последней встрече и первой в этой жизни Зиана она расплакалась. И Ян тоже расплакался. Значит, хоть какими-то частями тела, хоть какими-то частичками души, но они скучали по нему. Значит, в этом мире есть тот, кто готов плакать о Зиане. Кто скучает по нему, скорбит, тоскует. Кому он нужен.
Матушка. Всю его первую жизнь она презирала его, унижала и бранила. Как неродного. Как уличную собачонку. Таскала за уши, отвешивала пощёчины. Отцу же было просто всё равно. Но почему?... Почему именно Зиан? Чем он отличался от Яна, от Джи, от Лея? Внешностью? В их семье никто не спорил, что у него внешность несколько ярче, чем у Яна. Чем же тогда? Характером? Яну постоянно говорили быть таким же открытым и нежным, как Зиан. Способностями? Но ведь в этой сфере он превосходил всю семью вместе взятую! Опять же, благодаря кому? Благодаря самоотверженному Бэю, который потерял слишком много. И отдал слишком много, и теперь он заслуживает лучшего.
Зиан наконец осознал.
Всю его жизнь он был счастлив. Но счастье к нему пришло не само. А его ему давали. Джи дарила все свои заботу, любовь, нежность. Ян наставлял, защищал, поправлял. Лей дарил ему мгновения смеха, этот забавный, маленький щеночек - как же его не любить? Хэй, хоть Зиан и застал его ненадолго, но заставлял искреннее, открыто смеяться и давал толику надежды в сердце, что в этом мире ещё не всё потеряно.
Но главным поставщиком, главным отправителем, главным человеком, дарившим счастье и цель жизни Зиану был будто чуждый всему миру, холодный, никогда не выказывающий ни радости, ни горя сын Небесного императора Бэй. Не требующий ничего взамен и постоянно беспокоившийся о Зиане, Бэй заслужил всего только самого наилучшего и дорогого в этой жизни, которую теперь и испортил себе по вине того же самого Зиана. Он отдал Зиану всё. Наставления небожителей, которые не сыщешь нигде, хоть обойди весь свет. Заботу и нежность, которых в своё время Зиан не получил от родителей. Он дал ему ещё одну жизнь, он дал ему ещё один шанс. Он дал ему это, зная, что никто больше не сможет дать. Зиан снова вспомнил.
Когда он был в Царстве мертвецов, он каждый день, или каждый год, или каждую секунду - это неважно, ведь под землёй время не измеряется и не имеет ни счёта, ни значения - словом, всё время он ждал, пока кто-нибудь сыграет ему "Расспрос". Спросит его, что его убило. Почему и как. Как ему помочь. Одиноко ли ему здесь. Он напрасно ждал, пока кто-нибудь призовёт его. Хотя кто он такой, чтобы призывать его в своё тело, отдав взамен свою жизнь? Он ждал этого от родных, которых любил каждой клеточкой себя, несмотря на все унижения и поругания, полученные от них. Но он не получил этого от них. Он получил это от измученного одинокой жизнью ангела, которому бы, казалось, ещё жить долгую, светлую жизнь там, на Небесах. Но он променял своё душегреющее, одинокое счастье на Небесах с родными людьми на безвестные скитания по алчному, страшному миру на земле, предпочтя одинокую, громадную радость разделить ещё и на любимого друга. Он бы прожил неизмеримо долгую, счастливую жизнь там, на Небе, с почётным, ценным статусом наследного принца Царства небожителей и многообожаемого единственного сына Небесного императора Вейжа и Небесной императрицы Бию. И единственного, любимого младшего братика Небесной принцессы Мей. Он отказался от всего этого!!! Зиан схватился за голову и до боли зажмурил колючие глаза.
Бедный, одинокий, несчастный Бэй! Никто не может ему помочь! И уж точно не Зиан! Кто он такой, этот Зиан? Никчёмный смертный заклинатель, выросший в малюсеньком домике на земле. А кто такой Бэй? Богоподобный небожитель. Бывший небожитель. Теперь он безраздумно сбросился с Небес сюда, в этот жестокий мир, только чтобы удержаться за Зиана, как утопающий, только чтобы быть рядом, как будто кроме Зиана в этом мире нет больше ничего, только чтобы вновь вернуть его, как будто Зиан был единственным и неповторимым.
Внутри Зиана всё переворачивалось. И даже несмолкаемые, оглушительные крики и вопли Бэя теперь как-то отдалённо и мутно доносились до ушей. Ему казалось, что земля сейчас уйдёт из-под ног. Он только что осознал самое греющее, но одновременно то самое колющее сердце, что только может быть.
Бэй вздрогнул. Оттого, что чужая, трясущаяся ладонь легла ему на плечо. И тут же обвила ещё и шею вторая рука. Бэй замолчал, но слёзы, ни на миг не останавливающиеся и даже не думающие высохнуть, всё так же стремительно продолжали стекать по белоснежным щекам, с искренностью безмолвно выдавая все его чувства даже без слов и других звуков.
На плечо прислонилось что-то тяжёлое. Судя по ощущениям и рельефу, чья-то голова. Ткань белых одежд тут же намокла от чужих слёз. В абсолютной тишине дрогнул знакомый голос:
- Бэй, я знаю, что тебе это не очень нравится, но позволь мне сделать это. Я не буду так больше делать, но сейчас мне правда это нужно.
Зиан всячески старался сделать тон максимально ровным и спокойным. Но это получалось крайне плохо, из-за бури нахлынувших эмоций, больно упавших прямо ему на грудь и сковавших всё тело, каждый миллиметр.
Бэй так и не ответил. Но на душе почему-то просветлело, словно зажглась тусклая свечка. От него улетучилось чувство недавнего, абсолютного одиночества. Он не один.
Он не один.
Он не один!!!
Как же это тепло - осознавать, что ты не один. Когда все, все без исключения в этом мире разом отвернулись от тебя, в том числе и самые родные люди, тебя всё равно нежно прижимает к себе кто-то ещё. Кто-то, кто всегда был на твоей стороне. Кто-то, кто говорил тебе истину. Кто-то, кому ты нужен и кому тебя жаль. Так жаль, что вот уже некоторое время не желает отпускать тебя из своих объятий. Как же это тепло и хорошо - чувствовать и знать, быть полностью уверенным, что на свете есть та родственная душа, которая сейчас рядом с тобой. Ты нашёл её или она нашла тебя - вовсе не имеет значения. Произошло это много лет назад или вчера - неважно. Ты просто поймёшь, что вот он - твой человек. У Бэя сейчас было именно это осознание. Он аккуратно, словно боясь, что хрупкое, израненное тело Зиана рассыпется, обнял его за талию, а другую руку положил на затылок, убаюкивая и лаская, как мама своё дитя перед сном. Так, как никогда Зиана не лелеяла собственная мать. Так, как не ласкал никто. И тут Бэй вспомнил кое-что.
***
Небесные волны, примерно 4 года назад.
Бэй тогда был ещё подростком. Ребёнком, нуждающимся в опеке и взрослой ласке.
Тогда он сидел в своих покоях на кровати и играл на пипе. Детские, нежные пальчики теперь покрылись грубыми, незаживающими шрамами от тонких, режущих струн. Пальцы кровоточили и болели, но Бэй и не думал оставлять инструмент. Он наигрывал мелодию "Легенда о голубой орхидее", и получалось так прекрасно, так лирично, что при всём желании не хотелось оторваться.
В комнату вошла мама. Тогда ещё здоровая, цветущая, красивая мама, с лучезарным и добрым лицом и сияющими счастливым светом угольными глазами.
Бэй немного смутился, но внешне никак не переменился в лице и не оборвал игру. Мама не стала прибегать к формальностям, а прикрыла дверь и теперь желала только побыть наедине с любимым сыном. Таким маленьким, таким беззащитным, но уже таким замученным сложной, скучной жизнью. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы это существо почувствовало себя одиноко.
Она бесшумно, летящей походкой почти подплыла к нему и села рядом на кровать. Она сама не умела играть на пипе, так что для неё маленькое создание, столь прекрасно и легко извлекающее звук из инструмента, да ещё и одной с ней крови, было крайне удивительным предметом безграничной гордости. Она готова была просто закричать на весь мир, что вот он, её сын, такой крошечный, но уже такой опытный и приспособленный к жизни.
Но сейчас она была крайне заворожена этой музыкой. Этой красивой, но отчасти печальной музыкой.
И она просидела так в недвижном состоянии на протяжении всей мелодии, боясь одним неосторожным звуком помешать её ходу. Когда мелодия закончилась, принц отложил пипу, встал и сложил руки в приветственном жесте:
- Здравствуй, мама. Прости меня, я не поздоровался с тобой. Кажется, тебе понравилось.
Мама улыбнулась. Так тепло, так легко, так нужно. Маленький Бэй тогда и не задумывался, что мама тоже может заболеть. Ему и в голову тогда не приходило, что улыбка - ознаменование не только радости, но иногда и грусти. Он не думал, что улыбка может быть печальной. Ещё и на лице у родной мамы.
- Бэй, это прекрасная мелодия. Я горжусь, что у меня такой замечательный сын, - её голос был искренним и парящим.
Бэй ценил похвалу мамы очень глубоко, поэтому смиренно склонил голову:
- Благодарю вас, мама, ваша похвала действительно дорога мне.
Мама верила ему. Её сын не лгал. Да и не мог.
Потом она вспомнила, что Бэй каждый день без изменений спускается к подножию горы Тысячи грёз, в город Белой орхидеи, к своему любимому другу Зиану и обучает всяким штучкам его клана.
- Сядь со мной, - ласково позвала она.
Бэй послушно сел рядом и всмотрелся в её лицо. Аккуратный нос, пухлые губки, как у нежной розы, чёрные-чёрные уголья глаз и длинные ресницы. Он всматривался и всматривался. И кого-то это лицо напоминало.
Но он не придал тогда этому ровно никакого значения.
- Бэй, - вновь улыбнулась она, и ему ужасно не хотелось, чтобы эта улыбка сползала с её лица, - скажи, тебе нравится какая-нибудь девочка?
Бэй секунду помедлил, но потом уверенно замотал головой в немом отрицании.
- Подумай хорошенько, - вторила мама, - у нас на женской половине заклинательской школы очень много твоих ровесниц. Ты некоторых точно знаешь. Ну как, не передумал?
Бэй всё так же мотал головой. Ему и вправду никто из них не нравился.
Мама ласково усмехнулась и заулыбалась ещё шире:
- Бэй послушай меня, хорошо?
Бэй кивнул, и её мягкая, тёплая ладонь легла на его холодную, нежную детскую щёчку:
- Когда-нибудь ты найдёшь человека. И вдруг всё в один момент поменяется. Мир станет красочнее и приятнее. Всё вдруг почему-то станет только для этого человека. Всё ему, всё для него. Ради него засияют звёзды, ради него развеются тучи. И без него станет как-то... Очень грустно. Очень одиноко.
Бэй слушал очень внимательно, и каждое слово, слетающее с её приятных уст, завораживало до глубины души. Своей проникновенностью, своей проницательностью, своей глубиной.
- И ты поймёшь, что этот человек - твой. Может быть, он будет уже занят. Может быть, он будет принадлежать кому-то другому. Может, в его сердце для тебя не будет места. Но ты будешь твёрдо знать, что твоё сердце переполнено только им, и в нём будет абсолютно тесно для кого-то ещё. И даже если этот человек будет рядом, тебе всё равно будет мало. Очень-очень мало его. Хочется его ещё и ещё, его очень мало. Ты скучаешь по нему, даже если он здесь, напротив тебя. А если он далеко, то ты просто места себе не находишь. Хочешь удостовериться, где он, чем он занят, всё ли с ним хорошо. В безопасности ли он.
Потом замолчала и опустила руку.
- Бэй, таких людей мало, кажется на первый взгляд. Кажется, что вот он - один на всём белом свете. Но... Наверное, когда ты встретишь другого, ты будешь вспоминать о былом, как о мимолётном сне. Звёзды зажгутся для другого, а тот пройдёт, как первый снег.
Потом она осеклась и отвела взгляд, и улыбка чуть сползла с её лица:
- Я лишь хочу сказать, что ты обязательно найдёшь своего человека. Ты поймёшь, что он твой, ты узнаешь его в толпе. Ты обязательно найдёшь его, и ты никогда не будешь одинок. Ты меня понимаешь?
Бэй сохранял прежнюю отстранённость на лице, хотя изнутри всё светилось, а в животе полыхал пожар. В знак согласия он еле заметно кивнул головой. Мама удовлетворённо улыбнулась и встала, а он вслед за ней. Кому ему всегда не хватало, так это мамы. Будь она здесь, рядом или далеко-далеко, на ночной охоте. Её всегда не хватало. И если бы он был таким же обычным человеком, как Зиан, он бы просто обнял её так крепко и держал бы так долго, пока она не почувствует всю его любовь. Но чувства самодостоинства и чёткий этикет позволили ему лишь вежливо откланяться ей.
***
Он тогда запоминал каждое её слово. Каждый её мимолётный взгляд. И сейчас вспомнил всё это. С лёгкой улыбкой на лице и неостанавливающимися слезами из глаз. Разбит изнутри и сломан снаружи. Но в то же время цветёт его сердце и благоухает душа.
Вот он, его человек. Обнимает его и плачет в него, как в подушку. И он обнимает и ласкает его в ответ. Так, как никто и никогда. Ангел. Ангел обнимает своего ангела. Двое ангелов обнимают друг друга с несдержанными слезами и неудержимыми улыбками.
Бэй нашёл своего человека. Вот он, плачет. Но он жив. Бэй знает, что пока он с ним, всё будет хорошо. И пусть они сейчас плачут, но рано или поздно это прекратится. А сейчас самое главное - это точное осознание того, что его человек жив.
Примечания:
(1) Аггелы (или падшие ангелы) - сотворённые со свободной волей безгрешные ангелы, которые, будучи увлечены дьяволом, перестали служить Богу и стали служителями дьявола.